Дмитрий Гришанин - S-T-I-K-S. Рихтовщик 2. По ту сторону жалости

Ни о каком сопротивлении в таких условиях не могло быть и речи. Можно было только ждать, надеяться, и уповать на удачу.

Первым выдохся пулемёт. Потом друг за дружкой стихли автоматы. Повисла оглушительная тишина.

Я рискнул пошевелиться и сменить позу – перекатился на живот и выставил перед собой автомат, готовясь отражать штурм.

– Эй, Рихтовщик, ты как там? Жив? – вместо штурма донёсся с улицы озабоченный голос напарника.

– Да хрен знает! – откликнулся я, слизывая кровь с поцарапанных губ. – Вроде да!

– Тогда хватай барахло и валим резче отсюда!

– Резче не получится, – пропыхтел я, поднимаясь на ноги и охнув от прострела в потревоженном боку. Глянув в сторону шкафа, обнаружил вместо повешенного сушиться камуфляжа в щепу размочаленные дверцы и груду иссечённых пулями лохмотьев на полу.

– Постирался, мля!

Вбежавший в раскуроченный дом Груз окинул меня суровым взглядом и осуждающе проворчал:

– Твою ж, мать! Рихтовщик! Вот на хрена ты всю эту канитель замутил?!

Я даже поперхнулся от возмущения. А напарник, приняв молчание за раскаяние, продолжил чихвостить:

– Почему в таком виде? В баню собрался? Боюсь, потешиться с веничком в ближайшие дни шанса не представится…

– Ты, мля, в натуре охренел?! – заорал я, перебивая. – Бросил меня тут на растерзание каким-то хмырям! Сбежал!..

– Я не сбежал, а тут неподалёку на крыше дома затаился, полностью контролируя ситуацию. Решил использовать подвернувшуюся банду муров для сбора споранов. Они б всё спокойно собрали, а потом я бы их по-тихому зачистил…

– Охренительно придумал! – фыркнул я, от возмущения даже забыв о боли в боку. – А меня предупредить не судьба?! Я тут, считай, безоружный, спокойно стиркой занимаюсь, уверенный, что напарник тылы прикрывает! И на тебе! Вдруг без стука вваливается вот это чмо! – Я ткнул автоматом на отмокающую в чёрной луже одежду – остатки рассыпавшегося за минуты обстрела угольным прахом Психа. – Подначками тухлыми, гнида, бесить начинает! Нашёл, мля, терпилу, сука!.. Ой, мля! Больно же!..

Пока я говорил, Груз сбросил со спины рюкзак, достал аптечку и без предупреждения щедро полил перекисью из пластикового пузырька мой изуродованный сквозным ранением бок.

– Ну-ка, руки! – шикнул на меня напарник, когда, зашипев громче перекиси, растворяющей грязную корку вокруг ран, я попытался прикрыть ладонью больное место.

Груз сам осторожно ощупал гематому вокруг пулевого входа-выхода и вынес вердикт:

– Фигня. Пуля прошла через мягкие ткани. Ничего внутри не задела. Считай, царапина… Конечно, по-хорошему, дырки следует заштопать. Но сейчас на это времени нет. Поэтому пока ограничимся этим.

Он полил раны йодом и запечатал большими кусками широкого пластыря.

– Готово… На-ка, хлебни. – Груз передал мне фляжку с живцом.

Пока я жадно пил целительное снадобье, параллельно ощупывая рукой с автоматом пластырь и поворачивал из стороны в сторону туловище, проверяя герметичность нашлёпок, Груз развил бурную деятельность. Закинув обратно за спину свой рюкзак, он подхватил с пола мой, сунул туда кобуру с пистолетом и, пошвырявшись в останках Психа, бросил туда же добытый из мокрой одежды игрока кожаный мешочек-кошель. Потом вытащил с уцелевшей нижней полки шкафа серое байковое одеяло и поменял его у меня на фляжку с остатками живца.

– Накинь пока это!

– Вообще-то, у меня джинсы с кофтой в рюкзаке есть, – попытался я возражать.

– Переодеваться нет времени, потом! – отмахнулся Груз. – И так уже из-за твоего бока уйму времени потеряли. А после пальбы, что тут была, сюда, считай, со всей округи сейчас твари сбегаются. Так что валим отсюда, Рихтовщик! Резче валим!

Подхватив свободной рукой с пола мою винтовку, Груз первым рванул к выходу.

Неуклюже придерживая одной рукой края одеяла, накинутого на манер плаща, и сжимая в другой рукоять «калаша», я засеменил следом за напарником.

От упокоенных мною двух муров на пороге остался только ворох перепачканной чёрным прахом одежды и оружие – два «калаша», пройти мимо которых, несмотря на призыв напарника не отягощаться лишним барахлом, я не смог.

Задержался и, нагнувшись, сперва набросил на шею ремни бесхозных автоматов, потом, до кучи, пробежался по складкам одежды и, нащупав, извлёк из потайных карманов два увесистых кожаных мешочка. Переложив кошели в удерживающую одеяло левую руку, снова подхватил автомат и, разогнувшись, вместо спины сгинувшего в неизвестном направлении Груза увидел вбегающего в распахнутую калитку двора лотерейщика.

Наработанные за время скитаний по кластерам Континента инстинкты сработали быстрее мысли. Ствол метнулся навстречу врагу, палец надавил на спуск, и оживший в руке автомат изрыгнул в сторону опасной твари короткую очередь.

Нас с лотерейщиком разделяли считанные метры. На такой убойной дистанции костяные наросты на коже твари не смогли остановить выпущенные практически в упор пули. Четыре точных попадания в одно место разворотили левую часть широкой груди в кровавое месиво, пробили сердце и заставили рухнуть тварь возле крыльца, всего в полуметре от меня.

А калитка уже трещала под напором толпы урчащих пожирателей биомассы. Десять бегунов одновременно штурмовали узкий проход, и, на моё счастье, каждый жаждал ворваться во двор первым, мешая конкурентам.

Нацеленный в толпу автомат снова загрохотал. Из-за короткой дистанции промахнуться было невозможно. Каждая пуля находила цель. Увы, боезапаса хватило ненадолго. После шестого выстрела зацокали холостые щелчки.

Я швырнул пустой автомат в ноги первому прорвавшемуся во двор заражённому. Тут же подхватил подвернувшийся под руку запасной, висящий на шее, и, не целясь, навскидку, пальнул одиночным в оскаленную пасть уже почти дотянувшегося до меня бегуна.

Умирающая тварь изловчилась в падении цапнуть вытянутыми когтями за край одеяла и вырвала его из руки вместе с трофейными кошелями. Всё это богатство улетело куда-то под ноги. Я снова оказался голым и, увы, лишённым возможности нагнуться и подобрать выбитые вещи, потому что из завала тел на входе во двор вырвались ещё два бегуна и наперегонки понеслись ко мне. Я успел лишь поудобнее перехватить освободившейся рукой рожок автомата и выдал каждому шустрику по пуле. Мёртвые бегуны свалились на крыльце, едва не сбив меня с ног.

Из завала выбрался очередной монстр. Судя по ширине плеч и зачаткам костяного гребня на башке – лотерейщик. И тут же рухнул на землю с напрочь отстреленной головой. Его смерть – это уже не моя заслуга, а вмешательство наконец-то проявившего себя во всей красе напарника.