Юрий Хамаганов - GROND VI: Встречный Огонь

– Три, две, одна, ноль. Выстрел!

Затворная станция выталкивает ядро на проводники, снаряд набирает скорость быстрее обычного, он ведь пустой внутри. Но все равно, масса гигантского контейнера огромна и огромна его скорость, что сложатся сейчас в едином импульсе.

– Сбой на участке тридцать два, дисбаланс нарастает!

– Отмена, отмена! Остановить запуск! Стой!!!

Они уже пытаются аварийно сбросить ядро и рубят проводники, но Ольга знает, что ее соседи по диспетчерской станции не успеют – она очень долго высчитывала этот момент и не оставит никаких шансов коллегам. На тридцать втором участке магнитное поле меняет свою конфигурацию, амперметры показывают безумные значения, и доселе идеально синхронизированные проводники начинают играть каждый по-своему. Левый рельс разгоняется так, что того и гляди взорвется по всему протяжению. Но на правом проводнике сила тока, наоборот, снижается, даже не снижается, а падает, падает стремительно в четко рассчитанной точке, и огромное металлическое ядро не может не среагировать на это падение. Словно гоночную машину с заклинившим рулевым колесом, ядро сносит с идеально прямой трассы, отклоняя вправо от стартовой линии, еще фракция секунды и полет становится неуправляемым.

– Берегись!!!

Поймав максимальный боковой импульс на тридцать пятом участке, ядро окончательно сходит с рельс. Оно больше не летит в бушующее черное небо, нет, сорвавшись с прямой линии и проломив правый ускоритель, ядро мчится к срезанной вершине горы, на которой оборудована обзорная площадка. Летит на скорость в двадцать пять раз превышающую звуковой рубеж.

Ольга отчетливо видит это последнее мгновение камерами ложи. Там еще не поняли, что именно произошло, не все даже осознали опасность, и только несколько управленцев готовы сорваться с места, расталкивая охранников, официанток и приглашенных знаменитостей. Привычный пейзаж с серебряной лентой ускорителей застилает вспышка на тридцать пятой отметке, кажется, кто-то кричит, а девушка на троне по-прежнему сжимает бокал шампанского и смотрит на махину контейнера, что черной тенью застилает весь мир в высоких окнах. Контакт.

– Господи Боже ты мой! Смотрите! – Соседка по рабочей станции указывает на вершину горы, что исчезает в могучем взрыве. Ядро сносит плоскую верхушку вместе с обзорной площадкой и вспомогательными помещениями, вулкан раскалывается до основания, через секунду к ним приходит сейсмический удар.

– Надо, надо что-то сделать, надо доложить… Надо куда-то доложить!

– Ты права, надо доложить, – Ольга спокойно отвечает растерянной соседке, ребром ладони проломив ей шейные позвонки. И пока еще датчики контроля жизнеобеспечения не подтвердили смерть оператора, она уже входит под ее именем в директорию станции дальней связи.

– Всем, всем, всем! Внимание всем, кто меня слышит, внимание всем! Валькирия пала, я подтверждаю падение! Начинайте немедленно, Валькирия пала! Я достала её!

Дистанционный подрыв снаряда в пятистах метрах по правому борту. Удар. Большая часть осколков проходит по касательной, отскочив от бронепояса, и все же дыр они наделали изрядно, в которые с воем и грохотом устремляются остатки атмосферы. Где-то позади, вспыхивает и тут же гаснет пожар, но Ольгу это не волнует. Ее волнует сигнал тревоги системы жизнеобеспечения соседнего скафандра – раны Андрея оказались сильнее, чем она думала. А еще больше волнуют показания последнего уцелевшего радара обзора задней полусферы. Теперь ясно, почему нет второго удара, что должен был стать решающим.

– Готов – налетел на мину, бандит! По крайней мере, семь прямых попаданий!

– Дистанция?

– Сто пятьдесят, и нарастает! Все, он отстал, двигателю конец…

Совсем недавно их новый корабль обладал отличным набором навигационного оборудования, радаров и средств связи. Но сначала абордаж, а затем два подряд боя на близкой дистанции стали фатальными для большинства приборов. Телескопы разбиты, радарные решетки порваны в клочья, антенны сорвало. И все же, тех скудных средств наблюдения, что у них остались, достаточно для подтверждения простого и понятного факта – отчаянный маневр Андрея удался. Эсминец Тартара, что висел у них на хвосте, на полной скорости выскочил на минное поле, потерял при взрыве оба мотора и теперь уже не сможет их преследовать, может только стрелять вслед. В противном случае их уже брали бы на абордаж.

– Все, мы вышли из зоны поражения.

Разбитый враг остается висеть в пустоте, еще какое-то время безрезультатно растрачивая снаряды. Обширная минно-торпедная позиция позади, впереди чистая пустота до самого солнца. Они покидают окрестности Венеры.

– Общая диагностика. Общая диагностика!

Стандартный нейроинтерфейс отказывается работать, и приказы надо отдавать по старинке, голосом. Но зычный командирский рев больше не помогает, и Ольге приходится сорвать крышку контрольного щита, и самой лезть внутрь десятком зондов, пытаясь выяснить степень повреждений и ответить на самый главный сейчас вопрос – сможет ли трофейный кораблик продолжать путешествие. Кажется, сможет, малышка Мэри оказалась куда крепче, чем смотрелась вначале.

– Что у нас плохого?

– Да как обычно: двенадцать дыр в обоих бортах, крупная картечь. Третий движок разбит, второй поврежден, я вынуждена снизить мощность на две трети, иначе его сорвет с фундамента. Первый мотор в порядке, рули слушаются. Главный стыковочный узел снесло к чертовой матери, но есть вспомогательный. Топлива тридцать семь процентов, кислорода мало, баки пробиты настежь. Оба орудия и лазеры к стрельбе непригодны. Радары, телескопы, связь – все накрылось.

– Маяк?

– Работает, я его слышу. Рандеву через тридцать семь минут.

– Починить за это время что-нибудь сможешь?

– Может быть, только дай тебя сначала залатаю. Не отключайся, солдат!

Рана у пилота серьезная, но не смертельная – осколок навылет пробил левую ногу, задев коленный сустав. В обычной ситуации боевой скафандр и сам бы справился с такой неприятностью, оказав хозяину эффективную медицинскую помощь еще до заезда в военно-полевой госпиталь. Но это уже не первая рана Андрея в бесконечном последнем бою, и заряд лекарственных препаратов в аптечке почти исчерпан, равно как и запасы донорской крови. Остается последний вариант.

– Я сейчас, Андрюх, смени меня!

Сдав управление, старшина спускается в узкий трюм курьерского корабля, где раньше перевозились особо ценные грузы. Теперь тут пусто, нет даже воздуха, который давно улетучился в пробоины. Только решетчатый пол, дырявые стены и реанимационная капсула последней модели с одним-единственным пассажиром внутри.