Шимун Врочек - Война-56. Книга 1. Зов Лавкрафта

– Мартини с водкой. И побольше льда.

Ожидая, пока коктейль смешают, он оглядел себя.

Крепкие руки, средиземноморский загар. Белая рубашка «поло» от Лакост. Шорты от Данлоп. Теннисные туфли от Барберри. Белые носки от еще кого-то, он уже забыл (Лаборал? Суинни?). Ракетка с металлической сеткой и амортизатором (он слишком сильно бьет по мячу, амортизатор нужен, чтобы не повредить запястье) от Слезинджер. О чем еще я, черт побери, должен помнить? – подумал он в раздражении. Чувствую себя школьником на уроке по снобизму. Милее всего Шону были бы сейчас рабочие штаны, мятая рубашка и туфли без носков.

И, само собой, гольф.

Монако – слишком маленькая страна для такой игры. Тем не менее здесь есть отличное поле для гольфа – почти на вершине горы. Интересно, французов не смущают летящие через границу мячи?

Проблема в другом: Грейс.

Она не играет в гольф, она играет в теннис. Поэтому я люблю теннис.

Коннери стоял у стойки, потягивая мартини с водкой, вспоминая ее лицо, как она говорит, как смотрит. Вероятно, она играет и в другие игры.

Он поймал на язык кубик льда и с хрустом разжевал.

О, несомненно.

Коннери поднялся в свой номер на верхнем этаже отеля «Амбассадор», что находится в десяти минутах ходьбы от королевского дворца (и от казино, что интереснее). Он открыл дверь и насторожился.

Свет не горел.

Хотя он отчетливо помнил, что оставлял его включенным.

В номере кто-то побывал. И, возможно, этот кто-то еще здесь. Коннери достал «вальтер» ППК из наплечной кобуры, ногами аккуратно стянул туфли. Оставшись в одних носках, бесшумно двинулся в глубь номера. Все это чертовски напоминало стрелковый аттракцион, на котором его гоняли в «Сикрет сервис». Только здесь не отделаться фотографией «Ты убит!», здесь все серьезно.

Пистолет холодил ладонь. «Вальтер» ППК отличное оружие, но немного маловат для его руки. Поэтому нажимать на спуск приходится второй фалангой указательного пальца.

Коннери сделал три шага, держа пистолет в опущенной правой руке. В любой момент он мог вскинуть оружие и нажать на спуск, когда ствол пистолета пересечет линию мишени.

Такая техника стрельбы называется «вертикальный подъем» и отлично подходит, когда противник находится на близком расстоянии. Не больше нескольких ярдов. Самое то для шпиона.

Глаза скоро привыкли к темноте. Коннери оглядел гостиную, но не заметил ничего подозрительного. Теперь в спальню? Нет, стоп!

Он вернулся взглядом к двум креслам, что стояли недалеко друг от друга у окна, закрытого шторой.

Вот ты где. В кресле.

Он нацелил пистолет в сторону темного силуэта, мягко отшагнул назад, к стене, и левой рукой нащупал выключатель. Повернул. Присел на колено, вскидывая пистолет. Ну же! С секундной задержкой зажглись лампы – высветив сидящего в кресле человека. Тот держал в руках газету, словно до того, как включился свет, он уже давно и внимательно ее читал.

Пауза.

Коннери выругался сквозь зубы. Опустил «вальтер» и поднялся.

– Слышал новости? – Дэвид Корнуэлл оторвал взгляд от газеты. – Собираются снимать фильм про этого патентованного придурка Джеймса Бонда. Даже объявили общенациональный конкурс. Если бы ты не завязал с актерской карьерой, мог бы принять участие. Ха! – он бросил газету на соседнее кресло.

Коннери пожал плечами.

– Я мог тебя пристрелить, – сказал он, убирая пистолет в кобуру. – Как ты вообще здесь оказался?

Корнуэлл пропустил вопрос мимо ушей. Этот вечно помятый, словно пропущенный через пресс стиральной машины, близорукий, крепко сложенный коротышка являлся агентом высочайшего класса. Но характер у него был отвратительный.

– Ты встретился со связным? – бесцеремонно спросил он у Коннери.

Тот выгнул бровь:

– Здравствуйте, господин премьер-министр, сэр, не узнал вас в гриме.

– Брось, Шон, какие между нами секреты!

– Правда? Желаешь знать, что я ел на завтрак?

С минуту Корнуэлл смотрел на него в упор. Глаза у него были маленькие и карие. Ирландские.

– Зря ты так со мной, Шон. Я мерзкий человек, я отомщу.

– По рукам, – ответил Коннери. – Что будешь пить?

– Виски.

– Лед?

– К черту лед!

Коннери прошел к бару, достал бутылку. Краем глаза он увидел оставленную Корнуэллом газету. На первой странице был заголовок «НАУТИЛУС» ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕН. Когда Шон наливал виски, зазвонил телефон. Бесцеремонный Дэвид тут же поднялся (а он быстрый, подумал Коннери) и снял трубку. Выслушал, лицо не изменилось. Из него выйдет хороший партнер в покере, подумал Коннери. Или опасный противник.

– Это тебя, Шон, – сказал Корнуэлл. – Задай им жару.

Коннери кивнул, отдал ему стакан и взял протянутую трубку:

– Слушаю.

Знакомый голос:

– Вы слишком загорелый, Шон. Выглядите как настоящий бездельник.

Коннери поднял брови. К. назвал его по имени, а не по номеру, что в служебное время случалось исключительно редко.

И еще К. обращается к нему так, словно они разговаривают в его кабинете в Лондоне, а не беседуют по телефону через всю Францию и Ла-Манш (кабель протянут по дну пролива). Другими словами, это не простой звонок.

– Сэр, вы мне льстите. Как обычно.

– Если вы закончили обольщать принцессу, может, займетесь делом?

Коннери невольно усмехнулся.

– Что я должен сделать, сэр?

– Похитить ее.

Коннери помолчал.

– Не уверен, что правильно вас понимаю, сэр, – сказал он.

Посмотрел на Корнуэлла. Тот пожал плечами.

– Это защищенная линия, – произнес он тоном «а мне-то что?».

– Дело серьезное, Шон, – продолжал К. – Есть основания подозревать, что принцесса находится в серьезной опасности. Вы должны убедить ее исчезнуть на некоторое время. Примените свои особые способности, Шон. Сыграйте Дон Жуана или Ричарда Третьего, кого хотите – хотя уверен, Дон Жуан у вас получится лучше… Не мне вас учить. На этом все. Технические детали операции вам расскажет наш общий друг.

Коннери искоса посмотрел на Дэвида, но тот продолжал делать вид, что его это не касается.

– Удачи, Шон, – сказал К. и отключился. Короткие гудки.

Коннери положил трубку.

«Примените особые способности». Сегодня ему все об этом напоминают.

Когда-то он был актером. Целый сезон с передвижным театральным шоу «Сауз парк», плотник, механик, маляр, установщик декораций, техник, билетер, затем актер массовки. А потом однажды он стал звездой шоу. Восторг толпы. Аплодисменты.

Нет ничего лучше этого. Когда ты выходишь на сцену, ты настолько живой, что кажешься себе бессмертным…

Никакая выпивка с этим не сравнится. Нет.

Коннери покачал головой. Не стоит даже пробовать.

Это как воспоминание о потерянной руке. Или скорее о сломанном и плохо сросшемся пальце на ноге. Именно. Не вспоминаешь о нем днями и неделями, но стоит только купить новые ботинки, как боль возвращается. Нет, он больше не актер. И хватит об этом!