Владимир Контровский - Дорогами Миров

В комнате стало чуть тесновато — Золотые Маги вошли тоже, и эльфийка была тут как тут, и взгляд её горящих ненавистью зелёноватых глаз обжигал пленника так, что, казалось, на нём вот-вот вспыхнет одежда. Сигрид и Хьела — Янтарные Волшебницы из ватаги Сварда — уже работали с недоумённо озиравшимся вокруг, но уже приходящим в себя Эккертом. Как и все носительницы начала Инь, Чародейки обладали природными способностями к врачеванию и были Целительницами. И теперь Золотые Колдуньи осторожно, бережно и умело очищали сознание мага Мира Пуповины от мерзкой паутины наложенного на него заклятья. Помощь им не требовалась, и Эндар медленно и внимательно — ещё раз — прошёлся взглядом по лицу пленника.

— Говори, мы с большим интересом тебя выслушаем.

— Я не собираюсь ничего говорить, — прошипел Серебряный, и глаза его оставались по-змеиному холодными, — а победу ты торжествуешь рано, Жёлтый.

"Не слишком-то ты крепок, парень, да и с Магией Познания у тебя слабовато — хоть и претендуешь ты на имя Всеведущий ". Таном Янтарных Эндар стал не так давно, и опытный чародей без особого труда различил бы многоцветность магии бывшего Капитана Алых. А на злобный ответ «языка» Эндар лишь пожал плечами:

— Не хочешь говорить — не надо. Мы и сами узнаем у тебя всё, что нам требуется, и притом без всякого на то твоего согласия. Мы же Маги, и отнюдь не из начинающих!

Свард и шестеро его воинов (Сигрид с Хьелой по-прежнему были заняты Эккертом) уже плели заклятье, предназначенное для того, чтобы просто и без затей вскрыть и выпотрошить и память, и сознание пленённого Чародея из Расы Серебряных Всеведущих, Стремящихся-к-Познанию Предельного.

«…Надо полагать, Серебряные творили — или, по крайней мере, перекраивали, — этот Мир в качестве наглядного пособия, иллюстрации к их постулату о никчёмности физического бытия и о настоятельной необходимости скорейшего возврата в лоно Вечнотворящего Высшего Разума. Впрочем, скорейшего — это уже явно авторское дополнение Оголтелых, а не классика воззрений Серебряных Магов…» — именно такая мысль посетила Эндара, когда Тан Янтарных Викингов обозревал унылый вид, открывшийся перед ним после того, как они наконец-то достигли места, именовавшегося Миром Обители или просто Обителью.

Пленник оказался ценной добычей — слабым , но знавшим достаточно много. Память его поддалась соединённым усилиям Золотых Волшебников без особого сопротивления и читалась она легко — в отличие от наполненного смутными символами слепка памяти лже-Кардинала. Загадка Обители разрешилась: вход в этот Мир не был кодированным , просто путь к нему через Астрал представлял собой зигзаг, зафиксированный целым букетом сложнейших заклинаний, и путь этот был единственным. В строго определённой точке требовалось повернуть на строго определённый угол , переместиться ещё на некоторое расстояние и повернуть снова — опять-таки, все точныепараметры дороги к Миру Обители были жёстко заданными с крайне незначительным разбросом. Оголтелые (а пленник принадлежал, как выяснилось, именно к этой зловещей секте Серебряных) основательно потрудились, но сделали доступ в Обитель невозможным для несведущих.

После того, как всё требуемое выяснилось, " пилигрима " попросту прикончили — по суровому закону войны (тем более что война эта была войной магической). Эльфийка и пришедший в себя Эккерт изорвали Оголтелого заклинаниями и сожгли в пепел. Ярость (для магов низших ступеней Познания эмоции допустимы) их была вполне понятной и объяснимой — ведь этот Серебряный Маг и ему подобные нанесли такой урон цвету всех населявших Мир Пуповины рас. Скальп же — слепок памяти — Серебряного Эндар передал Сварду. У бывшего Властелина Пограничного Мира присутствовало ощущение, что так будет правильнее — если их экспедиция не увенчается успехом, то именно Свард донесёт эти ценнейшие сведения до Истребителей Зла.

Наконец-то стало известным, зачем Оголтелым потребовалось воровать наделённых определёнными способностями и одарённых совершенными Душами разумных существ Мира Пуповины. И когда Эндар понял это, он испытал ощущение чего-то до крайности мерзкого и отвратительного, и его желание навестить Обитель сильно возросло.

Оголтелые не уходили в Слияние сами , нет. Они организовывали очередную Волну, включая в неё определённое количество других Разумных, которых они со всем усердием собирали по всем доступным Мирам. Такое деяние представлялось адептами-вождями (к их числу принадлежал и Епископ) Оголтелых как крайне богоугодное дело, предназначенное обогатить Вечнотворящий Разум обратным Знанием. Вряд ли подобная интерпретация Цели Серебряных Магов пришлась бы по вкусу ортодоксальным Всеведущим, поэтому секта Оголтелых существовала в условиях строжайшей конспирации.

Единственное, что беспокоило Эндара — это численность секты. По всё тем же данным памяти «языка», Оголтелых было несколько сотен — целый округ [19] Иерархия Серебряных Всеведущих, Стремящихся-к-Познанию: община (Игумен) — приход (Аббат) — округ (Епископ) — епархия (Кардинал). Число изменяется от пяти до девяти. Девять — это начало Волны Слияния, пять — её окончание и начало подготовки следующей. — ( Из Летописей Голубых Хранителей Жизни ). примерно в середине периода подготовки очередной Волны Слияния. Хватит ли сил дружины для того, чтобы должным образом вставить Оголтелым мозги на место? Конечно, Серебряные не слишком умелые воины, но их всё-таки многовато, и кто знает, какими ещё тайнами волшебства они владеют. Епископ преподал — в своё время — хороший урок Властелину, и сейчас Эндар был очень далёк от того, чтобы недооценивать противника. И тем не менее, он решил идти до конца — хотя бы до выяснения подробных деталей.

«Очень хорошо, великолепно, что темпоральная бомба не попала в руки этих сумасшедших. Страшно даже подумать, какое применение они ей нашли бы. Изучили бы тщательно, докопались до сути, и разработали бы на её основе нечто принципиально новое и смертоносное. Или, не мудрствуя лукаво, просто поставили бы на поток производство подобных артефактов и потащили бы целые Миры в принудительное Слияние с Высшим Разумом. Чудовищно…»

Вот он, Мир Обители, — дорога оказалась совсем не долгой (так всегда бывает, когда знаешь точно, куда надо идти). Серое низкое небо, слезящееся мелким дождём, серые полуразрушенные древние горы (скорее даже останки гор), серые долины с болотистыми лужами. И ни единого живого существа — ни на земле, ни в небе. Только кое-где на пологих склонах торчат одинокие деревья, скрюченные, с голыми иссохшими ветвями и редкими пожухлыми листьями, жалобно трепыхающимися на холодном ветру. Мир вечной поздней осени, осени, которая возвещает о скором приходе долгой-долгой зимы…