Алексей Рудаков - Старатель. Книга 2

То, что меня срисовали, едва я появился на холме было ясно как день – охрана, прежде расслабленно прогуливавшаяся под Куполом, взбодрилась, подтянулась к окружавшим постройки баррикадам, а когда я подбежал ближе, то обнаружил себя в прицеле доброго десятка стволов – не самое приятное ощущение, чего тут говорить.

– Так это Сэм! – Солёный, выскочив из-за бетонного блока, приветственно взмахнул руками готовясь заключить меня в объятья, чего мне хотелось менее всего.

– И тебе не хворать, – протягиваю ему руку, но он стоит на своём, принимаясь обнимать меня и хлопать по плечам:

– А я-то смотрю – бежит кто-то, – продолжая хлопать, принялся рассказывать он: – Ну, думаю – конфеты совсем обнаглели – мало того, что мир у нас, так они сюда, как домой шастать начали!

– Так мир же? – Высвободившись из его объятий, делаю шаг к Куполу.

– Мир-то, он мир, так, – берёт он меня под руку: – Но надо и совесть знать. Одно дело – мир, другое – когда к тебе в дом не пойми кто заваливается. Но тебе, Сэм, – чуть притормозив, он, приглашающе поведя рукой, подтолкнул меня вперёд:

– Тебе мы завсегда рады. Ага! Я как пригляделся – смотрю, а на каске рыжий хвост! Ну так точно – это я себе сказал, Сэм же наш бежит! Ага! Так остальным и скомандовал – стволы мол вниз! Штыки – в землю! Негоже же так нашего Сэма встречать!

Последнее, что штыки в землю, было, конечно же, откровенным враньём совершенно в стиле Солёного – стволы опустились только тогда, когда он обнимать меня принялся, но вот до остального – я сейчас про лисий хвост, это да – правда и сейчас, пока он рассыпается в похвалах самому себе, я коротко расскажу о том, как такое украшение появилось на моём шлеме.

Эта история случилась со мной, когда я был на Болоте, зарабатывая деньги для экспедиции на Побережье. Должен заметить, что там, в этой не особо популярной у выживших местности, разного зверья было столько, что расхожая фраза о деньгах, якобы валяющихся под ногами, тут исполнялась буквально. Олени, кабаны, кролики, медведи и лисы, пёрли в прицел буквально стаями, оставляя охотнику лишь одну заботу – выбирать цели. Хотя нет, вру, ещё одна забота всё же была – патроны. Сами понимаете, тут их расход был просто чудовищным. Вот я, например, не самый удачливый человек, но даже у меня, взятые с собой шесть-семь сотен патронов, вылетали за считанные дни, даря взамен трофеев тысяч так на десять-двенадцать. Причём, замечу, симбионтов и блевунов я обходил стороной – возни много, а выхлоп – в смысле финансов, средний.

Ну да речь не об этом.

В тот день, вернее вечер, я, как обычно, готовился перекусить и поспать, а потому, рядом с моей палаткой, уже весело потрескивал костёр, над пламенем которого, роняя капли жира, исходили ароматным паром куски оленины. Её я готовил про запас, а сам, в тот момент, был занят приготовлением похлёбки, рецепту которой меня научил Кабан. Грибы, нарезанные пластинками и обжаренные, уже лежали в котелке, а я был занят подготовкой сердца кабана – его, тщательно промыв и очистив от жил, так же следовало аккуратно нарезав кубиками, поместить в котелок, а затем, залив водой, подвесить над огнём.

И вот, когда первое сердце уже было готово отправиться в котелок, куст, спокойно стоявший метрах в трёх от меня, вдруг вздрогнул, а затем, из ветвей, выдвинулась острая рыжая морда.

– Тяф! – Уж не знаю, что то было – приветствие, или ругань по поводу занятой мной поляной, но лис был настойчив. Выждав с минуту, он повторил:

– Тяф!

– И тебе не хворать, – поднимаюсь на ноги, собрав в ладони вырезанные из сердец жилы:

– Держи. – Мокрый ком плюхается в траву рядом с лисом, а я, вернувшись к своему занятию, краем глаза наблюдаю за зверем, лапой и носом, разрывающим мой подарок в поисках особо лакомых кусков. Особо долго следить за ним мне, в тот вечер, не удалось – стоило только закончить нарезку второго сердца, как с севера, от скал, послышался рёв медведя, что-то не поделившего с кабанами, временами забредавшими на чужую территорию.

Медведь, доложу я вам, это серьёзно.

Ага. Точно, как в старом анекдоте – про мясо и ценный мех.

С этого, местного царя зверей, можно ой как много и жира, и желчи, не считая самого мяса, снять.

Угу. И шкура – за неё Рафик, не торгуясь пару тысяч отвалит.

В общем, моя позиция вам ясна – видишь медведя, хватай ствол и на него – такой шанс упускать нельзя.

Вот я и не упустил – бросив всё как есть рванул на шум, а когда вернулся, таща хорошую добычу – то второго сердца – упс…

В том смысле, что не было.

На секунду, буквально, отвлекусь, завершая рассказ про медведя – мало ли, вдруг кто за ним соберётся. Так вот – сам он по себе не страшен. Даже наоборот – в силу своих габаритов, очень приятная цель. Главное в задницу не бить – там самый жир, что картечь, что пули – всё просто вязнет. Так что бить его надо в загривок, с морды, или бока, уворачиваясь, убегая от взмахов когтистых лап, ну, или, уповая на свою броню. Лично я предпочитал второй вариант, будучи полностью уверенным в надёжности собранной своими руками, брони.

Так вот, вывалив на траву добычу я, натурально, охренел, увидев и перевёрнутый котелок, в котором оставались лишь грибы, и пустую клеёнку, на которой вот только что красовалась горка мяса, готовая уйти в похлёбку.

Сказать, что я расстроился – значит ничего не сказать. Не, ну а как иначе?! Вы весь день скакали по лесу, прыгали с кочки на кочку, пересекая болотца, проголодались, устали, сели готовить, предвкушая сытный ужин и спокойный сон, а тут такое?!

Нет.

Оставлять подобное без наказания было совершенно нельзя!

Опускаю на глаза прибор ночного видения и сумрак, скрывающий детали – ночь уже практически вступила в свои права, сменяется светло-зелёной картинкой, позволяющей рассмотреть окрестности почти как днём.

Делаю круг вокруг своего лагеря, затем ещё один – ага…

Вот ты где, сволочь рыжая!

Наглая морда, отбежав от костра метров так тридцать, блаженно вгрызается в кабанье сердце, уютно устроившись меж корней толстенного дереве. Меня, ворюга, то ли не видит, будучи полностью поглощённым пиршеством, то ли думает, что я его не вижу. Ну да – темно же.

Поднимаю ствол и…

Бах!

Вот только хвост и уцелел – ну представьте, что может сделать картечь со зверьком средних размеров? Вот-вот. Клочки только и остались.

Хвост я подобрал – во-первых трофей, а, во-вторых – у меня давно зрело желание ну хоть как-то выделиться на фоне других выживших, облачённых в точно такую же броню, что и я. И вот тут мне на помощь пришла память Игоря – в какой-то книжке он читал, как охотник, живший где-то за океаном, прицепил к своей шапке лисий хвост. Так а я чем хуже? Вот и хвост теперь есть, а присобачить его к каске – минутное дело.