Марк М. Одер - Конец Антропоцена

Теперь я зачитываю список:

Акимова Елизавета Петровна,

Арюхатина Инга Тихоновна,

Бастионова Ирина Петровна,

Бастрюков Павел Леонидович,

Брогоноцкая Анна Павловна…

Арина внимательно слушала фамилии и имена. Большинство этих людей погибнет уже на первом задании. А ведь у каждого из них есть семья, у кого-то жены, мужья, дети. У кого-то только родители, у кого-то другие родственники. Но у каждого есть тот, к кому он хочет вернуться.

– Капустин Федор Лаврентьевич.

– Не-ет! Как вы смеете! Я не пойду!

Это был тот самый мужичок, которого Арина не называла иначе как «истеричный». Он упал на траву, он катался по ней и орал. А потом вдруг резко поднялся, вскинул кулаки, затряс ими:

– Это ты, сука, меня записала. Убью! – закричал он, направляясь к Наталье.

Ничипоренко, находящийся в этот момент рядом с Натальей, без лишних слов достал пистолет и выстрелил вопящему Федору Лаврентьевичу промеж глаз. В ту же секунду Федор Лаврентьевич рухнул вниз всей тяжестью своего тела.

Ничипоренко вышел вперед и произнес:

– Говорю всем один раз! Запоминайте! Лично расстреляю, если вы будете угрожать или нападете на офицеров, если вы нападете на ротных солдат, если вы в отряде смертников сделаете что-то не по уставу! Все! Никаких больше вяканий и претензий. И да, еще советую не устраивать разборок и скандалов, иначе пункты, по которым я могу кого-либо расстрелять, пополнятся. Все! Наталья, продолжайте.

Наталья, заметно нервничая, продолжила зачитывать списки, поглядывая на оставшихся людей. После того, как она озвучивала фамилии, смертники по пять человек направились забирать свои вещи в общую казарму. На этот раз все проходило в полном молчании. В таком же полном молчании остальные отправились на ужин. Весь оставшийся вечер и последующую ночь каждый из новобранцев провел в тяжелых думах о будущем.

На пятом этапе предстояло метать ножи в цель. Группа младших офицеров провела инструктаж, объяснив детали. Они показали, как нужно целиться и бросать.

Необходимо было сделать по три подхода к каждой цели. Последние – были в виде человеческих фигур с выделенными цветовыми зонами, демонстрирующими, куда именно нужно было попасть. Зоны головы, сердца и живота были выделены цветом таким образом, что «яблочко» внутри зоны было наиболее темного цвета, далее – несколько тонов были более светлых, а край зоны выделялся совсем светлым. На первый взгляд, все было достаточно просто. Но участники понимали, что каждое последующее испытание все больше приближает их к окончанию отбора. И если результаты будут неудовлетворительными, любой из них может оказаться в отряде смертников.

Нервы пошаливали у всех. Особенно это касалось оставшихся женщин. Ведь список из первых пятидесяти человек, которые были отправлены в отряды смертников, по большей части состоял из женщин. Из пятидесяти человек, ушедших в казармы для смертников, только одиннадцать являлись мужчинами. Остальные были женщинами совершенно различных возрастов. Почти всем мужчинам, отправленным в отряд, было за пятьдесят и только один был, как казалось, совсем еще мальчишка – очень худой, с огромными-преогромными карими глазами, длиннющими ресницами и крохотным аккуратным носиком. Весил он килограммов шестьдесят от силы. И это при росте под два метра! Как выяснилось позже, «мальчику» было двадцать семь лет, в прошлом он был моделью. Его было почему-то особенно жалко, ибо было очевидно, что в отряде смертников он точно не сумеет выжить. При мысли об этом становилось нестерпимо грустно, но что уж тут можно было поделать!

Готовясь к очередному этапу, Арина понимала, что сейчас конкуренция среди женщин возрастет до неимоверного уровня. Поэтому особенно надо было постараться не ударить в грязь лицом.

Все детство Арины прошло у бабушки, на юге России. И было оно, если можно так сказать, абсолютно пацанским. Арина лазала по деревьям и турникам, метала кортики в деревья, играла в «вышибалы», швыряясь камнями. Короче говоря, теперь ей надо было просто вспомнить детские навыки. И унять отвратительное чувство страха, которое появлялось время от времени, наваливалось на нее и могло помешать пройти очередное испытание.

И снова было выставлено по десять стоек. Перед каждой стойкой, в пяти метрах от нее, расположили мишени.

«В принципе, нормально… Если не тупить», – подумала Арина.

Опять список в\\роде бы и пофамильно, но как-то криво. Опять отличные результаты у Германа, почти такие же у Ивана. И вот снова звучит:

– Грик Арина Станиславовна, стойка номер семь.

Арина направилась к стойке, и тут в голове началась пульсация. Она остановилась около стойки, закрыла глаза и начала глубоко дышать. Посчитала про себя:

«Раз, два, три, четыре… десять. Так. Собраться, собраться. Все будет отлично. Поехали».

Арина взяла нож для метания. Он был достаточно тяжелый.

«Зато, – подумала она, – бросать будет легко. Сначала брошу в живот».

Она сделала первый бросок. Посмотрела, как он летит. Все происходило, как в замедленной сьемке. Арина смотрела на удаляющийся нож. Бум! Нож воткнулся в районе второй зоны. «Неплохо», – подумала Арина.

Второй нож. И тут она почувствовала, как освободилась. Внутри стало спокойно и пусто – словно, все мысли, все переживания ушли. Исчезли. Ничего в голове не осталось. Вообще. Бросок! Нож входит ровно на границе первой и второй зоны, в районе сердца.

Арина бросила свой последний нож, и он попал в первую зону – зону головы.

– Отлично! – воскликнул Герман, который стоял неподалеку.

Арина улыбнулась и посмотрела на него. И он в ответ расплылся в улыбке.

– Распишитесь, – сказал младший офицер, отмечавший результаты. – Испытание пройдено успешно.

Арина отошла подальше вместе с Германом. Они сели на траву. Герман все еще улыбался:

– Ты молодец, со всем справилась. Осталось совсем немного, и больше не нужно будет бояться попадания в отряд смертников.

– Я не уверена, что попадание в одну из рот – это панацея. Думаю, дальше нас ждут очень темные времена. А вернуться домой мне, например, чрезвычайно необходимо. Я не знаю, как там мои родные, что с ними. Больше всего я беспокоюсь за детей. Мне реально страшно. Периодически с фронтов приходят очень странные новости. И вообще… часть воюет здесь, часть – в Америке, часть перебросили в Европу. Я очень надеюсь, что нам не придется жить в мире после ядерной войны. Надеюсь, что ее не будет. Но пока идет именно к этому.

Оставшееся время они сидели молча, думали каждый о своем. Испытания проходили тяжело, поэтому длились дольше запланированного. Когда уже почти все испытания были завершены, к площадке подошли три ротных командира. Ничипоренко, почти не скрываясь, оказывал знаки внимания Арине. Ей хотелось провалиться сквозь землю, поскольку почти все начали пялиться на нее.