Кирилл Светланов - Происки Чёрного древа

Периметр Ведьминой клетки представлял собой девять высоких башен с огромными огнемётными установками, соединённых каменными стенами, за которыми плотно стояли друг к другу узкие улицы домов. Небо было перетянуто множеством железных прутьев, протянутых между башнями так, чтобы ничто не смогло проникнуть внутрь города с воздуха. Так же для удобства патрулирования и починки на уровень ниже небесной сетки были подвешены узкие мостики, по которым и сейчас расхаживали люди в толстой броне с огнемётами в руках.

Когда позади Игера захлопнулась тяжёлая дверь и опустились металлические засовы, а Улишарт, обменявшись с Торком парой новостей и колких фраз, вернулся на своё место, проводник отвёл Игера в сторону от костра, где грелась троица других стражников Ведьминой клетки, и, сжав руками дрожащие от холода плечи Чёрного древа, тихо произнёс:

– Вот мы и прибыли, парень, – Торк глубоко вздохнул и вынул из кармана свёрток дым-травы, – я выполнил свой долг перед стариком.

Подбородок Игера нервно дёрнулся, а рука сжала рукоять ножа в форме ветви дерева. Наступило молчание. Торк сунул свёрток дым-травы в дыру между зубов и крепко сжал дёснами, потом вынул из внутреннего кармана плаща небольшой серый коробок, достал тонкую спичку, изготовленную на Древней станции, и, чиркнув, зажёг кончик свёртка, от которого к земле пополз густой серый дым. Игер опустил глаза вниз, разглядывая разрез на сапоге. Торк со свистом затянулся, почесал розовый шрам на лице и медленно выдохнул, наблюдая, как порыв ветра унёс в сторону и рассеял плотное облако дыма, а потом продолжил:

– Слушай, малец, я, конечно, плевать хотел на твоё будущее, для старика я и так сделал достаточно, но послушай совет: беги как можно дальше отсюда. Энурган боится мести, потому сделает всё, чтобы твоя голова оказалась подальше от тела.

Игер тяжело сглотнул скопившийся в горле ком и поднял взгляд на проводника, бледные водянистые глаза которого пристально следили за ним из-за серой завесы дыма из свёртка. Весёлый разговор стражников у костра внезапно оборвался. Чёрное древо оглянулся через плечо и увидел, как около них расположился на корточках высокий человек без характерной для стражи экипировки. Торк смачно сплюнул коричневую слюну, чуть не попав на сапоги Игера. Свёрток дым-травы медленно таял, испуская тонкие серые струйки. Проводник опустил тяжёлую ладонь на плечо Игера:

– Ладно, Чёрное древо, бывай. Помни, что лучше тебе поскорее убраться отсюда подальше. Скучать не буду. Всего хорошего.

Игер ничего не ответил, лишь наблюдал как проводник удалялся в сторону ближайшего переулка между каменных домов, хрипло напевая:

– Город Сердце прими же меня, я пройдусь по Артерии, где украшения, меха. Оболью сердце огнём, подкинув в душу полени, и тихонечко выйду по Вене.

Голос Торка плавно утих. И теперь воцарилась полная тишина, которую перебивал лишь скрип подвешенных мостиков и дребезжание прутьев небесной клетки над головой. Стражники тихо перешёптывались, собравшись у огня с противоположной стороны от пришельца. Чёрное древо съежился, обняв плечи руками. Нос заложило, а покрасневшие глаза защипало так, словно их разъедало едким дымом. Неуверенными шагами Игер направился к костру.

Никто не обратил внимания, когда он уселся около одинокого незнакомца, поджав ноги к груди и протянув ладони к огню так близко, что оранжевые язычки больно лизнули онемевшие от холода пальцы. Игер опустил голову вниз, спрятав её между руками, где было немного теплее, и закрыл уставшие глаза.

Перед ним явился его дед, Иварт Чёрное древо. Он был стар, и с каждым днём его тело слабело, но душа сохраняла прежнюю мощь. Хоть руки и потеряли способность ремонтировать и приводить в движение сложные механизмы, голос его позволял эффективно командовать тремя десятками рабочих в цеху по переработке чёрного топлива. Плечи его исхудали, а спина согнулась под тяжестью лет, но Иварт всё ещё тащил на себе самый тяжёлый груз – ответственность за людей, которыми руководил, за слёзы чёрного дерева, качество которых контролировал лично, за семью, имя которой уже давно потеряло прежнюю славу и влияние. Иварт что-то сказал Игеру, но тот не смог разобрать ни единого слова. Дед обнял внука своими жилистыми руками, которые в одно мгновение потеряли всю силу. Ноги Иварта подкосились. Игер попытался удержать его, с ужасом наблюдая, как из уголков рта Иварта хлынула тёмно-красная, но жидкая, как болотная вода, кровь, однако руки потомка Чёрного древа потеряли чувствительность и уронили бездыханное тело на холодный каменный пол. Игер закричал о помощи, но из горла доносился лишь сдавленный хрип, тогда Чёрное древо зарыдал от безысходности, склонившись над телом последнего родного ему человека, но ни одной слезы не выпало из глаз.

Он проснулся от сильного толчка в плечо и поднял тяжёлую голову. Слипшиеся глаза ощупывали ночную тьму, пока не сфокусировались на лице незнакомца, который тряс его за плечо.

– Эй, отползи от костра, – тонкие губы почти не шевелились, а в тёмных спокойных глазах отражались оранжевые языки пламени, – отползи от костра, а то загоришься.

Игер тяжело вздохнул и потряс головой, неуклюже пятясь назад, пока не перестал чувствовать сильный жар у лица.

– Так промёрз, что вплотную жмёшься к костру, – негромко прокомментировал незнакомец, сложив руки в замок и уперев в подбородок, его чёрные глаза пристально наблюдали за играми пламени, – видимо, тебе некуда идти?

– Некуда, – признался Игер, получше рассмотрев собеседника, лицо которого покрывала короткая щетина, а на лоб спадала копна чёрных волос, – я не местный. Я тут по одному делу оказался.

– Да? – незнакомец чуть заметно усмехнулся, – по делам через болота налегке не путешествуют. Ты не умеешь врать.

Чёрное древо ничего не ответил, потупив глаза. Полено с треском лопнуло в костре, выпустив в сторону стражников рой оранжевых искр, на мгновение отчётливо осветив наголо бритые головы и суровые лица. Все трое были на пол головы выше Игера, при этом уступая в росте незнакомцу напротив, и почти в два раза шире в плечах. Красная краска нарисованных символов блестела на отложенных в сторону чёрных шлемах и на самой одежде стражников, у каждого из которых за спиной покоился собственный огнемёт. Они тихо переговаривались между собой, уставив взгляды в костёр.

– Ладно, если не хочешь говорить, то не говори, – незнакомец цокнул языком и медленно вздохнул, – меня Чернисаром зовут.

– Игер, – слишком тихо прошептал Чёрное древо, однако его собеседник довольно кивнул, – я здесь впервые и никого не знаю. Я тут ненадолго.

– Раньше в Ведьминой клетке каждого заблудшего путника принимали как желанного гостя, – более громко и жёстко проговорил Чернисар, устремив взгляд чёрных глаз на замолчавших в одно мгновение стражников, – раньше для каждого скитальца находили место под крышей и тарелку горячей похлёбки. И где же сейчас наше гостеприимство?