Алексей Живой - Империя: Спартанец

А на следующее утро началась настоящая служба. Их гоняли в хвост и в гриву. После многочасовых поединков один на один они регулярно бились в строю своих эномотий. А чуть позже стали практиковать и «генеральные сражения» в составе лоха, где уже пентекостериям приходилось мериться силами. Пока все время побеждал Теламон, поскольку в его отряде служили опытные бойцы, а Креонт натаскивал молодежь. Но и его волчатам удавалось то и дело потрепать заслуженных вояк. С каждым разом они кусались все больнее.

Так, похоже, было во всех подразделениях, где молодежь составляла половину. Впрочем, в душе Тарас одобрял такую подготовку. У кого еще научиться, как не у зрелых воинов? А лучших учителей ближнего боя, чем спартанцы, было не придумать. Они сразу ему вдолбили, что учение — процесс активный. И мало что объясняли, а если делали это, то всего лишь один раз. Все остальное ты должен был понимать по ходу. Не успел — погиб. Твои проблемы. Но если выжил, то становился равным среди лучших.

Несколько раз за это время Тарас видел воочию и своего «верховного» командира — лохага по имени Хрисид. Но тот появлялся не каждый день, а лишь на крупных боях, чтобы проследить за слаженностью действий своего лоха. А кроме того, принимал участия в марш-бросках, во время которых лох Хрисида преодолевал за день до тридцати километров в полном вооружении. Бегали так, что илоты даже без амуниции за ними не успевали. Иногда приходилось прыгать и по горам, тренируя обходные маневры.

Так прошло несколько месяцев, за которые Тарас превратился из вчерашнего эфеба во вполне зрелого новобранца. Он отлично владел мечом, копьем и щитом. Бился в одиночку и в строю, а также командовал своим подразделением на марше и в пылу атаки. Но чтобы считаться настоящим воином, не хватало только боевого опыта. Среди «старослужащих» солдат, которым было от двадцати пяти и выше, ходили слухи о скорой войне с Аргосом из-за небольшой спорной территории. Она называлась Кинурия и находилась на северной границе страны, всего в нескольких переходах от Пелланы.

Армия Спарты была всегда готова к бою. И война могла начаться в любой момент. Но для этого, как выяснилось, сначала народное собрание вместе с эфорами и царями должно было принять решение об объявлении войны. А этого пока не происходило, хотя слухи крепли.

Однажды вечером, ближе к концу сесситии, проходившей уже вполне раскованно, — спартиаты ели, пили, смеялись и шутили как обычно, отдавая дань армейскому юмору, — пентекостер положил руку на плечо стоявшему у дверей Гисандру. И, подождав, пока все выйдут, сказал, став неожиданно серьезным:

— Гисандр, скоро мы начинаем войну. — И, подождав, пока тот осознает новость, продолжил: — Но это еще не объявлено. Завтра утром ты возьмешь половину своей эномотии и отправишься в Амиклы к Леонту, нашему полемарху, с посланием. А обратно вернешься тогда, когда он тебе разрешит. Либо с новым посланием, либо вместе с войском, которое он приведет. А до тех пор будешь находиться в Амиклах и подчиняться его приказам.

— Все исполню, — поклонился Тарас.

— Завтра на рассвете будь здесь вместе со своими людьми. Получишь послание к Леонту, за которое отвечаешь головой. А теперь иди, отдыхай, ты свободен.

Выйдя на улицу, Тарас окликнул еще не разошедшихся спартиатов и приказал пятнадцати из них быть утром у здания сесситий в полном вооружении.

— Мы отправляемся в небольшой тренировочный поход, — скупо пояснил он свое приказание.

— А что случилось? — все же поинтересовался Архелон, выпивший сегодня на глоток вина больше, чем следовало.

— Завтра и узнаешь, — осадил его Тарас, внезапно став серьезным оттого, что впервые затевалось нечто важное. Если Креонт не пошутил над ним, а на это было не похоже, то скоро предстояла настоящая война. Но начиналась она уже с завтрашнего утра, когда следовало доставить какое-то сообщение военачальнику.

Однако по дороге домой Тарас повеселел. Эта оказия выпала очень кстати, ведь в Амиклах жила Елена, которая приглянулась ему еще на Гимнопедиях. Конечно, обещание жениться висело над ним, как дамоклов меч, но и без него девушка Тарасу запала в душу. Она была прямой, жизнерадостной, но не такой навязчивой, как Гелона, победившая ее в борьбе. «Надо будет улучить минутку и наведаться в гости, — подумал новоиспеченный командир эномотии, — разыскать девушку и познакомиться поближе. Вдруг повезет и она меня еще не забыла».

Правда, вспомнив о том, кем служит ее отец, Тарас немного погрустнел. Закрутить без последствий легкий роман с дочкой некоего Автония, который учил эфебов биться на мечах, представлялось маловероятным. Могли отрубить самое дорогое. «Но, с другой стороны, — подумал Тарас, — я же с самыми чистыми намерениями. Папаша приказал жениться, надо выполнять. Да и холостяков здесь не уважают. А то ведь ушлют на войну, а там одни боги знают, что случится».

Вернувшись домой по темной дороге, которую освещала только луна, Тарас разделся при помощи своего управляющего и завалился спать. Ежедневные физические нагрузки выматывали, но способствовали хорошему сну.

На следующее утро пятнадцать спартиатов, облаченных в доспехи и шлемы с красными гребнями, не считая еще пятнадцати оруженосцев, стояли, выстроившись в две шеренги у здания сесситий. Тарас, некоторое время назад определившийся, что на роль его оруженосца больше подходит Этокл — не такой умный, — был шестнадцатым. Здание сесситий иногда использовалось пентекостером для совещаний. Был в Пеллане и «штаб армии», как его называл Тарас, — небольшое, но помпезное здание с многочисленными колоннами у входа, в западной части города, — но туда его приглашали не часто. Не того уровня был еще командир.

Несмотря на то что они собрались в указанный срок, Креонт не появлялся, а высившиеся у дверей охранники, которые здесь появлялись только по особым случаям, хранили молчание. И Тарас уже начал беспокоиться, не случилось ли за ночь чего-нибудь непредвиденного. Но в этот момент приземистая дверь со скрипом отворилась, и появившийся на пороге Креонт сделал ему знак приблизиться, а затем войти в здание.

Там, кроме него, Тарас обнаружил сидящими за столом еще двоих хорошо знакомых офицеров. Одним из них был Теламон, а другим сам Хрисид. Командир лоха выглядел невыспавшимся и усталым. На его бородатом скуластом лице явно читалось недовольство.

На столе дымило несколько огарков свечей и стоял кувшин с водой, а также плошка с сыром и оливками. «Да у них тут, похоже, военный совет был, — догадался Тарас, осмотревшись, — значит, Креонт не пошутил».

— Вот твое сообщение, — протянул ему пентекостер плоский предмет, заигравший в отблесках свечей.