Кирилл Бенедиктов - Война за Асгард

— Ах, вот как, — несколько изменившимся тоном произнес де Тарди. — Очень, очень любопытно… Вы разрешите?

Саманта заколебалась, но Ки-Брас махнул рукой.

— Разумеется, господин консул. Мы уже провели дактилоскопическую обработку, так что можете делать с ним что угодно.

Тонкие пальцы де Тарди извлекли из коробочки какую-то кроваво блеснувшую каплю. Консул повертел ее в руках, близоруко поднес к глазам и далее зачем-то понюхал.

— И что же это такое, по-вашему? Ки-Брас пожал плечами.

— Искусственно выращенный кристалл рубина. Для того чтобы ответить точнее, необходимо провести детальное исследование. Надеюсь, что господа физики окажут нам содействие в этом деле…

Лепелетье мрачно кивнул.

— Наша рабочая версия такова — на кристалле записана некая разрушительная программа, своего рода мегавирус. Юноша, сидящий перед вами, — настоящий компьютерный гений. Используя довольно ограниченные ресурсы обычной фата-морганы, он сумел создать нечто вроде примитивного нокса и с его помощью внедрил программу-убийцу в локальную сеть “Асгарда”. К счастью, все обошлось аварийной остановкой двух энергостанций, но если бы то же самое произошло во время Большого Хэллоуина, результат, уверяю вас, оказался бы куда трагичнее.

— Вы пытались выяснить у мальчика, где он взял этот кристалл? — не унимался консул.

Ки-Брас покачал головой.

— Проблема в том, что он отказывается отвечать. Когда охранники вежливо предложили ему пройти с ними для выяснения обстоятельств, он начал драться. Собственно, именно этим объясняется его несколько растрепанный внешний вид — надеюсь, вы не думаете, что мы его пытали.

— Может быть, он не понимает по-английски? — предположил де Тарди. Он поднялся с кресла и, сделав несколько шагов по направлению к арестанту, спросил на довольно сносном русском: — Вы говорите по-английски, товарищ Кондратьев?

Мальчик вздрогнул и опустил глаза. Ки-Брас довольно расхохотался.

— Ну, конечно, он понимает. Он же работал в WBC. Нет, господин консул, Кондратьев просто не хочет признавать свою вину. И это только укрепляет меня в мысли о том, что у нашего юного друга есть сообщники… или сообщницы.

— Этот кристалл что-то мне напоминает, — задумчиво произнес де Тарди. — Такое впечатление, что я где-то его уже видел, причем относительно недавно… — Он обернулся и в упор посмотрел на черноволосую девушку. — Мадемуазель Янечкова, ваше прекрасное колье — к сожалению, вы сейчас без него — мне кажется, камень, украшавший его, весьма похож на этот кристалл.

Девушка встретила его взгляд, не дрогнув.

— Месье де Тарди, могу вас уверить, что рубин, который так врезался вам в память, по-прежнему украшает мое колье. Если вы согласитесь сопровождать меня в мою комнату, я продемонстрирую его вам… в менее напряженной обстановке.

Консул сощурился, приобретя сходство с изрядно постаревшим Дон Жуаном.

— Восхитительное предложение, мадемуазель. Надеюсь, вы не откажете старику в любезности надеть вместе с колье великолепный рубиновый браслет, который так очаровательно украшал вашу божественную ручку…

У Янечковой дрогнули губы.

— Разумеется, месье. Если вы так разборчивы в украшениях.

— Parfait!1 (Великолепно! (фр.) — воскликнул де Тарди. — И, конечно же, все камни, украшающие этот браслет, будут на месте.

— Позвольте, Морван, — холодно произнес Фробифишер, — браслет с рубинами — мой личный подарок Дане. Уж не хотите ли вы сказать, что я снабдил собственного референта какой-то фантастической программой-убийцей?

— Упаси вас бог, Роберт, — усмехнулся консул. — Но откуда у вас такая уверенность, что ваш референт не получает подарки от кого-то другого ?

Высокий араб, равнодушно следивший за ходом этой перепалки, мгновенно напрягся и сделал скользящий шаг вперед, почти заслонив девушку своим телом.

— Мисс Янечкова находится под личным покровительством Его Величества Хасана ибн-Сауда, короля Аравийского, — заявил он не терпящим возражений голосом. — Имейте в виду, что любое покушение на ее честь и достоинство будет восприниматься нами как оскорбление чести и достоинства Его Величества.

— Что? — переспросил Фробифишер, поднимаясь с кресла.— Что такое?

— Успокойся, Роберт, — с шокирующей надменностью произнесла Янечкова. — Ты же в любом случае собирался аннулировать свое опекунство.

— Черт побери! — неожиданно воскликнул Ки-Брас. — Мистер Фробифишер, так вы… вы лишили Дану статуса воспитанницы?..

Лицо Фробифишера побагровело. Контраст с серебристо-седой гривой был настолько разителен, что Танаке показалось, будто Высокого представителя сейчас хватит удар.

— А вас, майор, это совершенно не касается! Занимайтесь своими крысами и не лезьте в мои личные дела!

Дверь с треском распахнулась. В кабинет, пригибая голову, влетел высокий молодой человек с длинным испуганным лицом. Воротник молодого человека, оторванный чьей-то безжалостной рукой, болтался у него на спине. Присмотревшись, Танака узнал в новоприбывшем Питера Каррингтона-младшего.

— В чем дело, Питер? — повысила голос Саманта. — Почему ты являешься сюда в таком виде? И где господин Мондрагон?

— Он здесь, фрау группенфюрер, — сообщил с порога чей-то дрожащий от гнева голос. — И он намерен разобраться в том бардаке, который вы тут устроили.

На секунду в кабинете стало очень тихо. В глазах де Тарди вспыхнули озорные искорки.

— А вот и наш знаменитый писатель, — негромко проговорил он. — По-моему, сейчас здесь будет весело…

Хотя Танака не мог похвастаться обширными знакомствами в литературной среде, ему всегда казалось, что знаменитые писатели выглядят и ведут себя несколько по-иному. Может быть, его смутила пижама, в которой появился среди гостей господин Мондрагон. А может быть, его лицо, наводящее на мысль о застарелом алкоголизме. Господину Мондрагону, на взгляд доктора, было около сорока лет, но мешки под глазами и нездоровая одутловатость в сочетании с желтоватым цветом кожи делали его старше.

— Хотел бы я знать, — заявил он, ворвавшись в кабинет, — кто из вас осмелился поднять руку на моего сына? Мне сообщили, что ему нанесли увечья. Так вот, если это правда, имейте в виду, что я разорю всю вашу лавочку судебными исками!

— Мама, — пискнул Питер Каррингтон-младший, — я здесь ни причем!

— Помолчи, сынок, — ласково остановил его Мондрагон. — Второго-то воротника у тебя нет, придется таскать за волосы, а это больно.

— Вы ударили Питера? — рявкнула Саманта, угрожающе надвигаясь на писателя. Танака мог поклясться, что зрелище неумолимо приближающейся миссис Каррингтон смутило бы кого угодно, но писатель не испугался. Он вдруг набрал в грудь воздуха и заорал прямо в лицо отшатнувшейся Саманте: