Антон Соловьев - Злая сказка

— Госпожа. — Он преклонил колено.

Элеонора сидела в кресле в центре зала. Вокруг нее стояли трое сыновей и дочь. Помимо них в комнате было полно прислуги и.домочадцев.

— Госпожа, я рад видеть в добром здравии вашу семью. Но сердце мое омрачает весть, которую я обязан сообщить вам. Ваш муж, граф Генрих фон Одэнауэр, погиб, защищая мирных жителей, когда войско неверных штурмовало Иерусалим. Его тело покоится в Святой земле. Я был последним, кто видел его живым.

Элеонора внешне оставалась спокойной. Хотя Зигмунд видел, как напряглись черты ее лица. Остальные тоже встретили весть молчанием.

— Густав фон Одэнауэр, старший сын и наследник рода Одэнауэров, подойдите ко мне, — попросил Зигмунд.

Он развернул полотняный сверток. В нем оказался меч Генриха.

— Примите этот меч, а вместе с ним отцовское благословение. Это была последняя воля умершего.

Шестнадцатилетний Густав опустился на колено, принял из рук крестоносца меч, выдвинул его наполовину из ножен и поцеловал.

— Я принимаю его, — с серьезным видом сказал наследник Одэнауэров.

Кто мог знать сейчас, что через сотни лет этот меч будет держать в руках канцлер германии Конрад фон Аденауэр, наследник древнего рода и потомок крестоносца.

Зигмунд возвращался домой. Он уже ступил на свою землю. Вокруг были леса, где он любил бродить мальчишкой, голые поля. Было холодно и уныло, как это обычно бывает осенью. Он ехал по кромке леса и вдыхал пряный запах осенних листьев. Запах своей земли. Он был один. После того как погиб последний оруженосец, он не стал искать другого. Война для него закончилась, а о мирских нуждах он может позаботиться и сам. Зигмунд вспоминал, как обрел Меч и после забытья очнулся в одном из монастырей, где ему рассказали, как предводитель хорезмийцев велел тщательнейшим образом позаботиться о его судьбе. Он узнал, что резню беженцев удалось остановить, хотя слишком многие мирные жители погибли. Он узнал, что его неверный покровитель снабдил его деньгами, достаточными чтобы вернуться домой. Раны зажили очень быстро, и он сел на корабль в Константинополе.

Дорогу перебежала лисица. Она кинулась в поле. За ней с диким лаем устремились собаки. Раздался звук рогов. На дорогу выехали охотники. Сердце Зигмунда сжалась. Кто, кроме его родичей, мог охотиться на землях Рейнбахов?

Первым выехал юноша лет семнадцати. Он ошарашено огляделся, ища своих собак. Увидев их в поле, улыбнулся. И натолкнулся на взгляд крестоносца. На юношу смотрели пронзительные зеленые глаза. Кожа крестоносца посерела, доспехи были не в лучшем виде. Да и что за конь под путником? Так, обычная кляча. Но юноша признал этот взгляд из-под густых светлых бровей. Признал чуть кривую улыбку в подернутой сединой бороде.

— Отец!

— Сынок! Генрих!

Они спешились и обнялись.

— Ты вернулся!

— Да. Но без славы и богатств.

— Живой!

— Как мать?

— Жива. Все нормально. Младшенькая подрастает.

— Очень хорошо! А ты, вижу, возмужал. Настоящий Рейнбах. — Зигмунд потрепал сына по волосам.

Тем временем на опушку леса высыпали остальные охотники и с умилением смотрели на эту сцену.

— Домой! — скомандовал молодой хозяин. Со свистом, с собачьим лаем и воем рогов они отправились в замок. Генрих ехал подле сына, и на ум ему пришла странная мысль. Разве он не заслужил одну, одну-единственную спокойную жизнь, после того как принял на себя такое бремя? Всего одну. Чтобы увидеть свадьбу сына и дочери. И умереть, не истекая кровью, а в своей постели, в окружении домочадцев. Наверное, заслужил. Ведь рождаться и умирать ему теперь придется очень долго. Пока он не выполнит долг Посланника. А пока он увидит, как сын возьмет первый приз на турнире и дочь выберет себе самого лучшего кавалера в округе. Все это будет потом. А пока... Пока домой.

После того как я отправил работодателям очередной доклад, в котором говорилось, как Олег беседовал с несуществующим объектом, коего называл вестник, мое начальство поднялось на уши. Такая суета была разве что когда Посланник сражался со своим врагом, и мне даже удалось очень близко познакомиться с бессмертным.

Теперь же мне приходилось дежурить на лестничной клетке Олега постоянно с перерывом в несколько часов на сон. Так велело начальство. Это все из-за того, что «день передачи полномочий» был не назван. Олег, конечно, ходил на работу, и мне приходилось торчать под окнами его конторы от начала и до конца рабочего дня. Пару раз приходилось воспользоваться ксивой ФСБ, особенно в доме, когда бдительные старушки замечали меня сидящим на лестнице чуть ли не сутки напролет.

Такие вот дела. Но все разрешилось после встречи Олега с Игорем и потом его звонка. Значит, все будет завтра. Я плюнул на все инструкции и пошел отсыпаться. Завтра должен быть тяжелый день. И мне казалось, что я что-то должен сделать. Будто это все книга, а я в ней один из героев. Что ж, может, так оно и есть.

Утро выдалось хмурым. Накрапывал мелкий дождик. Я вышел на балкон покурить и поежился от холода. Настроение было неважное. Как сейчас помню, очень хотелось залезть в постель и вздремнуть часок-другой. Но я тут же отогнал эти мысли и поспешил к квартире Олега.

Когда я устроился поудобнее на лестничной клетке, в моих наушниках зазвучала музыка, которая служила Олегу будильником. На часах было начало девятого. А в десять Олегу уже надо было быть на метро «Бауманская». Я ломал голову: с чего бы им встречаться именно там? Место очень людное. Ладно, посмотрим. Судя по грохоту на кухне, Олег спешил. Когда он выходил на лестничную клетку, я уже стоял пролетом выше. Зазвенели ключи, послышались шаги. Олег, по своему обыкновению, спускался пешком. Я неторопливо последовал за ним.

По-прежнему моросил дождик. Мы с Олегом почти одновременно раскрыли зонты. В этот раз мой объект наблюдения вырядился во все черное. Черные брюки, черный плащ, черные ботинки. Еще не хватало черной широкополой шляпы. Но Олег, как я уже давно заметил, не любил головных уборов.

В метро я ехал с ним в одном вагоне. Не стал рисковать. Мало ли что взбредет в голову бессмертному. На «Бауманской» в центре зала царило оживление. Я сразу насчитал троих наблюдателей с наушниками в ушах. Один из них мне был известен — наблюдатель Игоря. Еще двое, скорее всего, наша страховка. А может, кто рангом повыше решил самолично посмотреть на редчайшее событие?

Бессмертных тоже было очень много. Я это чувствовал, хотя не видел ни одного из них. Вероятно, они просто скрывались где-то поблизости. Видать, тоже пришли поглазеть. Хотя, может, у них обязанность такая? Не знаю. Игорь стоял, прислонившись к стенке, и читал газету. Когда подошел Олег, он улыбнулся и спросил: