Андрэ Нортон - Опасная охота

Еще один поворот, и их путь стал намного светлее. Невольно они снова ускорили шаг, торопясь вперед, и наконец очутились в месте, настолько отличающемся от узких и темных коридоров, что Фарри резко остановился, и как только прошел через пролом в стене, то снова остановился, чтобы осмотреться.

Свет был таким же ярким, как в ясный полдень, но отчасти мерцающим. Как и лазерные лучи, вспыхивавшие ранее в воздухе, здесь сверкал переливчатый свет от радуги. Наверное, Фарри опять оказался в хрустальном замке из своего первого сна.

Но здесь кристаллы располагались беспорядочно и явно были нерукотворными, ибо все были необтесанными, не идеальной формы. Огромные, резко устремленные ввысь острия поднимались кверху и были выше Фарри. Они вырастали из камня, словно какие-то необыкновенные деревья. Некоторые были такими же прозрачными, как горная река, если не считать того, что местами их прорезали радужные лучи! Другие же буквально плясали разноцветьем — аметистовые, ярко-желтые, дымчато-серебристые. В середине широкой пещеры или залы, виднелось множество серых кристаллов, и Фарри увидел нечто темное и тусклое как серебро, походящее на шар. Шар Уммара, который раскололся.

Лишь эти кристаллы выглядели так, словно их изготовили для какой-то цели. Они были аккуратно составлены вместе, образуя некоторое подобие трона, на котором кто-то восседал.

Обитатель подземелья, приведший их сюда, вырвался вперед, а все шедшие с ним остались прямо около входа в это место разноцветного света, изумленные этим зрелищем. Их проводник неуклюже прошел вперед и остановился у подножия сооружения из кристаллов, служившего троном.

Фарри поклонился ему, а потом посмотрел в лицо…

Нет, это не лицо, подумал Фарри и снова ощутил холод, — это не лицо, а скорее нечто очень похожее на череп, даже несмотря на то, что его выступающие кости обтягивала желтоватая кожа. Глазные впадины не были пустыми, но плотно сжатые веки закрывали их. Кожа на руках, покоившихся на кристальных подлокотниках этого подобия кресла, была испещрены глубокими морщинами, а на пальцев росли длинные ногти, загибающиеся на концах, как когти, и украшенные сверкающим алым лаком ярче, чем игра хрустальных граней.

Все его тело было закутано в серое одеяние, и Фарри показалось, что оно сделано не из какого-то материального вещества, а скорее из туманной дымки, окружающей это скелетообразное существо. Между коленей восседающий на троне сжимал рукоять меча, а под его ногами лежал череп, намного крупнее, чем все, какие Фарри когда-либо видел. В самую его макушку упирался конец меча — что весьма напоминало герб замка Сельрены.

Как только Фарри заметил это, то понял, что изображение на гербе может символизировать исход какого-то великого сражения — и тотчас же ощутил в мозгу пульсацию нежданно вторгшегося мысленного послания.

«Гласрант», — пронзило его голову единственное слово, подобно тому, как меч, пробующий череп, находящийся перед сидящим на троне. Затем началось шевеление, толчки… и в голову Фарри ударила такая боль, какую он не мог даже вообразить. Словно кто-то пытался раскроить ее пополам. Сквозь слезы, обильно выступившие из глаз и текущие по щекам, Фарри увидел, что веки сидящего больше не прикрывают глаза. Каким-то образом они вообще исчезли, и Фарри, пошатываясь от боли, побрел вперед, чтобы ответить на беззвучный приказ, его взгляд поймало и удерживало находящееся в темных неприкрытых ямах-глазницах: языки пламени, красного, желтого, почти раскаленного добела… Они добирались до его головы, рыскали внутри, искали, оценивали, отбрасывали то, что не имело для них никакой ценности, затем собирали для окутанного туманом то, что ему нужно, спустя некоторое время прозвучало:

— Ты мертв, — произнес окутанный туманом.

— Нет, я не мертв, — отозвался Фарри, словно что-то иное завладело его телом и рассудком. — Твои копатели земли проявили беспечность, Фрагон. И Малор плохо послужил тебе.

Лишь благодаря воле Фарри удержался на ногах; полыхающее адское пламя вновь пронзило его голову и высвободило память, пытавшуюся выскользнуть на поверхность и подсказать нужные сведения.

— Ах да — Малор… Ему бы почаще приводить в порядок инструменты, что он портит. — На этот раз руки скелета с алыми ногтями соединились и сильнее надавили на рукоятку меча. Если этот жест можно было посчитать за проявление каких-то эмоций, то они никак не отразились на черепообразном лице, обтянутом кожей, на котором казались живыми только глаза, горящие жутким огнем.

— Значит, Малор ничего не добился своим предательством? — В мозгу Фарри образовалось лицо — словно высеченное из камня и похожее на его собственное, причем настолько, что он вполне мог оказаться сыном этого человека — или братом?

— Он получал выгоду в течение сезона, — равнодушно произнес Фрагон. — Плодов куас он поимел много. Но потом заработал нарекания и получил отвод; а ведь он считал, что его нельзя . превзойти. Иными словами, получил ученость, но на очень короткий срок. Кваффер и тот имел лучший урожай.

— А что же Кваффер? — спросил Фарри, а тем временем в его сознании образовалось второе лицо, которое ему весьма не понравилось.

— Кваффер оказался болваном! — Этот ответ явился не от мертвого-живого дарда, восседающего на своем окутанном туманом троне, а от того, о ком Фарри совсем забыл — от девушки.

Должно быть, она все это время стояла рядом с ним, поскольку сейчас она находилась на одном уровне с ним, а ее глаза были уставлены на Темного Дарда.

— Кваффер оказался болваном, — в уме Фарри прозвенело согласие. — Болваны и подлецы — они поднимаются как накипь в котелке с мясом, когда оно варится. Кваффер подписал пакт с Проклятыми, нашедшими эту планету. И именно он оказал им помощь, предлагая — тебя, Гласрант. Они искали тебя по всей планете. После того как их корабль ушел, Кваффер поклялся, что тебя жестоко убили Проклятые, когда Ясная Леди и Господин Меча угрожали заковать его в железный костюм.

Да, юнец, после этого многие поля были истоптаны и залиты кровью. Но Проклятые вернутся, ведь всем известно, что таков их образ жизни; и на этот раз, клянусь Светом и Тьмою, Ночью и Днем, Солнцем и Луною, что мы, Народ, дарды, крылатые, ход-лины, виссеры, зормы и венды, торжественно обещаем заключить пакт, чтобы держаться вместе, хотя всегда получается скверное потомство, когда смешиваются клан с кланом и народ с народом. Конечно, это может позабыться до времени последнего суда. Поэтому мы и сделали все, что могли… Пока снова не возвратились Проклятые. Сейчас появился ты, Гласрант, причем со звездолета Проклятых… — И тут наступила пауза.