Алексей Войтешик - Верю Огню

– Приехали, ― сообщил один из провожатых.

Шохович судорожно очнулся от тяжких мыслей и посмотрел в окно автомобиля. Перед ним стоял хорошо знакомый дом с красочной, сделанной в восточном стиле вывеской над одним из подъездов. Он, ничего не говоря, покинул салон, вошел в дом и, поднявшись на второй этаж, постучал в дверь офиса.

Щелкнул замок. Дверь открыла секретарь Сабина:

– Здравствуйте, ― лучезарно улыбнулась она.

– Салам, Сабина. На тарсан? Вот Вам белорусский презент, ― Шохович поставил на стол перед девушкой красочную марочную коробку с бальзамом «Минск».

– О! ― хлопнула в ладоши Сабина, ― спасибо! Вас ждут.

Эдуард Моисеевич вошел в кабинет директора.

Господин Агаев сидел за столом, сосредоточенно изучая механику какой-то крохотной никелированной безделушки. Было заметно, что ждет он давно.

– Салам, ― мило улыбаясь, и проявляя свое самое доброе расположение к хозяину кабинета, поздоровался Эдуард Моисеевич.

– Салам, Эдик, ― привставая, пожал протянутую ему руку Агаев. – Проходи. Расскажи пока к дэлу, как живешь?

– Периодически, ― отшутился Шохович.

– А, шьто так?! Надо «постоянно». Хоть ты и «пастырь людской», а природа, Эдик, требует свое. Ты это «периодически» можешь говорить им, тем, кого «пасешь». Мне всегда докладывай – «живу постоянно»!

– Нервы, нервы, уважаемый, Саид Муслимович. Скоро совсем…

– Да, Эдик, – моментально отбрасывая шутливый тон, перешел к делу Агаев, – дэла невеселые. Дашнаки обнаглэли. …Знаешь, а они еще и за американок этих бабкы хатят с нас снять? И какие бабки! А нам тагда шьто? …Прижали, – тяжко выдохнул Агаев, – да-а…. Эдик, я тебе так скажу, йэсли наши девочки заговорят, нехорошо получится…

– Да вроде не должны…

– Вот, вот! Не должны! Думаешь, так просто тебя сорвали с места, от греха подальше?

– Не понимаю…

– Хы, – вознес ладони к небу Саид Муслимович, – он не понимает. Потянули веревочку, зашевелились службы. Йэсть информация, шьто будут работать по нашему дэлу. Смотри, что Джалик вчэра вытащил из моего стола…

Агаев положил перед Шоховичем дорогой японский «жучек». – Видишь? Хорошо, шьто знаем, кто и сколько их «вколол». Все уже знаем. А вэдь могут сдэлать так, шьто не узнаем, и шьто тогда?

Слава Аллаху, есть информация, шьто «бульбаши» уже давно под вас копали. А вы, Эдик, про это и не знали, да?

Шохович непонимающе покачал головой…

– Вот, видишь? – продолжил Агаев. – Только теперь все всплыло и это уже не плохо. Можно успеть шьто -то сдэлать. Вот, для начала тебя «выдернули», пусть поищут. Твоего этого писклявого «петуха», Бакуновиша, придется им отдать. Когда Служба хочет есть, ее надо кормить, а Служба там, в Беларуси молодая, голодная.

– За что Бакуновича-то?

– А кого тогда, Эдик? Тебя? Этот молодой дурак много лишнего говорит. Вмазался со своей девкой в…. Нехорошо полушается. – Агаев встал и повернулся к окну. – Сдэлаем так. Скажем, церковь молодая, только строитса. Не доглядели, есть такое понятие у русских, вот он, этот Бакуновиш и натворил…

Да, Эдик, из двух зол выбирают малэнькое. Да-а, – задумался о чем-то Саид Муслимович, – рэпутацию церкви мы потом, канечно, «подсушим». Дадим дэнег, а теперь, Эдик, давай говорить о дэвочках…, – Агаев, словно на клавиатуру пианино, положил перед собой на подоконник короткопалые руки. – Это не мое мнэние, – начал он издалека. – Ты же знаешь, дорогой, я сам мало рэшаю. И ты, и я – луди малэнькие….

Эдик, дэвочэк …не должно быть. Рисковать нам нэльзя, поэтаму сдэлаем так: мы тебя туда отвезем, будешь, как всегда «пастырэм заблудших душ». Все хорошо будет выглядэть. «Посланник церкви Христовой, путешествующий в одиночку». Дадим тебе «Кагор» для причастия. Для американок – другой «Кагор», хороший. Ты уедешь, а девочки чэрез час-другой, не с «пастырэм», а уже с самим богом будут говорить…

Что делать, Эдик? – видя, как побледнел Шохович, продолжил Агаев. – С дашнаками никак не договоришься. Нашы дэвачки в их руках просто «золотыми» становятся, а с «прэмией» их уже никто не купит…

Саид Муслимович начал нервно выстукивать пальцами какой-то ритм. Шохович беспокойно и коротко бросил взгляд на его поросшие курчавыми, неприятными волосами руки:

– А если меня не захотят к ним пустить? – со слабой надеждой на избавление от этой крайне неприятной задачи, спросил он.

– Пустят, Эдик, пустят. – Поправляя массивную золотую «печатку» вздохнул Агаев. – Мы тебе дла такого дэла еще мулу и попа найдем, …настоящих. Иди, потом, разберись, кто и шьто давал девушкам?

– А дашнаки?

– А шьто дашьнаки? Им нужны дэньги, шьто им до вас, попов?

Шохович задумчиво облизал пересохшие губы, силясь понять хоть что-то в игре, в которой все решено за него:

– Девушки меня узнают, – тщетно тянул он время, – а узнают – все пропало….

Агаев сверкнул золотыми зубами в кривой ухмылке:

– Мы тебя, если нужна, э-э, – мама не узнает. А потом, даже хорошо, шьто узнают. Лучше будут пить за доверительной бесэдой. Ты же специалист в этом дэле, тебе самим богом дано убеждать и угаваривать. Шьто зря тебя учили этому в Амэрике?

– Хорошо, – понимая свою беспомощность перед скрытым высочайшим решением, звучащим из уст Саида, вздохнул Шохович. – Что мне за это полагается?

– Эдик, – поворачиваясь всем корпусом к гостю, лениво развел руки в стороны Агаев, – кого-кого, а тебя я не обижу, ты же меня знаешь…

– Сколько?

– Штук дэсять хватит?

– Конечно, Саид Муслимович. Когда ехать и детали?

– Нэ спеши, – медленно с облегчением выдохнул Агаев. – Погости у меня на даче денек-другой, а я за тобой потом пришлю. Мне же надо тебе найти компанию, договориться с дашнаками. Дай время. Знаешь, Эдик, в Беларуси, после твоего отъезда поднялся «сильный ветер». Шьто «надует», кого «сдует»? Надо немного подождать…

Дежуривший у тротуара Форд «Транзит» спокойно тарахтел горячим дизелем. За ним стояла серая «Газель», водитель которой, насколько было возможным рассмотреть со стороны проезжей части, дремал за рулем, откинувшись на спинке сиденья. Между двумя машинами творился полный разброд и шатание пассажиров. Дико орало радио, настроенное на одну и ту же волну сразу в двух авто, кто-то, перекрикивая его, повествовал некую историю, слушая которую окружающие пугали редких прохожих громким смехом.

Из подземного перехода метро «Институт Культуры» выбежали девушка и парень. Они пересекли дорогу и направились к шумным микроавтобусам.

– О-о-о! – завопили разом беснующиеся машины. – Ну, сколько можно? Саша, ну, что это за дела?

На фоне гладкого бормотания Форда злобно проснулся двигатель «Газели». Хлопнули двери и машины, аккуратно съехав со стояночной площадки, покатили под путепровод.