Алек Яс - Беги

– Я не брала! Я не брала, ясно тебе?! Не брала я! Ты поняла?! – Занервничала сестра, срываясь на крик. – Сама просрала! Ясно тебе?!

Большие голубые глаза Джо распахнулись ещё шире. Она смотрела на тощее лицо Сильвии с впалыми щеками и ненавидела его. – Нет-нет. – В ужасе, едва слышно, шептала она. – Ты не могла его взять… Ты не имела права! – Уже кричала Джо. Её громкий голос сотрясал стены.

– Не брала я! Ты, дрянь! Я ничего не брала! – Кричала сестра, выпучив и без того крупные глаза. – Ты просрала его! Ты!

– Ты променяла память о маме на ВОП?!

– Тупая дура! Я не трогала его. Тупая дура! Такая же потаскуха, как и мать! Я не трогала его! Не трогала! – Кричала Сильвия раз за разом, пока не скрылась за дверью своей крошечной комнатки. Она плюхнулась на мятую кровать с грязными простынями, и скрипучие пружины тут же дали о себе знать. Девушка свернулась клубочком и улыбнулась. А потом и вовсе залилась смехом. Она смеялась так громко, что горло засаднило. Хохотала, словно сумасшедшая, до икоты, пока смех не перерос в истерический плач.

Джо вылетела из дома до грандиозного представления: «Сильвия-под-кайфом», словно в задницу ужаленная. Ноги несли вперед, а глаза застилал сильный дождь. Внутри нее все клокотало. В такие моменты Джо хотелось, чтобы старшая сестра умерла. Сгинула. Исчезла. Чтобы ее тело гнило в Яме. Наверное, она бы не стала даже сожалеть, если бы ее убили после воскресного сновидения. Для Джо сестра давно умерла. Остался лишь призрак, что осложняет и без того не легкую жизнь. Так она думала, когда злость душила.

Сколько времени она ни шла, шаг менее уверенным не становился. Джо и после двух часов ходьбы не чувствовала усталости. Она должна была вернуть медальон матери, чего бы ей это ни стоило. Сильный дождь довольно быстро окутал своими мокрыми объятиями, а ветер пронизывал до костей. Комбинезон промок насквозь, как и нижнее белье. Вода ручьями стекала по лицу, волосам и капала на землю, словно ничего не препятствовало ей падать с небес. Бездомные жались под крышами закрытых домов, и лишь редкие жители пускали их переждать дождь внутри. Человечность еще осталась в людях.

Сгущались сумерки, однако, картина, которую видела Джо, не менялась ни утром, ни ночью. Сейчас планету было бы логичнее назвать Вода, а не Земля. Она везде, кругом, повсюду. После того, как планета по большей части погрузилась под воду, осталось лишь два острова. Естественно, Джо, как и остальные простолюдины, жили здесь, в Зоне Б. Зона А была предназначена для Правительства, ученых, так сказать для сливок общества, а не повального дерьма. Они решали как жить, устанавливали правила, независимо от маленького нюанса: Зона А без Зоны Б просто погибнет, загнется в своей чистоплюйной жизни. Здесь, в рабочей зоне, выращивали и изготовляли еду, производили мебель, добывали уголь, отшивали одежду, словом, на этом материке делали существование возможным. В правительственной зоне находились потребители. Никто толком не знал, что они делают. Как и не знал того, кто они, это руководящее и, якобы, важное звено. Все, что осталось на долю рабочего класса – разруха, нищета, грязь, разврат. Уже несколько поколений не знали, каково жить в другом мире, каков он может быть, этот другой мир. Они рождались и умирали в этой реалии, не смея надеяться на лучшее. В новом мире не было желаний. Работа. Пот. Труд. Кровь. Но не желания. Все, о чем мог мечтать ребенок на день рождения – чтобы его родители дожили до старости. Все, что могли пожелать взрослые – чтобы ребенок не умер с голоду. Вот она простая истина смиреной жизни.

К ночи Джо вступила в часть города, где деревянные, ветхие дома сменялись бетонными разрушенными зданиями, оставшиеся в напоминание о том, что когда-то эта планета была настоящей цивилизацией, которую теперь никаким образом не восстановить. Нельзя вернуть утраченное временем, умами. Стекол давно не осталось в живых, поэтому все окна забиты либо досками, либо плотной тканью. Удерживать тепло в Ульях было достаточно тяжело, поэтому в бетонных стенах разводили костры в котлах. Некоторые здания давно рухнули, орошая пылью все вокруг. В этой части материка человек чувствовал себя более, чем ничтожным. Тараканом или даже муравьем. В темноте ночи Улья выглядели мрачнее, чем днем. Опаснее. Конечно, нападали в этом мире крайне редко, но и такие случаи не исключены. Под развалинами шебаршили крысы. Они искали пропитание, но еда была только в Ульях. Достать ее там невозможно. Люди охраняли свои припасы. А главное – вор будет наказан в ближайший понедельник. Так что ты выберешь: хлеб или жизнь?

Дождь закончился около двух часов назад, поэтому сейчас мокрую до нитки Джо обдувал ветер. Она взобралась по обломкам бетонных плит, из которых торчали ржавые когти железной арматуры. Улей, что ей нужен, стоял первым, всего их было тринадцать. Не все из них высотки. В некоторых зданиях устояли лишь два или три этажа. Но даже здесь люди нашли способ облюбовать их. Крыша над головой – залог выживания.

Перед ногами пробежала тощая крыса, пискнув на прощание и скрывшись в расщелине обломков плит. Джо спрыгнула с бетонного пригорка и оказалась у входа в десятиэтажный Улей. Крыши в нем не было, поэтому люди установили скаты для воды на последнем этаже. А вход на одиннадцатый этаж перекрыли, как смогли. Здесь жил единственный друг Джо – Родни. Он на пять лет младше, ему всего двадцать. Кожа парнишки смуглая, а волосы, подобно углю, черные и ниспадают на глаза. Родни не вышел ни рожей, ни кожей, как говорится. И тело у него щуплое, как у подростка. К тому же даже десять пальцев он не смог сохранить. Большого, на левой руке, не хватает. Собрат по полю откромсал его лопатой. Конечно, случайно. Однако, Джо искала себе не любовника, а человека по духу. Родни замечательный друг. Он ни один раз выручал Джо во время работы на поле; только он знал историю ее семьи. Не самую счастливую, надо сказать.

Света в длинном коридоре, усыпанного однотипными дверьми, не было. Откуда? Но Джо бывала здесь ни раз, поэтому сейчас вышагивала довольно уверенно и целенаправленно к лестнице в конце коридора, оставляя за собой капли воды. Почти половина ступеней были разломаны или вообще отсутствовали. Кое-где положили доски, но вступать на них Джо не решилась, поэтому осторожно перешагивала через дыры в ступенях. До десятого этажа добираться пришлось долго, поэтому, когда она предстала у двери Родни, в права уже вступила ночь. Джо уверенно постучала в дверь, но ответа не последовало.

– Родни? Ты здесь? – Позвала она. Ее громкий голос пронесся по темному коридору. На другом конце кто-то зашуршал. – Родни? – Джо толкнула дверь и та легко подалась. Девушка вошла в комнату, где весь свет исходил от одной свечи. Опрокинутая табуретка лежала под высоким столом, взгромоздившегося на тощие ножки, словно ребенок, ожидающий наказания за проказу. У правой стены всклокоченной кучей валялись матрац, подушка, одеяло и какая-то одежда. Вид был такой, словно Родни что-то отчаянно искал, а под конец психанул и, скрутив все воедино, бросил.