Владимир Шорохов - Сборщик душ

– Готов, – равнодушно сказал Виланд и отвернувшись похлопал рукой по рыжей почве. – Ты никогда не думал откуда берётся металл? Нет? А зря. Ещё в начале сотворения планеты здесь был сплошной нарыв, всё кипело, камень плавился. Земля вращалась в десятки раз быстрей, это сейчас она успокоилась. Гравитация Луны буквально растягивала поверхность, разрывая её почву на тысячи маленьких островков. Самые тяжелые металлы опустились в центр планеты, сверху ничего не осталось, но метеориты продолжали падать и среди них были металлические. Со временем их поглотила коррозия, оставив после себя залежи железной руды. Так что имей в виду: твоя застёжка на ремне и все пули – это то, что прилетело к вам из космоса. И вы думаете, что металл бесконечен? Ошибаешься: всему наступает конец.

Ангел облокотился спиной на ствол дерева, втянул носом смолянистый запах хвои, прикрыл глаза и сразу улыбнулся.

– Слышишь? Это полевой воробей, а ты думал, что они только в городе живут? Ошибся. Им вообще наплевать на твоё существование, они жили до тебя и будут жить дальше. Что вы за уроды, – возмутился Виланд и, открыв глаза, посмотрел в сторону кустов, откуда доносилось чириканье стаи птиц. – Вам всё мало, жадность и зависть вот, что стоит у вас на первом месте. Хочешь сказать, что не так? Докажи. А, молчишь. Да соглашусь, есть в вас, что-то необычное, не только проблески любви, но вы как ни странно ещё и понимаете красоту. Эх, – выдохнул ангел и взял из рук умирающего фотографию.

После артобстрела у него в ушах все звенело. Он поморщился, проследил взглядом за удаляющейся фотографией, протянул руку и как ни странно успел поймать снимок, который чуть было не улетел.

– Зачем он тебе? Любовь ты проспал, да и была ли она у тебя, ты и сам не знаешь. Слушай, мне надоело с тобой сидеть, помирай, и я полетел.

– Нет, – с трудом шевеля языком ответил солдат.

– Он ещё и разговаривает.

– Нет, – опять повторил воин и, крепче сжав пальцами фотографию, преподнёс её к губам.

– Ты же её сам бросил, теперь она уродливая, ты видел её лицо? Оно распухло, а хотя какое это имеет значение.

– Нет, – уже, наверно, десятый раз повторил умирающий и повернул голову, чтобы посмотреть в глаза ангелу.

– Ну что ты смотришь на меня, не видел раньше?

– Нет.

– А ведь я часто был твоим гостем, но ты в упор меня не замечал, а теперь видите ли увидел. Стоп! Ты меня видишь? – ангел нагнулся как можно ниже и заглянул в мокрые от слёз глаза солдата. – Ты видишь меня?

– Да, – зло ответил он и ещё раз поцеловал снимок бывшей жены.

– Ну надо же, только этого мне не хватало. Но ты не беспокойся, вот сейчас передохнёшь и отправимся в путь.

– Нет никакого пути, ты сам это сказал. Все кончено, – каждое слово в войну давалось с трудом, он набирал в лёгкие воздух, в них что-то хлюпало словно в мокрых ботинках, а после осторожно, чтобы не упасть, говорил свои мысли. – Значит всё?

– Да, похоже на это.

Сколько бы раз Виланд не забирал людские души, его ни разу не видели, и вот надо же, это безмозглое создание теперь сидит и рассматривает его.

– Ну что уставился! Лучше полюбуйся природой, вон река, небо, деревья, а вон кто-то из твоих валяется, кажется ему ноги оторвало. Да не кукся ты, все вы из одной плоти рождены.

Солдат вздрогнул и повалился на землю, но уперевшись рукой о корень дерева, остановил падение. На животе появилось чёрное пятно, которое расползалось, как нефтяной круг на воде.

– У животных одна цель жизни – это размножаться, чтобы оставить после себя потомство. У некоторых видов в геном заложен код преданности, вы его назвали любовью, как у лебедей или аистов. Глупые, всё намного проще, чтобы не искать каждый сезон пару, однажды прописанный код запоминает партнёра и ищет именно его. Это упрощает задачу для размножения. Гениально правда? Человек не исключение, самец ищет женщину, похожую на мать. Да, бывают отклонения, но это редко. Вот тебе и красота, вот тебе и любовь. Вы такие же звери, как глупый кролик, который только жрёт, чистит шкурку и спит, а вы нет, так не можете, ведь вам дано сознание.

Ангел устал, за последние дни он только и делал, что разговаривал, некоторые в войну молча умирали, другие ещё сопротивлялись, дёргали ногами, словно хотели убежать от смерти. А некоторые, вспомнив слова молитвы, ещё умудрялись о чём-то просить выдуманного Бога.

– Когда же ты умрёшь?

– Не дождёшься.

– Поговори ещё, ты получил восемь осколков от кассетной бомбы, три из них пробили тебя насквозь. Твоё лёгкое пробито, но ты ещё какое-то время сможешь дышать, печень восстановится, а вот поджелудочная железа разорвана, точно так же, как и восходящая часть толстой кишки. С желудком так же не всё просто, скоро ты испытаешь ожог и потеряешь сознание от болевого шока. Расслабься, у тебя нет выхода.

– А ты?

– Я не медбрат, не надейся, что спасу тебя. Зачем ты её бросил?

Солдат отрицательно замотал головой, сжал пальцами фотографию, а после тихо, словно раненый зверь, заскулил.

– Ты не спеши, я рядом, как будешь готов – уходи, – в этот раз он закачал головой, словно согласился с ангелом. – Может тебе будет легче, но Ирка тебя любила. Круг замкнулся. Любила до потери сознания, даже когда ты её бросил, продолжала любить, даже когда занималась сексом с другим, вспоминала тебя.

Виланд дотронулся до руки воина, тот ещё продолжал смотреть на снимок, но уже через секунду его взгляд остекленел и сердце, сделав последний удар, навечно замерло.

– Спи, – сказал ангел и, достав мирч, приложил стеклянный шар к груди. Он нажал на курок и в колбе вспыхнул тусклый свет, точно такой же серый, как и вся жизнь погибшего в ненужной войне солдата.

Виланд поднялся, открыл заплечную сумку, посмотрел на россыпи шаров с душами и, положив среди них новый, закрыл карман. У него ещё осталось несколько ловушек для душ. Ангел поднялся, совсем рядом просвистели пули. Поползень, который всё это время бегал по берегу, испугался и взлетев, скрылся среди камышей.

– Эй, ты куда бежишь, а ну стой! – обратился Виланд к солдату, что словно большой ребёнок полз на коленях. – О, погляжу дела плохи, артерия разорвана. Успокойся, попробуй её перетянуть, – но солдат не слышал своего ангела, он ещё какое-то время полз, а после, потеряв силы, скатился в неглубокую воронку.

– Пора, – тихо произнёс Виланд и, достав мирч, приложил колбу к груди бедолаги.

Я готова, я готова, я готова, – повторяла про себя Ева поднимаясь со скамейки внутри небольшого самолета АН-2. Лампочка уже мигала и люк как с минуту был открыт. О ужас! – увидев внизу пелену редких облаков, вскрикнула она и попятилась назад.

– Не бойся, я за тобой, – стараясь перекричать шум мотора произнёс Лёва.