Андрей Левицкий - Альбинос

Из рубки никто не выходил, льющийся оттуда свет ни разу не пересекла тень, однако я был уверен, что внутри есть люди. Транспортные дирижабли у небоходов здоровенные, не может ночная вахта состоять лишь из одного рулевого.

В шаге от двери я улегся на живот и замер, глядя в проем.

Внутри находились двое: высокий худой мужчина в кожаной куртке и светлых бриджах и усатый здоровяк в засаленной робе и грязных штанах, с большой чашкой в руках. Первый, сидя на табурете перед железной тумбой с шайбами приборов, в свете масляной лампы изучал навигационные карты; второй глядел в широкое, выгнутое наружу окно, занимавшее половину передней стены. Ноздрей достиг терпкий запах напитка, заваренного из травы под названием матэ, растущей на южных склонах Крыма.

От потолка в том месте, где стоял штурвал, к полу тянулась толстая колонна. К ней была приварена белая труба, также выходящая из потолка, с загнутым раструбом на высоте подбородка. Наверное, с ее помощью рулевому отдают команды, а в колонне находится механизм, соединяющий штурвал и воздушные винты.

Над столом перед навигатором висел колокол, из медной чаши свисала цепочка. Если дернуть, звон поднимет на ноги спящую под палубой команду.

Увидев этих двоих, я еле сдержался, чтобы не вскочить и не броситься на них, но заставил себя оставаться неподвижным. Итак, что мы имеем? Ночная вахта состоит из трех человек: навигатор курс прокладывает, усатый скорей всего механик, с рулевым тоже понятно. И что мне теперь делать?

Незаметно для них забраться в рубку невозможно, значит, надо прыгнуть туда и вырубить механика с навигатором прежде, чем они поднимут шум.

Но рулевой на крыше обязательно услышит это.

Я перевернулся на бок, чтобы видеть верхнюю часть помещения. Потолок низкий, сколочен из досок – долговязый навигатор, если встанет, почти коснется его теменем. Хотя дизель громко тарахтит, но дверь-то раскрыта… Да нет, о чем я думаю! Мне не справиться с этой парочкой. Я обычный человек, к тому же плохо вооруженный – не смогу проскользнуть в озаренное лампой помещение и разделаться с двумя так, чтобы они не успели ударить в колокол, а рулевой на крыше ничего не услышал.

Значит, начать надо с него.

Скосив глаза, я поглядел на рулевого. Это был немолодой грузный небоход. По периметру крыши стояло низкое ограждение, наверх вела лестница. Поднявшись по ней, я окажусь за его спиной.

Выходит, надо забраться туда, вмазать ему рукоятью ножа по затылку и мягко уложить тело на крышу. Летуны внизу могут что-то услышать, а могут и не услышать, в любом случае я сразу перемахну через ограждение, схвачусь за балясины и влечу в рубку ногами вперед. Каблуками попаду по башке усатому механику, свалю его и прыгну на навигатора. Они не успеют понять, что к чему, и тем более что-то предпринять. Хотя тому не придется даже вставать – лишь протянуть руку к рынде. Значит, надо как можно скорее сбросить его с табурета. Пока будет подниматься – разделаться с упавшим механиком, прирезать или оглушить. Потом ударить навигатора табуретом по голове, несильно, чтобы не потерял сознание надолго. Когда придет в себя, я прикажу ему опустить дирижабль, приставив нож к шее.

Но лежащий на крыше может очнуться.

Раз так, надо не оглушить, а убить его.

Да, точно. После драки в рубке не будет времени снова лезть наверх и связывать рулевого, поэтому в живых надо оставить только навигатора.

Рука, сжимающая нож, вспотела. Я положил оружие на доски перед собой, двигаясь крайне осторожно, вытер ладонь о рубаху – и только потянулся к оружию, как навигатор сказал:

– Осип, проверь левый баллон, давление скачет.

Здоровяк поставил чашку и повернулся к двери. Я застыл, даже дышать перестал. Он пошел прямо на меня. Лицо равнодушное, спокойное… и сонное. Осип явно хотел спать, движения вялые, руки расслабленно болтаются. Он шагнул наружу, тень упала на меня.

Грубый черный ботинок с тусклой пряжкой, толстая подошва, низкий каблук. Носок опустился на ширине пальца от моей руки. Вторая нога поднялась, штанина колыхнулась, я скосил глаза, услышав шелест ткани – снизу нога казалась великанской, будто протянувшийся к небу столб, – и в следующий миг механик пропал из виду, очутившись за моей спиной.

Сзади донесся свист выпускного клапана. Я лежал неподвижно и оборачиваться, конечно, не собирался, хотя мне мучительно хотелось сделать это.

– Порядок, – доложил Осип. – Стравил малеха.

Скрипнула палуба, прошелестела ткань. Я взял нож и прижал к груди, готовясь вскочить, чтобы вонзить клинок в живот Осипа.

– Вернемся в Улей, – произнес он, – надо сборку заменить, и на болты не сажать, а варить прям на верфи.

– Решим, – откликнулся навигатор. – За давлением следи.

– До утра ж на месте будем, чего напрягаться?

Опять скрипнули доски, раздался звук шагов: механик возвращался. Подошвы ударяли о палубу – ближе, ближе… Вот одна стукнула возле затылка, и снова фигура великана возникла надо мной. Остановившись, Осип громко спросил:

– Брас, как там?

В ответ донеслось:

– Спать хочу.

Механик помолчал, слегка покачиваясь из стороны в сторону, будто напевая про себя какой-то медленный мотив и пританцовывая в такт.

– Две склянки, и я тебя сменю. Мирон, а у тебя что? Опять ты там бормочешь?

Еще один голос сверху откликнулся:

– Не бормочу я! Тихо все, Осип!

– Не спите там!

Механик вернулся в рубку, взяв чашку, встал у окна. Тут только я понял, что не дышал все это время, и медленно выпустил воздух из груди. Навигатор, Осип, Брас и Мирон… Четверо! Я повернул голову и наконец разглядел того, кто все это время находился надо мной.

Позади рубки от борта к борту протянулась решетчатая арка, на ее верхушке всего в нескольких локтях от днища газовой емкости крепилось наблюдательное гнездо, сплетенное из толстых ивовых прутьев. Сквозь прорехи между ними лился слабый свет лампы.

Я пополз вдоль борта к рубке, глядя на гнездо. Мирон смотрел вправо по курсу, перегнувшись через круглый борт корзины с оптической трубой в руках.

Ну, значит, спасибо навигатору за приказ проверить давление в баллоне и Осипу за то, что он сразу же выполнил его. Выйдя из рубки и окликнув Мирона, механик спас меня, ведь сидящий в гнезде наблюдатель заметил бы, как я разбираюсь с Брасом на крыше рубки, и сразу поднял тревогу.

Раз так, начать придется с Мирона.

Осип неподвижно стоял перед окном с чашкой матэ в руках, навигатор сидел на табурете, Брас навалился на штурвал. Я быстро пополз назад. Если Мирон кинет хотя бы мимолетный взгляд на палубу, то сразу заметит меня, ведь под стеклянными колпаками вдоль борта горят лампы.

Но мне повезло: Мирон не отрывался от трубы, и я благополучно добрался до арочной фермы, приваренной к листу бортовой брони. Уже привычно сжав клинок зубами, схватился за нижнюю перекладину. И увидел корзину, висящую на крюках за бортом. А это тут для чего? С трех сторон по краю корзины были прикручены короба, на каждом надпись фосфорной краской: «ЭВАКУАТОР».