Алексей Зиверт - Смертники из 909-го

Мое имя вам ничего не скажет, я – это я, ни больше и не меньше. Если говорить честно – у меня нет имени, как-то сложилось так; то имя, которым меня зовут – очередное прозвище. Сам я, увы, мало что помню из детства до пяти лет, в памяти сохранились лишь смутные обрывки – девочка, лет трех, улыбающаяся женщина, держащая ее на руках, мужчина, высокий и крепкий, в черном мундире, идущий к нам на встречу, а еще мелодия. Ее я запомнил накрепко, слов память не сохранила, но мотив, мотив стал индикатором моего настроения. Когда было о чем подумать, понять как выкручиваться – я, машинально, мурлыкал ее под нос и все знали – вожака лучше не беспокоить.

Проблемы не только с именем, я даже возраст свой точный не знаю – когда меня нашли, на вид мне было пять, так и считалось, а день, когда меня нашли, стал днем моего рождения – двадцать третье сентября. Нашли меня, если можно так сказать, у кукурузного поля, Охотники, Номад тогда велел дать мне еды и воды, он и стал моим приемным отцом – Патрик Стюарт, по прозвищу Номад, кочевник кажется. Он просто привез меня своей женщине из похода, как диковинку или ручного зверька, эта женщина и стала моей второй матерью – Элизабет Мэрфи. С ней я проводил массу времени, Номад большую часть года проводил в Пустошах, возвращаясь в Руины лишь в конце октября. Не смотря на ее бизнес, Элизабет была хорошим человеком, суровым, но справедливым, на моей памяти – она ударила меня лишь один раз, когда в церкви, я спросил у священника – как Бог допускает все это? Отец Томас пошел пятнами, а Лиззи отвесила мне такого подзатыльника, что у меня в голове зазвенело, больше я не о чем у служителей культа не спрашивал, наверно поэтому я и вырос неверующим. Элизабет тогда пришла из заведения пьяная и просила прощения, но на нее я не обиделся, просто осмыслил со временем – церкви, культы, религии – мне не подходят, слепо верить не смогу.

У меня не было друзей – сверстников, не принято у Охотников заводить семьи, да многие и не могут из-за радиации. Моими друзьями были Охотники, уже отошедшие от дел, калеки, алкоголики, просто опустившиеся до положения нищих изгоев – Гектор, бывший водитель Номада, потерявший руку, Прайт – алкоголик, потерявший семью в год эпидемии. Но самым ближайшим другом был Проповедник – его считали сумасшедшим, но он таким не был – на это я поставлю любые деньги. Говорят – когда то он был «зеленым беретом», но может быть это просто слухи, он заметил меня – неулыбчивого, молчаливого, мальчишку и просто предложил Номаду позаниматься со мной. Большую часть моих умений – плод его трудов, именно он научил меня выживать в любых условиях и убивать, не надо думать что он какой-то маньяк – убийство – часть борьбы за выживание, как он всегда говорил – «или ты, или тебя, малец, третьего не дано».

В тринадцать, Номад взял меня в рейд в первый раз, помню – у меня был чудовищно тяжелый револьвер, стрелял я неплохо, но сделать мог только быстрый выстрел, не смотря на физическую силу, держать на весу оружие было тяжело. Меня постоянно подкалывали парни этим револьвером и я задумался, на одной из стоянок, я разобрал оружие – шутники все полости залили свинцом, они посчитали это остроумным. Собрав это оружие, я сходил в палатку и взял свой – «Вальтер ППК», вышел и застрелил двоих авторов этой шутки. Номад пожал плечами и велел мне выполнять и ту работу, которую делали эти двое, в нагрузку к тем обязанностям что я и так выполнял, я хмыкнул и стал работать за троих. Конечно – было тяжело, но я справился, зато ни у кого не появлялось желание так пошутить еще раз, когда, по возвращению, Номад начал делить прибыль, я поинтересовался – я работал за троих, поэтому мне должны достаться три доли, ведь это было правильно? Я получил эти деньги, так как это действительно было справедливо и сошел на торговой площади, наверно я все еще был ребенком – мне хотелось сделать подарки приемным родителям. Номаду, взамен театрального бинокля, которым он пользовался, я купил у какого-то старика, военно-полевой, с дальномером. С Лиззи было сложнее – я увидел шикарное алое платье, тогда я мало смыслил во всех этих размерах, но представив ее в этом платье, я купил его не задумываясь. Себе я купил охотничий кинжал в ножнах, украшенный волчьей головой на рукояти, не забыл я и про Проповедника, который к тому времени уже умер – ему предназначалась бутылка джина, старик предпочитал именно это пойло. Вечером, Номад, за стаканчиком виски, рассказал Элизабет как я постоял за себя и как получил три доли, их сияющие от счастья глаза, они оба были счастливы что, по меркам Охотников – я вырос нормальным, зубастым, парнем – этого момента я не забуду никогда…

Их обоих не стало тремя годами позже, в тот год я не попал в охотничий рейд из-за ранения, какой-то придурок, под наркотой, сделал из меня решето за две недели до отъезда, Лиззи поехала с Номадом. Узнав об их гибели, я растерялся и натурально начал спиваться, шесть месяцев я практически просыпался и тянулся к бутылке, ел от случая к случаю, пока одним прекрасным утром не обнаружил у себя в гостях сразу четверых – старика с бородкой, двух крепышей в кожаных куртках, Тори Янсена и какой-то девицы, годика на два моложе меня. Янсена я знал – он был моим лечащим врачом, именно он из меня дробь вынимал, остальных я видел впервые, поэтому с трудом спросил – кто они и что им надо? Старик улыбнулся и назвался – это был Большой Босс, основатель Руин, хозяин Охотников и, как о нем говорил Проповедник – «большая задница». Он спросил у меня – как долго я собираюсь страдать фигней, тон был недовольный, а это был плохой знак – недовольные Боссом здесь долго не живут. Намекнул он и о заведении Элизабет, что если я не возьмусь за ум, то заведение сменит владельца, говорил он много, но из всего, я услышал что он даст мне возможность отомстить убийцам. Этого хватило, я вышел на кухню и взял минералку из холодильника, вернувшись в комнату, я более осмысленно выслушал еще одну речь, смысл которой сводился – «вряд-ли твои родители хотели чтобы ты спился», с этим я спорить не стал, поэтому он вынудил меня дать слово что больше я так пить не буду. Я дал, знал старик что я не нарушаю данных обещаний, я лучше обещать не буду, чем пообещаю то, что не смогу выполнить. Когда с воспитательными вопросами было покончено, он кивнул Янсену, с ним оказалось проще – он привез эту малышку из рейда, поселил у Мэгги, но мотель сгорел и теперь ей негде жить. Девица посмотрела на меня исподлобья, я спросил у Босса – «а я тут причем?», мне ответили что я собственник не только заведения на первом этаже, но и всех двух уцелевших этажей. Я подмигнул девице и сказал – пусть живет, но в другой квартире, платы не возьму, так – как с них брать нечего. Босс кивнул и на прощание попросил зайти через пару дней к нему, они ушли, а я остался с девицей – это была Марта Андерсен…