Сергей Алексеев - Долина смерти

– Тимофей, пошел! – приказал летнаб и, дождавшись, когда парашютист сиганет в открытую дверь и откроет купол, передал управление пилоту, взял радиостанцию «комарик» – портативный прибор, умещающийся в руке.

– Ну ты и удружил, шеф! – первым делом передал свою обиду Тимоха. – Я только печь разломал…

– Постараюсь сегодня пригнать вертушку, – пообещал Дитятев. – Что там под тобой?

– Хрен знает… Ничего!

– Как – ничего? – Самолет ушел к соседней сопке и теперь делал правый разворот – задний план был полностью закрыт.

– Ни дыма, ни огня… И на кой ляд ты меня выпихнул?

Похоже, Тимоха еще не проснулся и предмета на земле не видел.

– Смотри, там полотнище такое блестит и люди бегали, – указал летнаб. – Ищи их и рисуй протокол.

– Лысина пустая, шеф, – через минуту сообщил Тимоха. – Хорошо вижу… Даже ягель не тронут.

Пилот Леша развернул машину, и Дитятев увидел купол Тимохи, медленно плывущий над сопкой. Вершина ее действительно оказалась чистой…

Десантура таращилась в иллюминаторы.

– Где же эта хреновина? – возмущенно спросил Леша. – Растаяла, что ли? Оптический эффект?

Внезапно с опушки лысины повалил густой багровый дым, прорезался всполохами белого огня, словно замедленный, ленивый какой-то взрыв. И сразу же вспыхнули крайние деревья от корня до макушек.

– Вот тебе и оптический эффект, – недовольно сказал Дитятев. – Вызывай базу! Подожгли, суки! А что еще!

Купол Тимохи все еще болтался в воздухе, словно приклеенный к голубому небу.

Умышленные поджоги в пожароопасный период случались часто за последние годы, особенно на нефтепромыслах Тюмени и в Якутии, куда карельскую десантуру гоняли в командировки. Несколько раз огонь вспыхивал вот так же, на глазах у патруля, видны были и сами поджигатели, их машины и моторные лодки, но поймать никого не удавалось. Хотя по сигналам лесоохраны на место происшествия немедленно вылетали бригады ОМОНа и спецгруппы ФСБ, блокировали районы, прочесывали окрестности, злоумышленники всякий раз уходили безнаказанными.

– Лобан, готовь всю группу! – распорядился летнаб и позвал по «комарику» Тимоху. – Теперь-то что-нибудь видишь?

– Да пусто кругом, на что смотреть-то? – недовольно отозвался тот.

– Пусто? Сейчас задницу поджаришь! Развернись на север!

– Развернулся, и что?

– Огонь видишь?

– Ну и шуточки у тебя, шеф! Кончай травить! При на базу и гони вертушку! – разозлился Тимоха. – Что в самом деле-то?..

– Смотри лучше-то! Глаза разуй! – закричал Дитятев.

– Я смотрю, на какую бы сосну повеситься, – невозмутимо отозвался парашютист. – Внизу курумник – ноги сломаешь. Мне твои дрючки слушать некогда, привет!

– Чего он, ослеп?! – возмутился летнаб.

– Шеф, связи с базой нет, – вместо ответа сказал пилот Леша. – По всем каналам жуткие помехи.

– Как всегда, не понос, так золотуха! – ругнулся Дитятев. – Ложись на боевой, я пошел выпускать группу.

Деревья на опушке полыхали ярко, со странным белым дымом: похоже, горела какая-то химия. Тимоха на миг скрылся в облаке вместе с куполом и когда вновь открылся взору, то уже висел на высокой, разлапистой сосне, накрыв парашютом половину кроны. Причем рядом с горящими деревьями!

– Он что? Крыша поехала? – тыча пальцем в иллюминатор, прокричал Лобан. – Сожжет купол!

Иногда от лени, чтобы не ползать по каменистой тайге с грузом, десантура норовила приземлиться поближе к очагу. Тимоха же вконец обнаглел! И в самом деле, от излучения парашют мог вспыхнуть в любой момент. Или сплавиться, скомкавшись и расползаясь дырами. При нынешней бедности на счету был каждый купол, со складов подопревшее старье вытаскивали…

Самолет шел уже по боевому курсу, в салоне вспыхнул световой сигнал, включенный по расчетному времени, и десантура столпилась у открытой двери, тяжелая, толстая от снаряжения, неповоротливая. Первыми прыгнули молодые Шура с Игорьком, за ними молодожен Паша и тяжелый Азарий – машина сразу подскочила вверх на несколько метров. Последним сиганул Лобан.

Летнаб затворил дверь. Со следующего захода следовало выбросить «мабуту» на грузовом парашюте и мешок с продуктами на стабилизации. Он придвинул груз к двери, зацепил карабином вытяжной фал. В этот момент заработал «комарик».

– Шеф! Шеф! Ну, блин, какая тут потеха! Человечки какие-то бегают! – с восторженным страхом закричал Тимоха. – Мужички! В скафандрах!

– Где бегают? – бросаясь к иллюминатору, спросил летнаб.

– Подо мной! Метр с кепкой! Зелененькие! Я с дерева не слезу!

– Ты что, перегрелся? – вдруг заорал Дятитев, отчего-то мгновенно покрывшись испариной и одновременно гусиной кожей. – Тима? Тимофей!

Земля больше не отвечала. Летнаб втиснулся в кабину, взял управление.

– Вызывай базу!

– Связи нет, постоянно вызываю. – Леша почему-то слегка побледнел, верно, первый раз в острой ситуации попал в зону радионепроходимости и вместе со связью терял присутствие духа.

– Сейчас будет! – Дитятев потянул штурвал на себя и прибавил оборотов. Стрелка высотомера поползла вверх. Пока набирал высоту, заметил, как десантура один по одному развешивалась на деревьях вдоль опушки – тоже не хотели далеко улетать от пожара. Связи не было и на тысяче метров, помехи, кажется, сгустились еще больше, в наушниках стоял сплошной раскатистый треск, как во время грозы. Летнаб махнул рукой, приказал пилоту ложиться на боевой и пошел выпихивать груз. Дым клубился над лесом, переливался, таял от внутреннего свечения, но облако отчего-то не разрасталось и, сохраняя прежний объем, висело на одном месте, хотя над землей тянул ветерок метров пять в секунду. Эту странность он заметил, когда отправил грузовой парашют.

– Тимофей? – позвал по «комарику» летнаб – рация была только у него. – Тимоша? Сейчас мужики тебя снимут. Ты что, стукнулся? Слышишь меня?

– Слышу, – отозвался Тимоша. – Голова болит, кружится…

– Ударился? Головой ударился?

– Нет… Я умираю, шеф, – невнятно забормотал тот. – Все, отпрыгался… Шеф? Шеф!.. Печь разломал… Помоги моей бабе… Ребятишки зимой перемерзнут…

– Тима? Тимошка?! Я сейчас вертушку пригоню! Терпи, братан! – чувствуя непонятную тоску, прокричал летнаб. – Только отрезаться не вздумай! Стропы не режь! Мужики снимут! Они рядом с тобой сели!

– Шеф! Гляди! – заорал пилот Леша, подавшись вперед. – Где огонь? Огонь исчез! И дыма нет!

Там, где только что клубилось облако и полыхали сосны, был совершенно чистый и прозрачный воздух. Как повсюду. И деревья вышли из пламени, не потеряв ни сучка, ни хвоинки – ветерок буравил зеленые кроны… Шесть куполов, развешанные по крайним соснам, трепетали, как угасшие паруса, и только грузовой приземлился точно в центр каменистой лысины, вытянулся по ветру и лениво всхлипывал, уползая к лесу.