Михаил Карабашьян - Ад идёт за тобой

– …Аминь.

Тело кати обмякло. Я чувствую, как запах демона выветривается из дома.

Беру невестку на руки и несу в зал на диван. Она бредит. Даю ей выпить святой воды на всякий случай. Никакой реакции. Катя безмятежно засыпает.

Похоже ужин придётся заказывать на дом.

Через пару часов дети возвращаются из школы. Видя, что мама спит, они тихо уходят в свою комнату. Я сижу в кресле и жду, когда Катя проснётся. Вскоре она открывает глаза.

– Что произошло? – она смотрит на меня так, словно видит впервые в жизни.

– Ты была одержима. Теперь всё хорошо.

– Нет! – она резко садится, – Нет! Зачем?! Это ты? Зачем ты это сделал?! Кто тебя просил?!

Она начинает плакать, спрятав лицо в ладони. Не похоже, что она рада освобождению.

– Ты не понимаешь! – бубнит она сквозь слёзы, а затем уходит в спальню.

Я остаюсь на месте и действительно ничего не понимаю. Вспоминаю слова демона о том, что Катя сама его позвала. Что-то здесь не так.

Вечером приходит Артём. Видя состояние жены, он сам готовит ужин и кормит семью. После ужина я и брат сидим на креслах в зале напротив камина и смотрим на огонь.

– Ну и? – спрашивает он, – куда ты ушёл вчера?

– За покупками.

– На ночь глядя?

– Да.

– А можно было как-то иначе уйти? Лёша решил, что это его рисунок так тебя расстроил, и ты ушёл (какой проницательный мальчик).

– От части, так и было.

– Чего?

– Неважно.

– А, по-моему, важно, Лёш. Он твой племянник. И он, мне кажется, больше чем кто-либо ждал твоего возвращения. Ведь его назвали в твою честь, и ему было так интересно узнать какой ты.

– Ну вот он и узнал.

– Проклятье! Лёша! Что такого было в рисунке?!

– Долго объяснять.

– Я никуда не спешу.

Пристально смотрю на брата. Он так же смотрит на меня. Что ж.

– Если коротко, – отвечаю я, – то ангелов рядом со мной не было.

– А кто был?

– Не ангелы.

– Понятно.

– Правда?

– Да. Андрей Иванович предупреждал о твоих навязчивых идеях про демонов. Ты принимаешь свои лекарства?

Тяжело вздыхаю.

– А что с Катей? – продолжает брат, – Ты её тоже как-то расстроил?

– Кстати о ней. Как вы познакомились?

– Через общих друзей. Приятель устраивал вечеринку. Там и встретились. А потом как-то закрутилось… Вот уж четырнадцать лет не раскрутится.

– И как? Всё хорошо?

– Не совсем, – брат вздыхает и делается печальным, – Когда родился Витя, всё было нормально. Но после рождения Лёши, у Кати случился сильный гормональный сбой. Началась депрессия. Она начала пить. Много пить. Ничего не помогало. Она несколько раз пыталась бросить, но всё тщетно. Я постоянно ездил за ней. Забирал из бара, от друзей, просто искал на улицах. Бывало даже забирал из полиции. Честно признаюсь, было тяжело. Но потом, как-то раз, всё вдруг прошло само-собой. Однажды днём она пришла домой счастливая. Сказала, что теперь всё будет хорошо. И действительно. С того дня всё изменилось в лучшую сторону. Мы стали прям идеальной семьёй. И пока, слава Богу, всё так и остаётся.

Брат замолкает, а у меня нет желания говорить ему, что Бог тут уж точно не причём.

Ночь. Я лежу на диване в зале и не сплю. Прошлой ночью я, видимо, отоспался на неделю вперёд. Встаю, начинаю ходить по дому. Вдруг меня осеняет мысль, что я ни разу не мылся с момента пробуждения. Принюхиваюсь к себе. Проклятье! И как меня до сих пор никто не окатил из ведра?

Иду в ванную. Стоило мне намылиться, как кончается горячая вода. Не беда, моюсь под холодной. Закончив с вытиранием, смотрю на себя в зеркало. Прекрасно. Значит ночью я ещё заскочил к цирюльнику, так как от бороды не осталось и следа, а волосы теперь коротко подстрижены.

Возвращаюсь на диван. Лежу с закрытыми глазами, стараясь не обращать внимание на воспоминания. Чувство тревоги заставляет открыть веки. Слышу, как открывается входная дверь и, вместе с холодом, в дом заходит кто-то неизвестный.

Некто бесшумно проходит через холл и движется прямиком ко мне. Я не жду гостей. Он осторожно подходит к дивану. Его лицо скрыто капюшоном. Незнакомец тянет ко мне руку, но в следующий миг уже лежит на полу, а мой нож давит ему на горло.

Я снимаю капюшон. Подо мной лежит молодой парень, лет девятнадцати. Его глаза такие же, как у меня.

– Меня зовут Максим, – отвечает он на не заданный вопрос, – в прошлом году я попал в аварию и пару месяцев был в коме. Но это так врачи сказали. На самом деле, я был там. Ну, ты понимаешь. Внизу .

– Что тебе нужно?

– Может уберешь нож?

– Нет.

– Ладно. Я пришёл сказать, что таких как ты и я много. Мы – избранные.

– Чего?

– Это не так просто объяснить. Сходи завтра в церковь и спроси отца Александра. Он всё тебе расскажет.

Воспользовавшись паузой, юноша скидывает меня и убегает к выходу. Я иду следом, смотрю за дверь. На улице только ночь и метель. Больше никого. Запираю дверь на замок.

Утром иду в церковь. Она одна в резервации. Стараюсь не смотреть на дом Юли, проходя рядом с ним.

В церкви меня встречает запах ладана и воска. Здесь не пусто. Несколько людей стоят по углам и молятся перед иконами. Подумать только! Столько всего похоронил снег, а иконы уцелели. И как вообще люди сохранили веру после всего, что случилось?

Подхожу к ближайшему человеку и спрашиваю Александра. Мне указывают на неприметную коморку. Иду туда. Захожу без стука. Вижу священника. Он стоит перед… иконой.

– Заходи, – он даже не смотрит на меня, – я вижу, Максим передал послание?

Молчу в ответ. Закрываю дверь, прохожу и сажусь на скамью. Священник наконец-то поворачивается ко мне.

– Здравствуйте, Алексей. Рад Вас видеть.

– Мне нужны ответы.

– Конечно. Они всем нужны. Что Вы конкретно хотите знать?

Смотрю на него, и мои руки сжимаются в кулаки.

– Ясно, – он вздыхает, – тогда начну с самого начала…

Он берёт библию, открывает на первой странице и начинает читать:

– В начале была лишь пустота и…

Я не заметил сам, как оказался рядом с Александром, выбил книгу из его рук и схватил его за грудки.

– Я пришёл не ради твоей пустой болтовни, священник!

– Терпение, я только…

– Терпение?! – я припечатываю его к стенке, – не говори мне о терпении! Я терпел две с половиной тысячи лет муки, о которых ты даже не слышал! Отвечай, зачем?! ЗА ЧТО?!

– Ты был избран! – голос священника дрогнул, и я отпускаю его.

Он соскальзывает по стене на пол и продолжает:

– Ты – воин небес на земле. Тебя избрали, как одного из многих, и отправили в ад на подготовку. Всеотец наслал на тебя сон, чтобы ты был закалён в огне, словно разящий клинок, теми, с кем тебе же и предстоит биться.

Я отхожу. Нащупываю скамью и медленно сажусь на неё. Александр продолжает монолог: