Вячеслав Седых - Пастырь

– Не готов я к такому размаху, – упёрся молодой инок. Алексей понимал, что одной революционной ротой власть анархии в Александровске долго не удержать, ибо повести за собой население целого города у неопытного в политике парнишки не получится. И жадный до власти студент-Андрюха тут ему не помощник. В столь стратегическом пункте анархистам житья не дадут. Навалится контра со всех сторон, затопчет ростки революции. Следовало отступить в глухой край и прибиться к сильному лидеру. – А ну-ка, Андрей, расскажи подробней о Несторе Махно. Что за дядька?

Разведчик присел на краешек тележки, наморщил лоб, вспоминая услышанные сведения.

– Местные его батькой кличут. Лет тридцати от роду. В тюрьме отсидел за разбой и политику. Идейный анархист, пользуется уважением односельчан. В Гуляйполе создаёт анархистскую коммуну. Вроде что-то получается, народ подтягивается. Часть новобранцев нашей роты, которые из крестьян, собираются переметнуться к батьке Махно. Беглых солдат в Гуляйполе привечают, мужиков на селе нехватка.

– Вот над этим вариантом надо завтра помозговать, – призадумался юный анархист.

– Так уж… сегодня, – указал рукой на алую полосу рассветного неба соратник.

На востоке разгоралась заря нового дня, суля миру светлое будущее. Но уже по-осеннему холодный порывистый ветер гнал с умирающего западного горизонта тёмные тучи, грозя затмить нарождающийся свет. Кто победит в отчаянной гонке – неясно.

После удачного захвата власти в городе Алексею наконец-то удалось поспать. Но к обеду потревожила делегация солдатского комитета. Встреча состоялась в просторном кабинете начальника железнодорожной станции. Алексей лишь успел перекусить всухомятку и умыться. Небритые солдатские физиономии тоже не сияли чистотой. Бурные события беспокойной ночи наложили на лица тень озабоченности и даже растерянности. Что делать дальше, нечаянные бунтовщики не знали. Вроде бы и правильно всё выполнили, без лишних жертв обошлись, только вот незаконно всё как-то вышло.

– Рассаживайтесь, товарищи-старшины, – пригласил занять стулья за длинным столом батюшка Алексей. – Знаю, зачем пожаловали.

– Надо бы коменданта гарнизона выбрать, – первым подал голос Василий Брагин и с надеждой посмотрел на батюшку.

– Коменданта в Александровск назначит военное командование, – сразу отрёкся от мирской власти благочестивый инок, но ободряюще подмигнул растерявшимся солдатам. – Однако обещаю замолвить за вас доброе слово.

– Так кто же вас, батюшка Алексей, в штабе слушать станет? – горестно вздохнул пожилой усатый ветеран.

– Выше головы, удальцы! – приободрил оптимист в рясе. – Своими героическими действиями вы уже заставили себя уважать.

– Так мы же самовольно, без приказа офицера военные действия в тыловом городе начали, – раздался голос с дальнего конца стола. – Как бы нас за такое самоуправство не наказали.

– Согласно уставу воинской службы, руководство над потерявшим командование подразделением переходит к старшему по званию военнослужащему. – Алексей поднялся из-за стола и, щёлкнув каблуками, встал по стойке смирно. – Вы действовали по приказу поручика Алексея Ронина.

Такое нежданно-спасительное заявление обескуражило солдат. Никто из них, конечно, не помнил прежнюю фамилию Алексея, наслышаны были лишь о славных подвигах и высоких наградах Сына Ведьмы. Того, что казак дослужился до офицерского звания, солдаты не ожидали.

– Когда же, ваше благородие, вы успели звание получить? – озвучил вертевшийся у всех на языке вопрос солдат Брагин. – На фронте-то, почитай, и года не воевали.

– А война, Василий, не только в окопах идёт, – загадочно улыбнулся ряженый поручик. И впрямь, на смиренного инока он походил мало – что статной фигурой, что грозным ликом, что голосом командным. – И впредь, рядовой, если обращаетесь к офицеру, извольте встать во фрунт.

– Виноват, ваше благородие господин поручик! – резво вскочил со стула Брагин и вытянул руки по швам.

– Ну, а если просите заступничества у батюшки Алексея, то говорите о бедах не чинясь, – ласково улыбнулся бородатый верзила-инок и вальяжно уселся в кресло начальника станции. – С назначением толкового командира в Александровский гарнизон я вопрос улажу. Какие ещё мрачные думы вас одолевают?

– С пленными, ваше благородие, что прикажите делать? – поднялся из-за стола усатый ветеран. – По закону в тюрьму не посадишь, а отпускать опасно.

– Присаживайтесь, уважаемый, – опустил ладонь Алексей. – И эту проблему я к вечеру решу. Кстати, где бандитов содержите?

– В сгоревшем пакгаузе. Только главарей отдельно – в караулке на складе.

– Это правильно. С блатными авторитетами у меня будет отдельный разговор, – зловеще усмехнулся инок.

– Батюшка Алексей, есть ещё проблемка, – не поднимаясь со стула, неуверенно обратился к благодетелю в рясе Брагин. – Часть хлопцев желает податься к батьке Махно.

– И ты, Василий, тоже бежать от войны к селянам решил? – раскусил замысел дезертира Алексей, однако осуждения в голосе доброго батюшки не слышалось. – Попридержи буйную братию. Даст Бог, послезавтра все вместе уйдём с миром. Мой путь тоже в том направлении лежит. Однако идти к селянам надо не нахлебниками с голыми руками, а по-хозяйски, с заслуженными трофеями за плечами.

– Ну, если вместе с таким атаманом, то выждем пару деньков, – радостно заулыбался Василий. В удачу находчивого казака он уже верил безоговорочно. Боевой атаман своих в обиду не даст.

Таково было мнение у всех солдат. Никто даже не подумал требовать от самозванца подтверждения офицерского звания или плана дальнейших действий. Лишь когда комитетчики покинули комнату, к Алексею подбежал перепуганный Андрюха.

– Атаман, я случайно за дверью всё слышал, – честно признался в шпионстве анархист. – Ты чего это удумал?! Нам бы самим подобру-поздорову ноги из Александровска унести, а ты, святой батюшка, чужие грехи замаливать взялся. Хватаем барахло, сколько сможем увезти, и катим к Махно. Авось не достанут блатные в глубине Дикого поля. Да и государевы власти учинённый разбой не одобрят. С часу на час воинский эшелон подойдёт. Местные недобитки небось жалобную петицию длиной в локоть накатали. Тикать надо немедля.

Алексей обнял товарища за плечи и, грустно вздохнув, обрисовал обстановку:

– Неужели ты, Андрюха, ещё не понял, что нет уже никакой власти в сгнившей империи? Вся она превратилась в Дикое поле. Каждая сила тянет в свою сторону, разрывая великую страну на лоскуты.

– Вот и нам надо лоскуток урвать, – жадно оскалился деляга. – Будем с батькой Махно свободную анархическую республику создавать.