Евгений Южин - Инженер. Часть 6. Четвертый

Меня с детства приучали к тому, что я должен делать то, что должен, а не то, что хочу. Не то чтобы это было чем-то необычным – все люди, так или иначе, ограничены в свободе, но, как я сейчас внезапно понял, меня окружили таким количеством обязательств, что право выбора съежилось до узкой щели: куда пойти учиться или какие штаны надеть. Да и здесь, честно говоря, всегда находились рядом близкие, родители или жена, которые лучше знали, какие джинсы уместны в том или ином случае и какой институт лучше подойдет к моей неразвитой личности. Хотя были и более серьезные претенденты на право определять, что я должен делать и как жить дальше. Да, я понимаю, цивилизация – это и есть сложная организация жизни всех ее членов. Хочешь сытно есть и летать по небу – живи по ее правилам. Но осознание степени несвободы, степени детерминизма, которым я был окружен, постигло меня именно сейчас и именно здесь – в теплом тумане, переходящем в морось, нависшем над небольшой поляной в холмах, пузырящих бесконечный инопланетный лес, окруживший рифт Облачного края. Вот же, черт! У меня была страсть, была мечта – я хотел познать тайны этого мира, куда оказался заброшенным игрою случая, разгадать загадку материи и межзвездных путешествий, а оказался вовлечен в череду приключений, навязанных судьбой и долгом.

Самолет замер, блестя мокрой обшивкой, в самой середине почти круглой прогалины, поросшей невысокими мягкими метелками серого цвета на толстых коротких ножках. Я оправился, разглядывая низкое сплошное одеяло облаков над головой, превратившее яркий день в унылые блеклые сумерки. Если бы мелкие липкие капельки то ли дождя, то ли тумана не были такими теплыми, это напомнило бы мне родную промозглую Москву. Впрочем, достаточно было оторвать взгляд от неба, чтобы быть совершенно уверенным – вокруг меня не то чтобы совсем не Москва, но и, вообще, не Земля. Лес нависал над поляной неестественно высокими черными кронами чужих деревьев, которые к тому же и деревьями-то, между нами говоря, не были.

Торопливо укрывшись от мелкой мороси в тесной будке летающей самоделки, я уселся на полу, свесив ноги в проем двери, подтянул поближе сверток с метателем и задумался. Если мне так не нравятся все теснее смыкающие вокруг меня кольцо обязательства, почему же я следую им? Вот и сейчас я собрался на очередную войну – мстить неведомо кому за очевидное покушение на мое убежище – место на этой планете, где заботливо хранились важные части моего внутреннего мира. Как говорила моя бывшая жена на Земле, комментируя сюжет очередного голливудского блокбастера: «Я мстю, и мстя моя страшна»!

Мне нравилась эта планета. Немного пустая по сравнению с Землей, но очень уютная, маленькая, комфортная. Аборигены – наследники погибшей цивилизации, не знали голода и войн. В целом, сравнивая с землянами, спокойный и доброжелательный народ, предки которого умудрились, правда, и тут набедокурить – что лишь подтверждало их кровное родство обитателям прародины. Вот только порядки, сложившиеся здесь, категорически отказывались меня принимать, несмотря на то что я, никому не желая зла, пытался всего лишь выжить. Ну да, я делал это так, как меня учили – исследовал, познавал и подстраивал окружающее под себя, используя новые знания. Мне казалось, что это совершенно естественное поведение любого человека! К тому же я никогда не строил собственный мирок за счет других! Но и этой малости оказалось достаточно – на меня ополчилась основа основ местного мира, организация, призванная хранить и оберегать его устои – магический орден скелле. Правда, все не так однозначно – часть ордена, например, приветствует меня едва ли не как мессию и готова рисковать своими жизнями, защищая то, что, как подразумевается, я собираюсь совершить – знать бы только что! При этом, однако, собственная жена боится до ужаса того, что будет. А что будет?! Планета упорно пытается отторгнуть меня, как инородное тело, результатом чего уже стали смерти множества – я боялся считать, людей и скелле.

Да, я здесь чужой! Но в центре погибшей цивилизации древних был один элемент, для которого я подходил, как родной ключ к замку, – храм. Загадочное устройство настоящих инопланетян – не чета местным потомкам земных мигрантов, смысл существования которого и был напрямую связан с такими, как я, – элями. А если учесть, что аборигены, судя по всему, сами попали на эту планету благодаря вмешательству творцов храмов, я считал себя определенным образом вправе. Отстаньте от меня! Я не к вам! Меня пригласили – вот пропуск! Бум слышали?

Болтая ногами и слушая тихо шипящую в тумане обшивку, я думал о том, что не желаю воевать с орденом. Не хочу я, как герой голливудского боевика, бежать по рельсам предсказуемости, чтобы однажды тихо умереть от ножа убийцы – без всякой магии. Тем более что такой опыт уже был однажды, и только вмешательство будущей жены – сильной и умелой скелле, спасло меня тогда. Не желаю я сражаться с лейкоцитами Мау! Я хочу в храм! И я туда попаду. Но и причиной воспаления и смерти местного организма я тоже быть не желаю, хочу быть хитрым незаметным вирусом, обманувшим иммунитет. И война со скелле – худший выбор для этого.

Семья – путы еще более прочные, чем общество. Где-то бродит моя красавица, строя планы и интриги, улаживает старые договоренности и создает новые. Я – часть ее жизни, ее проектов и расчетов. Мелкий наследник древнего семейства растет, прикрытый от опасностей внешнего мира репутацией мамы и папы. Если бы не они – сын и жена, я бы исчез, растворился на просторах Мау, чтобы появиться там и тогда, где и когда я буду готов. Пусть бы Орден до поры считал, что беспокойный эль сгинул без следа. Но просто исчезнуть не получится. Скелле должны знать, что если они нарушат договор, то за ответом явится тот самый эль, который однажды уже предъявлял свой счет. Поэтому я должен определенно существовать, но так, чтобы никто не знал, где я и чем занят. Как ядерный подводный ракетоносец – загадочным левиафаном он скользит в глубинах мирового океана, его мало кто видел, но их вполне достаточно, чтобы сдерживать заинтересованные стороны от необдуманных поступков.

Я принял решение, сделал выбор. Моя цель – храм. Конечно, немного болит сердце от того, что я не со своей семьей, что оставил, уехал, но таков долг, который я навязал себе сам! Не думаю, что великие мореплаватели, отправляясь в далекие походы с туманным исходом, все сплошь были одинокими вдовцами без детей и обязательств. Просто в настоящих мужчинах живет эта могучая биологическая тяга к поиску, к познанию, которая является частью нашей природы, частью нашего устройства.