Галина Громова - По законам военного времени

Я же бегал по группам контроля собирал данные о ходе оповещения или вызывал их начальников в кабинет военкома. Наконец – то появилась минута и удалось выскочить на крыльцо покурить. Спустился по лестнице к урне, достал из нагрудного кармана камуфляжа, не вынимая из кармана пачки, сигарету и подкурил ее. И только тут почувствовал, что уже почти сутки на ногах. Тут ко мне подошли три каких – то мужика лет под пятьдесят.

– Слышь, командир, вот ты мне скажи, что случилось? Говорят, войну объявили?– спросил один из них, и к нам начал подтягиваться народ.

– А вы что телек не смотрите? Мобилизацию объявили, а не войну. Татарва голову подняла. В Симферополе уличные бои идут. Подо Львовом юльковцы и «бандерлоги» толпу собирают. Так что никуда не уходите, всем дела хватит, – закончил я передачу новостей.

– Ты хотел сказать в Симферополисе? И что за «бандерлоги»?

– Да, точно, Симферополисе и насчет «бандеровцев» – не заморачивайтесь, а то что-то глючит меня от усталости.

– Объявили мобилизацию, бля! А почему нас не хотят брать в армию? Я слышал, что по хохлятскому закону солдат берут до 40 лет, – сказал другой, – а мне уже сорок семь. Так что теперь я не нужен? Какие – то писюны газированные будут с татарами и оранжевыми воевать, а я буду дома отсиживаться? Да я еще любого двадцатилетнего в бараний рог сверну.

– Вы не волнуйтесь, я поговорю с военкомом, чтобы вас приобщить к делу. – успокаивающе сказал я.

Тут ко мне подошли три девчонки – «добровольцыцы». Одна была симпатичной крашеной брюнеткой среднего роста с карими глазами, на вид ей было не больше шестнадцати. Вторая была прыщавая девчонка с непонятного цвета с баклажанным отливом волосом, испещренная пирсингом во всех нужных и ненужных местах, примерно такого же возраста. Ну, а третья была миловидная девушка с натуральными русыми волосами и стального цвета глазами. Первую я знал, она как-то приходила около года назад на прием – хотела попасть на контрактную службу. Но ей тогда было то ли семнадцать, то ли шестнадцать лет. А по закону, девушек берут на службу с девятнадцати. Я ее отправил тогда, с умным видом процитировав закон. Посоветовал не забивать себе дурным голову и не брать тяжелого в руки. А где-то через месяц, когда искал себе квартиру в частном секторе Воронцовки, столкнулся с ней еще раз – помогала в поисках. С квартирой тогда конечно же пролетел, как фанера над Москвой. Но почему-то ее внешность врезалась память.

– Молодой человек, а вы не подскажете, к кому мы можем обратиться, чтобы попасть в армию? – спросила та, которую уже знал. Видать, она в этой тройке верховодила.

– А сколько вам лет? –

– Восемнадцать! – почти хором ответили романтично настроенные на военный лад посетительницы.

– Так, девочки, ваши родители знают, что вы здесь? – спросил их, зная о том, что они врут, и, показывая на ту, с которой уже был знаком, – А вас, девушка, я помню, вы ко мне приходили на прием и вам явно не девятнадцать лет. Что романтики захотелось?! А ну, быстро домой и не высовывайтесь. Без вас разберемся.

Я увидел, как у них на глазах навернулись слезы, и тут стало их немного жалко. Да и не совсем прав – девушки хоть и малолетки, но все-таки женщины… И чуть помягче добавил, чтобы они приходили через неделю. «Бойцыцы» явно повеселели и обещали точно прийти.

Тем временем затушил сигарету и побежал на свой пост. И снова завертелись цифры, доклады, вводные.… А уж этого добра хватало: особенно с техникой, что поставлялась для обеспечения проведения мобилизации. У нас была расхожа пословица: «Автомобиль – это не роскошь, а единица учета». На бумаге выглядело все вроде бы нормально, но жизнь всегда вносит свои коррективы. Да еще с Дергачей не прибыл представитель воинской части, который убыл уже с одной командой людей в пешем порядке. А время уже подходило для отправки следующей партии, но уже на машинах. Я зашел в кабинет к военкому, который сидел и пил очередную чашку кофе.

– Владимир Анатольевич, вы сейчас берите Курдова с его машиной и езжайте на ППСТ, берите там партию грузовиков и потом на ППСВ за людьми. После этого езжайте на ПВП Дергачей. А потом назад…

– Товарищ полковник, тут пришел народ, которому уже больше сорока лет. Волнуются, что их не хотят брать в армию. Я пообещал им поговорить с вами, насчет того, чтобы их приобщить к делу. Что с ними делать? Предлагаю приобщить к тому, чтобы они насыпали в мешки песок и землю, чтобы обложить им окна военкомата. Потому что пришла информация из ГВК о том, что возможны нападения со стороны татар. А также оборудовать окопы возле военкомата.

– А оплачивать им все это кто будет? И где вы найдете мешки? Задумка хорошая, конечно. Но …

– Я сам разберусь.

– Я не против.

Вышел потом на крыльцо и люди повставали со своих мест, когда к ним обратился.

– Так! Все, кому уже за сорок лет и кто имеет воинское звание от самого главного, то бишь «рядовой» до старшины включительно, собраться на спортгородке. – громко сказал я всем и показал на правый угол двора, где у нас был типа спортгородок. Хотя это было громкое название: там были всего лишь турник и брусья. На удивление народ начал быстро собираться, видимо всем уже надоело бесцельное сидение, стояние и шатание. Минут через пять их набралось человек десять.

– Мужики, нужна помощь непосредственно военкомату. Надо оборудовать блиндаж или щель на случай бомбежки. Набрать мешков, а в них песок, землю, щебень ну, в общем, для защиты окон. Единственная проблема: эта работа не будет оплачена государством. Но если мы управимся за день, то с меня магарыч и поляна. И каждый получит по двадцатнику. – обратился я к ним. Деньги у меня были: позавчера зарплату получили, а спиртное у военкоматчика всегда в загашнике имеется. – Идет?

– Ты это, парень, не мельтеши. – сказал тот, что обещал свернуть в бараний рог любого двадцатилетнего. – Та сами понимаем, что важно. Ты мне лучше скажи, откуда ты двести гривнов возьмешь? Из своего кармана? Да что мы не знаем, сколько вы там получаете? Я лично с тебя ничего не возьму. А вы мужики как? Запомни, сынок, ни копейки на оборону! – обратился он к остальным. Те ответили одобрительным гулом.

– Ну, раз такое дело, идемте получать инструменты, – сказал я и направился в военкомат.

К концу следующего дня у нас уже были готовы и щели, и огневые позиции. А вечером сидели и обмывали фортификационные сооружения: «Чтоб хорошо стояли». Было весело. И песни, и политические споры, и маты. С разрешения шефа, даже костер во дворе разожгли в старой ненужной урне. В общем, все тридцать три удовольствия.

В городе началась неразбериха. Никто не мог понять, что случилось и куда бежать. Начались массовые грабежи магазинов, повысилось число изнасилований. Под шумок народ решил обогатиться.