Кирилл Бенедиктов - Война за Асгард

— Дана, — пробормотал Сантьяго, чувствуя, как холодная мягкая лапа останавливает его сердце. — Дана, что же это?..

— Подружка? — понимающе хмыкнул Ардиан. Он тоже осматривал поле боя, но явно с другими целями. — Ну что ж, займись, пока есть время. А у меня еще дела…

Он шагнул куда-то вбок и сразу же перестал существовать для Сантьяго. Весь мир сузился до размеров коридора между Мондрагоном и Даной.

— Дамы и господа, — ожил заскучавший было компьютер, — рад сообщить вам, что все системы Хрустального Кольца функционируют нормально. В настоящий момент Стена совершает колебательные движения амплитудой в одну двенадцатую миллисекунды. Вы можете наблюдать это удивительное зрелище на экранах панелей Белого Зала. Напоминаю вам, что в целях вашей безопасности Белый Зал остается герметично заблокированным. Не пытайтесь самостоятельно открыть двери и покинуть помещение…

“Плевать, — подумал Сантьяго мрачно, — все равно я ее отсюда вытащу…” Он сделал несколько неуверенных шагов, споткнулся о чьи-то неподвижно вытянутые ноги и остановился. И куда ты ее потащишь, позволь поинтересоваться? — желчно осведомился Сантьяго-два. Где бы ты ни появился теперь, единственное, что тебя ждет, это ордер на арест… Неужели ты и Дану собираешься втянуть в эту историю? Умно, ничего не скажешь…

— Дана! — отчаянно крикнул Иван у него за спиной. — Даночка, ты цела?..

Ну вот, сказал себе Сантьяго, вот и ответ на все твои вопросы. Ты никуда не увезешь с собой Дану, потому что она тебе не принадлежит. Не принадлежит и, заметь, никогда не принадлежала. Обещала ли она тебе хоть что-нибудь? Да нет ведь. Все совершенно честно, Мондрагон: Дана не клялась тебе в верности, а Иван никогда не давал обета не влюбляться в молодых красивых девушек…

Иван, на ходу засовывая “беретту” за пояс, подбежал к Дане и склонился над ней.

— Даночка! — забормотал он по-русски, тряся девушку за плечи. — Дана, милая, ну скажи хоть что-нибудь…

Девушка не двигалась. На лице у нее застыла странная, испуганная гримаса.

— Она тебя не слышит, — так же по-русски сказал чей-то глуховатый голос. — Ей нужна противошоковая сыворотка.

Иван и Сантьяго обернулись одновременно. У прозрачной перегородки лежал широкоплечий, похожий на медведя мужчина, опутанный тонкой блестящей сетью. Когда он заговорил, Сантьяго увидел, что у него выбиты два передних зуба.

— И лучше всего поторопиться, — продолжал мужчина. — Шок — неприятная штука…

— Вы — русский? — недоверчиво спросил Иван, подходя ближе к мужчине. — Врач?

Связанный сморщился, точно от сильной боли.

— Русский, — подтвердил он. — Не врач, но укол ей сделать могу…

Иван беспомощно оглянулся на Сантьяго. Тот пожал плечами и внимательно посмотрел на мужчину.

— Почему вы связаны? — спросил Мондрагон. Русский усмехнулся.

— А почему вы и ваши друзья стреляли в тех, кто меня связал?

Хороший ответ, подумал Сантьяго. Особенно если иметь в виду, что я до сих пор не знаю, зачем вообще взял в руки пистолет…

— Если хотите помочь девушке, развяжите меня, — раздраженно сказал мужчина. — Связанный, я никого спасти не в состоянии…

— Отец, — Иван вопросительно посмотрел на Мондрагона, — как вы думаете, мы можем рискнуть?..

Мы, усмехнулся про себя Сантьяго, как чудно звучит это “мы”!..

— Решай сам, Ваня.

Он опустился перед Даной на колени, взял ее руку и нежно прижал к своей щеке. Ничего не хочу больше, подумал он, не хочу ни стрелять, ни драться, ни убегать… Пусть этим занимается Ардиан. А я буду сидеть здесь и держать Дану за руку…

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.08

…О, как прекрасен ты, заслон в восемь рядов…

Никто не должен видеть твоего горя. Твое горе — твоя тайна. Ни один человек не в силах преодолеть незримые преграды, которые ты возводишь между своей душой и миром.

Доктор Танака убил Анну Стойменову.

Он не понимал, как это случилось. “Змея под камнем” никогда не была смертельным приемом. Правда, никто до этого дня не испытывал его действенность на беременных. И вот теперь Анна умирала.

Дыхание ее стало прерывистым, пальцы рук похолодели, лицо приобрело синеватый оттенок. Танака видел, что девушка умирает, но ничего не мог сделать.

Ей наверняка могли бы помочь в реанимации, расположенной всего тремя этажами выше. Кислородная маска, укол кардиостимулятора — и Анна была бы спасена. Но Танака не мог выйти из Белого Зала.

Сначала он долго и безрезультатно толкался возле Ки-Браса. Почему-то ему казалось, что двери заблокировал именно англичанин. Потом, когда двери все же открылись, устремившаяся в них толпа отрезала его от Анны. В этот момент он мог бы уйти сам, но в этом не было никакого смысла. Поэтому Танака спокойно дождался, пока охваченные паникой гости покинут зал, и лишь после этого вернулся к Стойменовой. Именно в этот момент в распахнутые двери ворвался непонятно как выбравшийся из-под опеки полковника Каррингтон капитан Хачкай, сопровождаемый Мондрагоном и Иваном. Идзуми не рискнул прорываться к дверям под пулями. А потом взорвалась шоковая граната, и он на несколько минут перестал воспринимать окружающий мир…

Когда зрение вернулось к нему, время оказалось безнадежно упущено. Двери Белого Зала вновь были заблокированы, а Анна Стойменова тихо умирала у него на руках. Вместе с ней умирал ребенок Мнемона и Радостины, надежда проекта “Super Homo”.

Если бы доктор Танака родился не в Японии, он, возможно, заплакал бы. Но по глазам японца никогда не узнаешь, что происходит у него в душе. Глаза Танаки оставались сухими и блестящими.

Голова Анны лежала у него на коленях. Доктор Идзуми Танака смотрел на нее и вспоминал рассказ Мнемона о своем предке, самурае Ошо. Это ключ, сказала Радостина. Нет, не так. Это нечто вроде первопричины. Неужели поступок Ошо предопределил мое поражение?

Шаги. Кто-то приближался к нему скользящим шагом хищника. Перед ним катилась волна агрессии, ненависти, смерти. Волна захлестнула Танаку, и он поднял голову.

— Что вам нужно, капитан? — равнодушно спросил Идзуми. Конечно же, он знал ответ. Но формальности следовало соблюдать.

— Вы мне должны, доктор, — ответил Хачкай. — Я потерял половину своих людей, вытаскивая вашего Кобаяси из Старой Краины, а вы меня предали…

Танака очень осторожно стащил с себя пиджак, свернул втрое и положил под голову Анне. Лицо девушки застыло и заострилось, дыхание стало редким и тяжелым.

— К вашим услугам, капитан, — произнес он, отряхивая брюки. Хачкай шагнул вперед и тут же сделал ложный выпад. Танака развернулся на каблуках, уводя истребителя подальше от Стойменовой. Краем глаза он увидел, как в дальнем конце зала приемный сын Мондрагона склонился над спеленутым террористом, которого Ки-Брас называл Зеро. Только этого нам еще и не хватало, подумал доктор, и в это время Ардиан прыгнул на него, метя кулаком в висок.