Иар Эльтеррус - Хроники дальних дорог

Артем озвучил свои предложения, все три местных инженера тут же оживились и принялись допрашивать сначала его, а потом Кирилла Владимировича о подробностях. Когда тот объяснил суть перенастройки, нужной для того, чтобы из обычного гипергенератора получилось гиперорудие, бьющее на несколько световых часов, старики на минуту задумались, а потом принялись страшно материться.

– Ну почему, почему ни одному идиоту это в голову не пришло?! – чуть ли не стонал Геннадий Илларионович. – Ну просто же, как дважды два!

– Еще проще! – вторил ему Самуил Никонович. – Чувствую себя старым дураком…

Константин Михайлович только вздохнул, он тоже чувствовал себя даже не дураком, а полным идиотом. Перенастройка гипергенератора возможна даже через простой инженерный планшет!

– Не спешите, – понимающе усмехнулся Инголин. – Здесь есть свои подводные камни. У нас, пока до всего додумались, немало кораблей потеряли. Для того, чтобы генератор стал орудием, нужно вывести от его выходных контуров особую шину на обшивку, к специальной прицельной антенне. Без этого попытка выстрела приводит к гибели корабля – гиперпространственная аномалия не та вещь, с которой стоит шутить. Спецификации шин и антенн мы вам передадим.

– Как и определенное количество самих орудий, – добавил Артем. – Но главное, чтобы эти знания не достались демократам и «свободному миру», будь он трижды неладен. Поэтому мы поставим колонии еще некоторое количество бета-орудий, производить которые вы сами не сможете еще лет пятьсот, если не всю тысячу.

И рассказал о запрете высших сил на передачу технологий.

– Но сами изделия передавать не запрещено, – закончил рассказ юноша. – И я не я буду, если не помогу имперцам всем, чем смогу! Ненавижу дерьмократию всей душой. Нет ничего подлее и омерзительнее!

– А почему ты так думаешь? – хитро прищурился Самуил Никонович. – Ведь как идея – она прекрасна. Избираемость власти, ее сменяемость, ответственность перед избирателями и так далее. Свобода, равенство, братство…

– Как идея, да, – вздохнул Артем. – Но и только. В реальности почему-то так выходит, что избирают исключительно худших, самых подлых и гнусных людишек, безответственных болтунов, подлецов и подонков. Среди демократических политиков нет ни одного хотя бы просто порядочного человека, а самое страшное, что и быть не может. При этом воспеваемая ими «свобода» обычно сводится к свободе половых извращений, насилия и прочей мерзости. А уж если еще и либерализм добавляется… – он брезгливо скривился. – Видел я либералов дома, это настолько бесчеловечная гнусь, что слов нет. Они защищают насильников, убийц, педофилов, а на права жертв им плевать. Поэтому демократия жизнеспособна только в небольших поселениях, где все друг друга знают. Да и то вряд ли. Или она возможна у народа, который близок к Переходу и весь поголовно обладает высочайшим морально-этическим уровнем, среди таких разумных просто не бывает подонков. Но на нашем уровне – нет, демократия, а особенно либерализм – худшее, что только может быть. Общество, пожившее при либеральной демократии хотя бы сто лет, окончательно разлагается и превращается в такую клоаку, что меня передергивает от омерзения. Люди становятся абсолютными эгоистами, на пьедестал возводятся подлость, жадность, жестокость, душевное скотство, бесчеловечность и объявляются положительными качествами. При этом такие общества изо всех сил пытаются превратить те, где еще сохранились человеческие качества, в подобие себя. Объявляют так называемые «права человека» высшей ценностью, забывая о правах общества. Из детей намеренно растят эгоистов, не способных на какое-либо сотрудничество, на любовь, на дружбу. Такие общества всегда гибнут, тем или иным образом, но почти всегда утягивают за собой в могилу всех остальных. В общем, вот. Сумбурно, понимаю, но как сумел сформулировать.

– В общем, так оно и есть… – вздохнул старик. – Вот только почему вся эта пакость так притягательна для людей? Ведь в империи жили намного богаче и сытнее, чем в любой из демократических стран. А все равно нашлось множество идиотов, полезших на площади и, мало того, взявших в руки оружие, пошедших воевать ради того, чтобы наверх вылезли самые беспринципные и подлые скоты… Пусть даже нам удастся восстановить империю. Как потом бороться с этими идеями псевдосвободы и вседозволенности? Я, невзирая на весь свой опыт, не знаю.

– Это уже вам решать, – вздохнул Артем. – Мы поможем оружием, а больше, простите уж, ничем помочь не можем. Нам еще дом искать. А теперь вопрос. У кого где живут родители?

Почти все пилоты оказались землянами, только Ян Ковальский был уроженцем планеты Новый Смоленск, одной из самых дальних имперских колоний. Удивительно, что он смог поступить в столичное летное училище, а там талантливого пилота заметили и пригласили после выпуска на авианосец «Георгий II», где он и попал в Черную эскадрилью графа Ростовцева. У Яна на Новом Смоленске жили старая мама и младшая сестренка, отец погиб на службе империи, и семье по гибели кормильца платили вполне приличный пенсион. Вот только живы ли родные поляк не знал. Война.

– Тогда выдвигаемся к Земле! – распорядился Артем. – Леонид Петрович, проложите наиболее краткий курс до ближайшей населенной колонии, оттуда пойдем на точечном двигателе.

– Есть! – кивнул первый пилот, подключаясь через имплант к внешним контурам Дархона. – Представляю, как они там, на Земле, «обрадуются» нашему появлению…

Эксперты негромко рассмеялись этим словам. Щадить чувства демократов, которых все они искренне презирали, никто не собирался. Тварям следовало преподать жестокий урок.

На планете Земля, в высших сферах правительств всех стран с каждым часом все сильнее воцарялось беспокойство. Поначалу сообщению о происшедшем с эскадрой адмирала Наливаева просто не поверили. Но затем поступила видеозапись, и это заставило все заинтересованные стороны задуматься. Особенно свободный мир возмутило пренебрежительное отношение неизвестных чужаков, в ответ на справедливое требование о возмещении убытков ответивших огнем на поражение. Без переговоров и прочих принятых в цивилизованных государствах дипломатических маневров. Военных же насторожило совсем другое – уничтожение одним залпом крейсера первого ранга, на котором летел посланец американской корпорации. Небрежным залпом.

Аналитики по всему миру принялись ломать головы в попытках понять, кто это может быть. Имперский корабль? Вряд ли, если бы у Российской империи были такие корабли, то никто не рискнул бы на нее полезть – ведь в последние месяцы войны под видом демократического флота с имперцами на самом деле воевали флоты стран свободного мира. Тогда это чужаки. Но при этом, что страшнее всего, чужаки русские, да еще и с имперскими взглядами. Чтобы понять это достаточно было в очередной раз просмотреть запись. Брезгливость по отношению к демократическому флоту и, тем более, к Америке, самому сильному государству человечества, которое только планетарных колоний имело больше двух десятков, просто била в глаза.