Антон Соловьев - Злая сказка

— Это большая честь... — начал Олег.

— Это твой долг, — ответил отец Андрей. — После Битвы Камень вернется туда, где ему и надлежит быть. С ним ни один удар другого бессмертного для тебя не страшен. Более того, остановится пуля, сломается клинок...

— И все такое...

— Именно так. Битва должна быть честной, без всякого подвоха. Теперь ты уязвим только для Посланника Абстрактного Зла.

— Но в самой Битве Камень Паладинов как-то поможет мне?

— Кто знает! Я буду молиться за тебя и твою победу.

— Дай-мэ-раку?

— Господу Богу, как его ни называй. Прощай, скоро моя электричка. Они обнялись.

— После Битвы приезжай ко мне в монастырь. Тебе нужно будет отдохнуть.

— Если выиграю Битву.

— Если? Даже не сомневайся. Ты выиграешь, на то воля Творца. Помолись перед Битвой. Прочитай молитву на любом языке.

— Я сделаю так.

— Да хранит тебя Творец. — Отец Андрей перекрестил Олега.

Олег проводил его до электрички. Друг еще раз перекрестил его и как лицо духовное благословил на Битву. Едва тронулась электричка, у Олега зазвонил телефон.

— Да.

— Это Маша. Ты удивлен?

— Признаться, да. Как ты теперь себя чувствуешь?

— Лучше, спасибо. Нам надо встретиться.

— Когда?

— Сегодня. Я еду с работы. Скажем, метро «Курская» — радиальная через полчаса. Устроит?

— Вполне.

Олег повесил телефон на пояс и задумался. С чего бы это вдруг ей приспичило встречаться? Впрочем, не стоит гадать, лучше съездить и все узнать самому.

От «Комсомольской» до «Курской» всего лишь одна остановка по Кольцу да переход. Поэтому Олегу пришлось долго ждать. Когда наконец появилась Маша, Олег посмотрел на нее и, к счастью, не ощутил никаких чувств. Насильная любовь — штука отвратительная. Олег улыбнулся, Маша ответила тем же.

— Я должен много тебе рассказать, объяснить.

— Не стоит, — она как-то печально улыбнулась, — я все понимаю. Передай спасибо своему другу.

— Хорошо. Зачем же ты решила встретиться со мной?

— Камень Паладинов, Меч Бездны. Ты выглядишь внушительно.

— Для того, кто выходит на поединок, где смерть может стать конечной?

— Может быть, не знаю.

— Так все-таки зачем?

— Я хотела убедиться.

— В чем? В том, что это колдовской морок? Что ты не чувствуешь ко мне ни капельки симпатии?

— Я этого не говорила. Ты, как всегда, слишком прямолинеен. Я просто хотела посмотреть на тебя. Просто посмотреть. — Она быстро провела ладонью по его щеке и тут же отдернула.

Олегу на секунду показалось, что что-то в нем всколыхнулось. Нет, не прежняя безумная страсть. Что-то другое. Нечто вроде легкой симпатии.

— Мы встретимся еще? — спросил он.

— Если только где-нибудь случайно. Я хочу забыть это все. Хотя... — она опустила взгляд, — как ни странно, я рада, что это был именно ты. Возьми это напоследок, — она протянула ему клочок бумаги.

— Что это?

— Это дар от всех Серых. Руна, открывающая любые двери. Ее можно использовать только один раз.

— Думаешь, мне она понадобится?

— Если тебе дают, то бери.

Олег промолчал. Они обменялись улыбками и разошлись.

Очень долго Олег не мог забыть эту последнюю их встречу в метро. Кто знает, если бы не козни Бездны, они бы могли на какое-то время стать неплохой парой или... Или просто-напросто не обратить друг на друга внимания при первой встрече. Однако ничего уже не вернешь и случившегося не изменишь.

Голая земля под копытами лошадей. Голая, бесплодная земля, и больше ничего. Палящее солнце днем, холод и вой шакалов ночью. А еще ослепительное звездное небо с колючими крупными звездами.

Вечерело. Невдалеке зажглись огоньки какого-то селения. Генрих осадил коня: «Тут и остановимся на ночлег». Его путник лишь молчаливо покачал головой.

Зигмунд фон Рейнбах любил пиры, псовую охоту, свой родовой замок и жену. А еще он любил Господа Бога и поэтому отправился в крестовый поход. В пятый раз. Потому как тот, кто скрывался за благородной фамилией Рейнбахов, был бессмертен. Волею судеб ему довелось увидеть триумф крестоносцев в Святой земле. Сейчас он видел упадок Латинского государства. Все, что ему осталось, — это в последний раз увидеть город, перед тем как он неизбежно попадет в руки неверных. Это случится скоро. Город обречен. Но можно последний раз прийти в Иерусалим не как завоеватель, но как паломник. Просто поклониться Гробу Господню.

Его спутником был достопочтенный граф Генрих фон Одэнауэр. С ними два оруженосца. После того как они посетят святыню, рыцари планировали отбыть обратно в Европу. Более в Святой земле находиться не было никакого смысла.

Эпоха крестовых походов пришла к закату. С верой и алчностью шли люди с Запада на Восток. Одни снискали богатство, славу, а многие и смерть. Так продолжалось десятки лет. Латиняне заняли чужие земли, издали свои законы, стали чеканить свою монету. А теперь всему этому пришел конец. Все конечно же началось с царствования Саладина, но никто из великих королей и воителей не мог более противостоять холодной стали Востока. То ли крестоносцы устали, то ли неверные стали сильнее. А, скорее всего, и то и другое.

Селение было небольшим. С первого взгляда понятно, что здесь живут евреи. Генрих послал оруженосца постучаться в один из самых добротных на вид домов. Оруженосец немного говорил на чужом наречии. А путникам нужны были кров и еда, ибо припасы их кончились. К счастью, оставалось еще немного воды.

Оруженосец вернулся с доброй вестью. Их пускали под крышу. Крестоносцев еще боялись, но скорее по привычке. Старый бородатый еврей встретил путников. Руки его дрожали. В эти дрожащие руки Генрих вложил несколько золотых динаров. Щедрый жест. Но золото лишь отягощает душу.

Селение забурлило. Был заколот молодой барашек. Появилось отличное молодое вино. Генрих и Зигмунд сидели у костра, жевали еврейские лепешки, запивая вином. Местный мальчишка наигрывал что-то на свирели, чтобы развлечь гостей.

— Неплохо, — сказал Генрих на языке Первых.

— Да, хорошо, — откликнулся Зигмунд на том же языке.

Язык Первых чем-то напоминал не то иврит, не то арабский. Так что особо контрастно с окружающей атмосферой не выглядел.

— Я вот все думаю: зачем нам в Иерусалим? Какой в этом смысл? — Зигмунд по-прежнему говорил на языке Первых.

— Есть смысл. Я чувствую, там свершится нечто.

— Что именно? Чудо? Бессмертные не верят в чудеса.

— Судьба. Теперь я знаю.

— Что ты знаешь?

— Я знаю лишь то, что я знаю.

— Как только мы с тобой не встретились в прошлых крестовых походах?

Генрих лишь улыбнулся в густую бороду.

— Но мы все время вместе. Тысячи лет, в разных мирах. Теперь я твой вассал. Мне это приятно.

— И мне. А барашек-то скоро будет готов.