Герман Горшенев - S-T-I-K-S. Товарищ Резак

Два аккуратных надрыва с одной и другой стороны ноги уже ждали моего возвращения. Кошатина распотрошила принесённые мною аптечки и разодрала когтями пакет с кровоостанавливающей салфеткой. Ловко используя два когтя как пинцет, засунула их с обеих сторон раны. Размотав бинт, она добавила перекомканной марли с той и другой стороны, затем обмотала ногу прямо поверх штанины, используя лапы с когтями. Кошки перед собаками имеют невероятное преимущество. У собак когти не убираются, подвижность пальцев и сравнивать нельзя. Очень внимательно я следил, как она будет обходиться без большого пальца. Я, конечно, пробовал использовать предметы, пока меня не видят, и первой проблемой оказывалось именно отсутствие большого пальца.

Самое сложное для пантеры было добыть у бинта начало, но она нашла элегантный выход, непригодный в нашем мире, но подходящий для Стикса. Это просто чудо, что здесь не бывает заражения крови. Кошка просто, как котёнок – клубок ниток, покатала рулон по земле, и когда он начал разматываться, аккуратно взяла пастью и положила на рану. Дальше – дело техники, а в её случае ещё и огромного опыта, похоже. Коготь одной лапы зафиксировал хвостик бинта, а другая, сделав подобие ладони, как рукой начала обматывать. Хотя она и кошка, но я бы так не сделал. Получилось убого, но прочно и функционально. Вполне похоже, как будто Корж сам себе ногу замотал, когда без сознания был.

Пронзительный кошачий взгляд всё время косился на мою шею. Завершив спасение, пантера подошла ко мне и села напротив. Осмотрела верёвку, ещё раз глянула мне в глаза. Чёрная лапа приподняла мой жетон. Кошка внимательно прочитала надпись, сделанную каллиграфическим подчерком:

– Рык! Рык! Рык! Рык! Рык! – пантера лапой закрыла глаза. – Рык! Рык! Рык! Рык! Рык!

Огромная чёрная кошка упала на спину и, продолжая издавать рыкающие звуки, задрыгала в воздухе всеми четырьмя лапами в стиле конского аллюра.

– Кошатина! Ты чего ржёшь? Я своё имя в бою заработал!

Кошка замерла, лёжа на спине, оставив все лапы задранными вверх. Выгнула шею, посмотрев на меня:

– Блохастый! У меня слов нет. Рык! Рык! Рык! Рык! Рык! – лапы продолжили рассекать воздух.

Вдоволь насмеявшись и сказав про то, что если кошки её увидят за тем, что она собаке и двуногому помогает, то позора не оберёшься, двумя прыжками пантера скрылась в кустах. Без неё нас бы давно пристрелили, но и вот так быть брошенным оказалось тоже неприятно. Кошки – они и есть кошки. Я взялся зубами за лямку на загривке формы. Эти лямки специально делают, чтобы раненных в полевых условиях переносить.

Передние вперёд, задними отжать. Мы с Коржом по весу практически равны, но собаки гораздо крепче. Передние вперёд, задними отжать. Полсотни повторений – уже больше сорока метров мы протащились от места боя, а расстояние – в два дня пути на колёсах. Последний раз я взглянул на горящий БРДМ – красиво, бронетехника горит всегда красиво – и продолжил свой монотонный труд. Передние вперёд, задними отжать. Внимательно следил за обстановкой.

Смеркалось. Сил уже не оставалось, и надо было найти ночлег. Решено – прямо тут. Я выпустил из пасти лямку формы и бессильно плюхнулся рядом с бессознательным раненным. От прямого взгляда нас укрывали кусты, а сил на поиск лучшего места уже не было. Заражённые обязательно сбегутся на место боя, но там столько крови и трупов, что это их задержит, и, надеюсь, никто не пойдёт по нашему следу, если у них и так есть что пожрать. Я сделал самое главное – отдалиться как можно дальше.

Незадолго до восхода солнца раненный очнулся и сказал:

– Блохастый, подойди. Подойди сюда.

Корж пытался открыть нагрудный карман. Я зубами дёрнул клапан. Он, вымученно улыбнувшись, сказал:

– Умный ты Блохастый, очень умный. Хочу, чтобы ты жил. У меня есть сокровище. Не дотащишь ты меня. Тут взрослым мужикам с носилками и автоматами не всегда раненого дотащить получается, а волоком…

Он очень тяжело открыл фляжку. Там совсем чуть-чуть, на дне оставалось, как они говорят, живчика. Хлебнул глоток. Я привычно открыл пасть. Он тронул мне рукой морду и ливанул из фляжки. Что-то я проглотил: он мне что-то сунул в рот. Я фыркнул, отскочил.

– Блохастый, ой, Блохастый! Глупо, наверное, это собаке говорить? Это было моё сокровище. Я их берёг, всё боялся стать квазом, но очевидно, надо было мне рискнуть. Был бы у меня сейчас шанс. Помог бы себе и тебе. А теперь о тебе здесь заботиться некому. Три чёрные жемчужины. Ты пока тут совсем новичок, на тебя может подействовать. Очень много пользы принести может, но можешь и переродиться, – и усмехнулся, как будто уже мозгами двинулся, а затем продолжил, посвистывая на каждом вдохе:

– Три чёрные жемчужины – всё, что у меня есть. Пусть у тебя откроется умение, может, квазом и не станешь. А может, и станешь, будет у тебя огромная пасть, как у мертвяка, – Корж немного побулькал, очевидно, смеялся, и закрыл глаза, опрокинув голову. Он был в сознании, но столь долгий разговор совсем лишил его сил. Немного полежав, не поднимая головы и не открывая глаз, он продолжил:

– Я хочу, Блохастый, чтобы ты жил. Бросить не прошу, всё равно ты меня не поймёшь и не послушаешь. Умная ты псина, и глупая. Столько тащить! Я давно пристрелил и бросил бы, а ты нет.

Меня позвали жестом, похлопали по боку, и сознание покинуло моего товарища. Уж и не знаю, чем они так ценны, эти три чёрные жемчужины, но мне с таким пафосом о них говорили, как будто короновали. Ещё, гад, подсунул под живчик, на последнем глотке. Ладно, вроде как на смертном одре гадости делать не принято. Буду надеяться, что это штука пойдёт мне на пользу, или хоть, по крайней мере, поноса не вызовет.

Упираясь всеми четырьмя лапами, я тащил моего раненого товарища. Он был без сознания. Переставляя задние и передние лапы, я привычно волок тело. Передние вперёд, задними отжать; передние вперёд, задними отжать. Довольно быстро – уже приловчился, только сильно шея немеет, и очень непривычно, что постоянно текут слюни. Каждый раз закрывать пасть, бросая ручку на загривке военной формы, было неудобно. Ну и ладно, дома будем чистоплюйствовать. Передние вперёд, задними отжать…

– Полундра!!! – заорали над ухом.

Я от неожиданности подпрыгнул и крутнулся на месте. В двух шагах от меня скалилась чёрная кошачья морда. Кошатина подошла с подветренной стороны, и, разумеется, я её не услышал и не унюхал.

– Рык! Рык! Рык! Рык! Какие собаки пугливые пошли, собственной тени стал бояться. А вот скажи, зачем тебе, представителю практически верха пищевой цепочки, нужен этот двуногий? Ты его позже съесть собираешься? Не проще ли кого-нибудь в другом месте поймать, менее вонючего?

– Кошатина, хватит издеваться. Лучше бы помогла.