Роман Волков - Ты, я и апокалипсис

– Как я понимаю, это романтический завтрак в постель? – улыбнулась Сара, стараясь хоть как-то отшутится за их неловкое молчание и саму атмосферу, которая царила в воздухе на пару с ароматом шоколадных булок.

– Ты, как я посмотрю, типа, уже привыкаешь к этим дурацким шуточкам? – без капли претензий спросила ее Сэм.

– Иначе я бы и вовсе от стыда сгорела. – достала из пачки очередную булочку Сара.

Внимание Сэм привлекла стоящая в углу, за шкафом, гитара. Старая и покрытая пылью. Сара не припомнила, чтобы Клэр хоть когда-то в своей жизни увлекалась гитарой или даже музыкой. Быть может инструмент принадлежал ее парню или еще кому-то. Девушка, достав гитару оттуда и стряхнув с лица спадающие светлые локоны, села на угол кровати, закинув ногу на ногу и начала осматривать ее, подергивая струны и подкручивая колки, чтобы настроить инструмент.

– Хочешь сыграть? – приятно удивилась Сара.

– Да хрен его знает. – сморщилась Сэм, разглядывая гитару с недоверием. – Она настроена ужасно.

– Я помню, как классно ты играла в детстве. Наверное, ты всю жизнь тогда тренировалась. – откусила от булки Сара.

– Я пыталась играть лет в четырнадцать. Сходила с ума и мне нравился парень, который играл на гитаре. – ответила ей Сэм. – Я взяла её, старую, потертую. Она была самодельная. Помню, как, типа, болели пальцы, когда я надирала эти проклятые струны.

– Но выходило-то круто. – сказала Сара. – Мне очень нравилось. Можешь сыграть и сейчас. Ну, если хочешь, конечно.

– Тогда приготовь вату для крови из ушей, меломан. – ухмыльнулась Сэм, еще раз проведя пальцами по струнам.

Мелодия поначалу выходила неровной и неуверенной. Девушка пыталась вспомнить аккорды, ошибаясь на струнах. Когда ее пальцы наконец приноровились, звук потек плавнее. Она поправила гитару у плеча, повернувшись к Саре в пол-оборота. Закрыв глаза, Саманта отдалась музыке целиком. Для нее не было больше ни этой комнаты, ни города снаружи, ни струящегося в окно света. Поджав губы, она медленно перебирала струны, покачиваясь в такт музыке. Грустной и одинокой.

Ей не нужны были слова, чтобы вложить в ее звучание всю свою боль. Сара следила за тем, как ее тонкие пальцы плавно переходят от струны к струне, как пережимают их, как девушка, сама того не замечая сливается с мелодией воедино. Наполняет ее шепот своими мыслями и чувствами. По спине Сары пробежали мурашки. Она закрыла глаза, но образ Саманты остался перед ней. Не той, что сидит на кровати, и в чьих руках гитара изнывает о старых ранах, а того подростка, что она помнила.

Она поднимает на нее свои глаза. Глаза вечного ребенка. Глаза, в которых не читается злость, ненависть или презрение. Ее волосы, еще не выцвевшие от дорожной пыли и солнца, светятся в бьющих из окон лучах. Мелодия звучит иначе. Это мелодия девочки, которая когда-то могла улыбаться и дружить. Влюбляться и ненавидеть. Обнимать ее так крепко, как будто в последний раз. Смеяться и плакать. По-настоящему. Смеяться и плакать так, что невозможно было бы и подумать, что она станет тем, кем станет.

С очередным аккордом Сара открывает глаза. Ее волосы, длинные, сплетенные в хвост, теперь обкромсаны и с трудом достают до плеч. На чистой, нетронутой, некогда, коже красуются татуировки и шрамы. Ссадины и гематомы. Ее губы, розовые и чуть припухшие теперь худые и истерзанные сухостью. А под закрытыми глазами – усталость и боль. Саманта, сжав губы, вдыхает сигаретный дым, выпуская его кончиком рта тонкой струей, растворяющейся в солнечных лучах.

Сара медленно подвинулась ближе к подруге, которая, не открывая глаз, играла. Оперевшись об нее, Сара опустила голову на плечо Саманты, почувствовав щекой ее кожу. Суховатую и холодную, но такую приятную. Девушку это не смутило и она даже не думала прекращать. Сара, положив руку ей на бедро, закрыла глаза, натянув на ноги одеяло. Мелодия напомнила ей лето. Лето, когда не нужно думать о проблемах. Когда не нужно беспокоится ни о чем. Но за окном была зима. Скорее бы закончилась эта чертова зима.

Их дни текли медленно и неспешно. Наконец то жизнь, кажется, налаживалась. Они просыпались и засыпали в одной постели. Утро встречало их холодными зимними рассветами. За это время Сэм будто расцвела. Стала куда менее скованной, грубой и злой. Ее улыбка все чаше появлялась на губах.

Ближе к вечеру, девушки обычно выходили на прогулку. Сара вспоминала те деньки, когда она точно так же бесцельно бродила с Дейзи, рассматривая людей вокруг, витрины магазинов и неоновые билборды с голографическими рекламными плакатами. Зимние вечера были тут особо красивы. Снег, медленно спадающий на землю всегда блестел в свете огней мегаполиса.

Квартира Клэр была далеко от центра. Район тут был не самый безопасный, но, когда они с Сэм, молча, проходили по этим улицам, держась за руки, Сара не ощущала себя в опасности. В этом ей помогало прикосновение Саманты, ну, и пистолет, который она прятала за поясом.

Позвонив Брэду, она сообщила, что нашла им с Самантой жилье на время и что тот может не беспокоиться. Он в свою очередь больше пекся о том, чтобы Сэм не натворила глупостей, потому что не хотел связываться с комендантом Коллинзом без особой нужды. Саре и самой не нравился городской комендант. А по рассказам Саманты он был ничуть не лучше, чем кто угодно из его полицейской братии.

Сэм не очень охотно делилась рассказами о своей жизни, но пару слов уделила тому, что Коллинз и впрямь сотрудничает с местными бандитами. Говорила о том, что, если бы не Коллинз, банды бы не смогли так долго здесь протянуть. Комендант имел с них огромный доход. Оборот оружия и наркотиков в городе приносил ему прибыль в кредитах и бумажных деньгах. Стоило какой-то крупной шишке отвалить денег побольше и местная свободная полиция тут же закрывала глаза на очередное правонарушение на улицах. Только вот теперь все иначе и теперь комендант пытается усидеть сразу на всех стульях, что выходит у него не очень.

– Лизать задницы сразу всем очень и очень сложно, – говорила Саманта. – но Коллинз пока что пытается. Наверное, жалеет, что у него только один язык. Когда работаешь на две стороны – не угадаешь, кто первым пустит пулю тебе в спину.

Звонила ей и Роуз, узнавая, как дела. Сара всегда не решалась брать трубку, видя, каким взглядом ее пилит Саманта, замечая, из-за кого звонит телефон. Однако, вот так просто игнорировать журналистку она не могла и потому отвечала ей. Однако, в разговорах пыталась бросаться лишь короткими фразами, чтобы не раздражать подругу. Сэм была ревнива. До жути ревнива. И Саре не хотелось, чтобы эта ревность переросла в неприязнь или ненависть. Но Роуз слишком уж многим помогла им. А потому не ответить ей Сара не могла.