Алексей Войтешик - Верю Огню

Анжелика всматривалась в бордовое, перекошенное злобой лицо Волкова и к своему удивлению понимала, что ни внушительный вид Медведевских молодцов, ни сам «Комитет», куда его заманили обманом, ни безнадежно зафиксированное положение тела на столе, не сломали мятежный дух этого упрямого крепыша.

Бойцы Медведева напротив, выглядели растерянными и бесконечно озирались, то на Ловчица, поливающего в этот момент свой носовой платок водой из графина, то на держащегося за бока и медленно передвигающегося по кабинету Медведева.

Наконец пауза закончилась. Ловчиц подошел к притихшей в углу Анжелике:

– Анжела, будь добра, сходи к машинисткам, приведи-ка сюда нашего гостя. Может, с ним разговор пойдет легче?

Иван Сергеевич оказался прав. Появление Волкова младшего моментально остудило пыл его не в меру горячего брата. Алексей расслабился, закрыл глаза, собрал свою волю в кулак, и после этого спросил:

– Что он сделал?

– Кто? – удивился его вопросу младший брат, шокированный беспорядком и незавидным положением Алексея. – Что тут происходит, а? Леха, тебя что, били?!!!…

Капитан Романович, возвращаясь из машбюро, где ее атаковали расспросами машинистки-поклонницы, застала лишь завершающую стадию реакции рок-звезды на притеснение собственного ближайшего родственника. Судя по всему, Алексей все же снова исхитрился вырваться из захвата и, наверное, не без помощи Андрея.

В данный момент, ценой общих усилий личного состава оперштаба, оба брата Волковы были надежно зафиксированы, а подполковник Ловчиц вытирал собственную свежую кровь уже с разорванной ушной раковины, которая еще со времен занятий борьбой и без того у него выглядела, как раздавленный пельмень.

Несмотря на это ранение, руководитель спецоперации «Аркан» светился улыбкой. Вскоре его и вовсе прорвало на нездоровый смех. Что-то около минуты он сидел на стуле и смеялся, держась за разорванное ухо, простреливаемый недоуменными взглядами присутствующих.

Начальник оперштаба Ходько, в данный момент, ощупывающий свою вспухшую скулу, первым осмелился вмешаться в необузданное веселье начальника:

– Ничего смешного, Иван Сергеевич, не вижу. По милости этих двоих… Они же весь штаб разнесли к еб… матери, простите Анжелика.

– То-то и оно, ― тихо смеялся, сотрясаясь всем телом Ловчиц. – А представляете, если бы пришлось, не дай бог, сюда еще из-за чего-нибудь папу и маму Волковых тащить?

– Да уж, ― расслабляясь, улыбнулся и Ходько, ― Разнесли бы Комитет, как Хиросиму…

Где-то под обломками первого, сильно пострадавшего в схватке, стола, жалобно затарахтел телефон. Ловчиц осторожно извлек из завала, лопнувшую пополам трубку и, придерживая левой рукой, останки аппарата, подув в микрофон, ответил:

– Алло…, да я. Так точно. …Да, договариваемся потихоньку. Да, Игорь Федорович, …ага, не по телефону. Сколько? Ну, …не знаю, если только срочно. Пока ничего. Думаю, минут двадцать-тридцать… Тогда, как вы…, ага, значит, через час. Хорошо, есть!

Назавтра Председатель пригласил к себе Ловчица только в 15:20, причем, по «очень срочному делу». Что за срочные дела бывают в три часа дня, когда и так полный аврал, можно было только догадываться, но подполковник Ловчиц, откровенно говоря, даже и не думал лезть в дебри размышлений по этому поводу. Теперь он ясно представлял себе, что, а вернее сказать «кто» больше всего интересует Службу в деле с захватом заложников.

По только что полученной информации среди захваченных иностранок находится человек, которым так или иначе интересовались многие спецслужбы мира! Само собой, они это скрывали, но метод «высеивания объекта» из советских методик КГБ работал безотказно, указывая, что все векторы смыкаются именно на одном человеке.

Раз там есть такой нешуточный интерес кого-то из сильных игроков, он – объект, вернее она, должна будет проявить себя больше других, требуя защиты властей своего далекого и мощного государства. Теперь истинные цели боевиков становились более-менее понятны.

Как стало известно Ивану Сергеевичу, за то, что хранится в головке этой дамочки, США не церемонясь введет свои войска куда угодно, либо, что намного дешевле, даст бандитам хорошего «откупного». Деньги американцы никому за просто так давать не привыкли, значит снова становился злободневным вопрос о введении ими в операцию какого-нибудь «Джеймса Бонда» с командой.

По уже имеющейся информации террористы, захватившие заложниц – местные. Полевые командиры Чечни отказались признавать их, туманно высказываясь о том, что Аллах все видит, и все в Его руках. Разумеется, захватившие самолет не знали, что захватят с самолетом кого-то очень важного, но, наверное, что-то уже и им стало известно, поскольку боевики тянули с переговорами. Имени этой иностранки никто не знал, поэтому Ловчиц и ставил на то, что дама сама проявит себя, а она просто не может не проявить, чувствуя за собой сильную руку своей державы и осознавая свою ценность.

Но в данный момент в этом предположении Ивана Сергеевича виделся явный просчет. Времени с момента захвата самолета прошло много, а девушка до сих пор так и оставалась неизвестной. Хитрили ли боевики, тянули ли те, кто имел на них выход, неизвестно, но все эти затяжки были только на руку Ловчицу. Он к этому моменту едва успел сколотить в единое целое то, что удалось наработать.

С утра еще озадачила Анжелика – подарочек «Интерпола». Проблема заключалась в том, что, Волковых нужно было кормить, поить и, как говорится, спать уложить, а вчера об этом как-то нечаянно позабыли. Братья, оказавшись ребятами непривередливыми, переночевали на стульях в штабе под охраной бойцов Медведева, а вот с едой для них разобрались только утром.

В данный момент деловая папка господина Ловчица, были похожа на прессованный бумажный блок из пункта приема вторсырья. Нужно отдать ему должное, в конце своего пути к кабинету Шефа, Иван Сергеевич все же нашел в себе силы собрать воедино все свои мысли и упорядочить, торчащие из папки бумаги…

Тихий стук в дверь заставил секретаря генерала, Ирину Блесницкую, одинокую, интересную и как теперь говорят, сексопильную мадмуазель, моментально превратить себя в саму изысканность и соблазнительность. Подполковник Ловчиц был ее тайной страстью. Он давно в разводе, симпатяга, умница, еще далеко не старик, в хорошей физической форме. С квартирой, машиной, дачей и вообще, «мужик, что надо» (так про него сказали в машбюро). С Ириной он всегда обходителен, даже флиртует слегка. Опять же, друг Шефа…

– Да-да, ― открыла дверь Ирина и расплылась в улыбке Венеры.

– К Шефу, ― угрюмо буркнул Иван Сергеевич, прикрывая свободной рукой заклеенное пластырем ухо и, проплывая к двери начальника сквозь сногсшибательный набор парфюмерных ароматов, способный вскружить голову кому угодно. – Пришел уже, Шеф-то?