Алексей Войтешик - Дай мне руку, брат

Медведев кивнул и в это время в коридоре, ведущем к кухне, послышались торопливые шаги. Кто-то ударился в бак с водой и выругался. На Базе без особой надобности освещение не включали, именно поэтому не привыкший к темноте человек и налетел на «титан». Ориентируясь на слабый свет, льющийся из обеденного зала во ясны очи начальства из коридора вывалился дежурный.

– Разрешите? – деловито осведомился он и, не ожидая ответа, предусмотрительно ступил в сторону. – У нас «шатун»!

Термин «шатун» появился на Базе сам собой. Едва только стало понятно, что объект забыт властями и начали регулироваться вопросы, связанные с его жизнедеятельностью, в первую очередь была сформирована суточная дежурная служба слежения за периметром и поступающей снаружи информацией. Наверное, слово «Служба», слишком уж громко сказано. Смена по три человека (иногда два) на двадцати квадратах, плотно упакованных аппаратурой.

При строительстве Базы оснащение этого подразделения было полностью завершено и скрытые в кронах деревьев, не пеленгуемые антенны и камеры, работающие во всех известных спектрах слежения, зарекомендовали себя просто прекрасно. Оставалось только фиксировать всю поступающую информацию на электронные носители, в журналы, перерабатывать ее и вовремя докладывать обо всем начальству.

По сути, любой человек, появившийся в этих местах, это «шатун». Конечно, и зверья в одичавших после Чернобыльской трагедии лесах было огромное множество. Чуткая к движению аппаратура фиксировала и животных, не давая скучать дежурным операторам, но то животные, это – еда, а вот человек, это уже – «шатун» и здесь они были редкостью.

Из-за системы конспирации, используемой на Базе, каждого «шатуна» с помощью внешних «секретов» по возможности отслеживали даже визуально. Само собой, если шныряющий по «крыше» их объекта был особо настойчив или настолько боек, что вычислял наружную охрану, остаться в живых у него было мало шансов. Скажем честно, …их практически не было вообще. Если же «шатун» оказывался простым «прохожим», его сопровождали далеко, как только могли, пока не убеждались в том, что он проследовал транзитом и движется куда-то по своим делам.

Сегодня визитер был особый. Его одежда выглядела, как легкая тюремная роба, что никак не соответствовало нестабильной погоде прохладного апреля.

Дежурный оператор, стараясь представить свое умение начальству, приближал, удалял изображение «шатуна» на мониторе дежурной части, делал множество стоп-кадров с разного ракурса, как бы невзначай демонстрируя свои навыки обращения с дорогой техникой. Но чем больше картинок маячило на экране, тем меньше внимания доставалось визуализирующему их специалисту. Лица Лукьянова, главного охранника Базы Медведева и примкнувших к ним Волкова и Луценко заметно сквозили озадаченностью – заросший бородой гражданин, маячивший на экране, выглядел крайне растерянным. Казалось, что его просто выбросили прямо на шлюз вимана из пролетевшей мимо машины. Разумеется, вблизи их объекта не было ни трассы, ни машины, ни желающих кого-то выбрасывать на это открытое, важное для Базы место.

Лукьянов задумчиво огладил огромной ладонью щетинистый подбородок:

– Чет тут не так, – тихо произнес он. – Что скажешь, Георгич?

Медведев не спешил с ответом, хотя видел, что именно от него сейчас ждут и слов, и действий. Нужно было все оценить.

Экранированные инфракрасные камеры показывали присутствие троих, наружное наблюдение докладывало то же самое. Двое, отсиживающиеся невдалеке от шлюза Базы, были опознаны. Их ждали, и это были свои, возвратившиеся с юга Кийко и Твердохлеб, а вот этот тюремный гость, кто он?

Что если предположить, будто эту «пешку» 3 3 Пешка – разг. Термин, используемый сначала работниками ГАИ, а потом и многими спецслужбами, производное от слова «пешеход». ведут со спутника, иначе говоря, ловят на живца охрану искомого объекта? Но тогда зачем его так странно и легко одевать?

В видеоархивах Базы хранились изображения скитальцев, ищущих по лесам партизанские отряды с целью влиться в ряды сопротивления, но, во-первых, таковых было немного и их обнаруживали задолго до появления возле скрытого гермоангара, а во-вторых, и они не одевались подобным образом.

Если этот «шатун» просто беглый зек, чего тогда он топчется на одном месте? Машет руками, будто отмахивается от какого-то морока? Если даже предположить, что он попросту сдвинулся рассудком и давно бегает по лесам, тогда был бы худым, как вобла, в данном же случае даже из-под робы было видно, что последнее время этого бородача кормили сравнительно неплохо.

Отмечая, что Сергей Георгиевич не спешит, Лукьянов за его спиной сказал дежурному:

– Передайте, что бы Кийко и Твердохлеб сидели тихо и не высовывались. Разберемся с этим, отогреются и они. И пусть будут готовы, если что, поддержать огнем. На самом деле, что-то тут не так. Кто из оперативников в тревожной смене?

– Римашевский и Панько. Тут еще и Веня Дзерба с Васильковым, пока не уходили на «лежак».

– Дерни-ка всех сюда.

Дежурный нажал кнопку на столе, и за дверью, что находилась в глубине помещения, началось какое-то движение. Кто-то шушукал, тихо двигал мебель. Вскоре в темном углу появились и выстроились в шеренгу четверо вышеназванных бойцов.

Медведев оторвался от монитора и подошел к ним:

– Веня, – строго кольнул он взглядом, стоящего среди них старого товарища, – ведь трое суток болтались по лесам. Чего бы вам, не подремать до ужина?

– Георгич, – стал оправдываться старший опер (как известно, оперов бывших не бывает), – два часа туда, два часа сюда. Подумали – подождем немного, потом к Михайловне и на боковую. Смысла не было сон разбивать.

– Ну-ну, давай, – прервал речь друга первый заместитель начальника Базы, – навешай лапши мне, да побольше. Прошлый раз уже получили с Волковым за покер до двух ночи?

Дзерба косо глянул за спину начальника, на скривившего хитрую рожу молодого дружка.

– Получили, – ответил вместо Вени на свой же вопрос Медведев и продолжил: – а сейчас что?

– «Храп», – буркнул, словно провинившийся мальчишка, Дзерба.

Ему было уже за пятьдесят, но ни у кого и мысли не было звать этого остроумного и очень веселого дядьку по отчеству, тем боле, что выговорить имя его достопочтенного отца было не всем под силу. Дзерба был Викентий Тадеушевич.

Картежник тяжко вздохнул:

– Как-то …засели.

– Веня, надо спать, – с укоризной надавил на связки Медведев, – тебе же не тридцать? Хоть бы помылись с дороги. Притащите сверху заразу, всех положите с какой-нибудь дизентерией. Клещи наверху пошли. Они таким могут одарить, что не обрадуешься. Спросите у Вячеславовны.