Серж Винтеркей - Рубеж: накачка

Я пошел чуть впереди, а Серега метрах в пяти за мной, заодно и огоньки затаптывал, там, где от бежавшего монстра лесная подстилка занялась. А то Петьке борьбы с огнем по уши хватит и возле сосны. Наконец, полная тишина со стороны монстра меня вконец вымотала.

– Слушай, чуйка плохая у меня, – сказал я Сереге, – уходим со следа. Пойдем рядом с ним метрах в десяти влево, видно его хорошо. И черт с ним с огнем, ветра нет, монстр нас быстрее может убить, чем пожар, если зазеваемся, и он из засады прыгнет.

Понятно было, почему Серега расслабился, он не верил, что тварь способна выжить после того, что мы ей устроили. Я и сам не верил, но, учитывая параметры монстра, предпочитал остеречься.

Предположения мои оказались верными, монстр все же устроил нам засаду. Но, нам повезло, что к тому времени, как мы до нее добрались, он успел издохнуть. Черную груду обгоревшего мяса мы учуяли раньше, чем увидели. Лежала она за большим кустом, мордой к собственному следу. Хорошо, что мы не торопились, и монстр нас не дождался.

На всякий случай я подобрал шишку и кинул ему в морду. Никакой реакции, но подходить близко все равно было боязно. Наконец, я решился. Зашел сзади, подкрался, и хряпнул со всей дури топором между лопаток. И тут же упал – едва мой топор коснулся туши, как она исчезла, а я по инерции полетел вслед за вонзившимся в землю топором. Главное – хоть лицом на ручку топора не налетел, а то бы еще и зубы мог себе выбить.

– Мать его! – выразил свои чувства я, вставая с земли. Серега озирался по сторонам.

– Что, ищешь голую виртуальную девчонку? – догадался я.

– Ну да, в прошлый раз, когда я доской дотронулся до монстра, и тело пропало, она довольно быстро выскочила, – согласился он.

– Давай, подождем минутку! – пожал плечами я, – так, а где тут какие-нибудь там стерженьки на прокачку?

Я опустился на колено и раздвинул ветви кустарника.

– Глянь-ка! – позвал я Серегу, – вместо двух стерженьков, как в прошлый раз, тут одно кольцо и пластинка!

Протянул на ладони находку ему.

Над светло-желтым полупрозрачным небольшим колечком тут же всплыла надпись:

– Навык «Атлет-новичок». Сила увеличивается на 10 %.

Перевёл взгляд на матовую фиолетовую пластинку. Тут же всплыла новая надпись:

– Магическое заклинание «Рассвет мертвеца». Позволяет поднять и временно подчинить себе погибшую сущность. Уровень поднятой сущности и время подчинения зависят от магического мастерства обладателя и уровня интеллекта.

– Ни фига себе! – сказал Серега с чувством, – первое заклинание в луте!

– Да и навык ничего себе, – ответил я, – знать бы еще, он дается ко всем единичкам, что со временем прокачаешь, или к стартовой норме?

– Ладно, позже обсудим, – распорядился Серега, – я так понимаю, что девчонки так и не будет. Похоже, нового приза мы пока не заслужили. Так что возвращаемся к Петьке и тушим все по дороге!

Сатору Тоёда, Москва, посольство Японии в России

Заместитель посла Японии в России, первый секретарь Сатору Тоёда стоял у окна своего кабинета, любуясь цветущей вишней во дворе. Весна в этом году выдалась теплой, и сакура, которая тоже была во дворе, уже отцвела. Теперь вот пришло время вишни, смотреть на цветки которой было не меньшим эстетическим удовольствием для дипломата. Завтра-послезавтра лепестки начнут отрываться, и, если повезет и будет ветер, их будет носить по всему двору. При особо удачной розе ветров могли появиться и вихревые потоки из лепестков, так было два года назад, и лепестки тогда взлетали в танце выше крыши посольства, проносясь прямо мимо окна кабинета Сатору.

Не сказать, чтобы ситуация в посольстве складывалась так, чтобы первый советник посольства чувствовал себя совсем уж безмятежно. В поведении посла в последние дни чувствовалась какая-то нервозность, а в японской иерархии у босса принято делиться своей озабоченностью по любым вопросам с нижестоящими сотрудниками. Проблема была в том, что никаких претензий, по которым подчинённые послу дипломаты могли бы понять, какую именно им нужно решить проблему, сейчас послом не предъявлялось, он просто всех напрягал своим плохим настроением и придирками. Но Сатору привык любоваться природой независимо от того, был ли счастлив сегодня его начальник. Жизнь коротка, а некоторые начальники никогда не будут довольны твоей работой, как бы добросовестно ты ей не занимался.

Еще большую радость Сатору приносила его дочь, Юрико. Она училась в десятом классе Англо-американской школы, патронируемой западными посольствами. Обучение было на английском, а вторым языком она по собственному желанию взяла русский. Заместитель посла гордился своей дочкой. Во всем, чем она занималась, Юрико стремилась добиться лучшего результата. Было ли это кендо или иайдо, русский язык или английский, математика или физика, Юрико, как будущий член элиты Японии преуспевала, закладывая фундамент своего успеха во взрослой жизни. Сатору тем более гордился ей, что знал, что далеко не все дети его коллег по дипкорпусу также самоотверженно занимаются собой. Двадцать первый век сильно изменил японцев, и молодежь часто не отдавала должное прежним ценностям упорного труда и сплоченности нации. Многие, но не его Юрико.

Постоянные упражнения в кендо и иайдо положительно сказались и на физическом состоянии дочери. К очень милому лицу с большими глазами прилагалась точеная фигура, способная молниеносно реагировать на любые движения соперников на соревнованиях.

В дверь постучали три раза.

– Войдите! – пригласил Сатору.

Дверь отворилась, на пороге показался Кейтиро Такахаши, который тут же склонился в кэйрэй:

– Сатору-сама, извините, что потревожил Вас, но дело не терпит отлагательств!

По должности Кейтиро был намного ниже его, первого советника и заместителя посла, всего лишь третий секретарь по вопросам культуры, но его отношения с ним далеко не исчерпывались служебным этикетом. Кейтиро был старым другом его семьи, а также учителем самого Сатору и Юрико в иайдо и кендо, что автоматически выводило отношения с ним в другую плоскость. Именно Сатору пролоббировал назначение своего учителя третьим секретарем в посольство, когда сам получил назначение в Москву, чтобы ни он, ни Юрико не остались без тренировок и дружеских наставлений в этот период.

К тому же мудрость Кейтиро была важна и для правильного воспитания Юрико, а мало для Сатору было дел более важных, чем воспитание его дочери. Кейтиро, который имел славу очень придирчивого и вечно недовольного учителя, Юрико благоволил, что для Сатору означало очень многое. Он ни на йоту не сомневался в том, что такое отношение сэнсэя к его дочери никак не связано с его устройством в посольство в России посредством хлопот Сатору в центральном аппарате МИДа в Токио, Кейтиро был выше подобных пустяков. Сэнсэй такого уровня не имел проблемы в том, чтобы жить в любой части света, и его преданные ученики на многое были готовы, чтобы иметь возможность посещать его уроки. Так что Юрико действительно делала очень большие успехи, никакие другие обстоятельства на мнение Кейтиро повлиять никак не могли.