Сергей Алексеев - Кольцо принцессы

Пока он размышлял, из комнаты появилась сестра в марлевой повязке, халдистая, развинченная девица, включила настольную лампу и долго смотрела в бумаги — туго соображала после сна. Флиртовать с такой, тем более, соблазнять он не смог бы даже в голодный год за мешок картошки, но тут надо было расположить ее в любом случае и просидеть в приемной до нужного часа, чтобы потом незаметно сквозануть из отделения и таким образом избежать ранней тревоги.

Скрываясь под маской, сестра вкусно зевнула, пошелестела бумагой.

— Кто зевает днем, тот не зевает ночью, — проговорил Шабанов, придвигаясь к столу.

— Не пойму, — девица нашла очки. — Когда последний раз стул был?

Он все понял, однако облокотился на стол, отвел в сторону разделяющую их лампу.

— А не было стула! Ни стола, ни стула!

— Ладно, остряк… Где анализы?

— Пока еще во мне…

— Здесь написано — результаты анализов… — она перебрала бумажки, нашла. — Пишут, как курица лапой… Понимай как хочешь… Так когда последний стул?

— Хочешь, по секрету? — Герман потянулся к сестре. — Я запорами страдаю…

— Это заметно, — она отодвинулась, не отрываясь от бумаг. — Ерунда какая-то… Какой врач сюда направил? Фамилия?

— Откуда же знать, красавица?.. И за что, тоже не знаю!

Сестра наконец-то подняла глаза, прикрывая рукой слепящую лампу, разглядела задрипанную фуфайку, шапчонку на макушке.

— Контрактник?

— Что ты, милая! Я пилот, звание — капитан. А был даже майором! И зовут — Герман.

Она взяла трубку, набрала номер и, дожидаясь ответа, все еще разглядывала Шабанова. Тот же снял шапку, пригладил ежик, готовый в атаку, но сестре наконец-то ответили.

— Зинаида Васильевна, — заговорила она мягко и виновато. — Простите… Тут пациента привели, Жабанов фамилия…

— Шабанов! — в другое ухо прошептал он.

— Кажется, тут какая-то путаница, — продолжала говорить в трубку. — В направлении одно, в анализах… Да, Жабанов!

— Верно, путаница! — подхватил Герман. — Шабанов я, Шабанов!

Девица послушала еще, покивала головой, стрельнула глазами в сторону пациента и положила трубку.

— По коридору прямо, — указала она. — Девятый бокс по левой стороне.

— На страшном суде за меня спросят, — пригрозил он, тяжело вставая. — За то, что человека с нормальным пищеварением… В общем, придется отвечать!

— Верхнюю одежду и обувь оставь здесь, — сестра швырнула шлепанцы и вынула связку ключей из стола. — За мной шагом марш.

Садиться под замок, а равно как и бежать по грязи в тапочках и прыгать через забор он никак не хотел, поэтому сделал пару шагов вперед, скорчился и схватился за живот.

— Что?.. — она звякнула ключами. — А говоришь!..

Шабанов ринулся в комнату, где отдыхала сестра, но она закричала, замахала руками, стараясь прет дать путь.

— Не туда!.. Туалет направо!

Он бросился направо, толкнул запертую дверь, забил кулаками. Девица засуетилась, заругалась от такой бестолковщины.

— Куда ломишься! Вон сортир, олух! Вот только наделай мне в приемной!..

Издав мучительный стон, Герман кинулся к выходу, крикнул на бегу.

— Засекай время! Последний стул!..

Сбежав с крыльца, он рванул через ельник к забору, сходу взял высоту и оказался на пустынном шоссе, прямом и бесконечном в обе стороны…

Хакер ждал на аэродроме возле самолета, расхаживал с разовой тарелкой в руке и что-то ел. На взломщика он не походил никаким образом: человек лет тридцати пяти, тонкое спокойное лицо, несколько отсутствующий взгляд, по одежде ничем не отличимый от чиновника средней руки, да и вообще невыразительный, поставь в толпу и не заметишь, С Шабановым поздоровался сдержанно, глянул в сторону охранника, солидного здоровяка с жизнерадостным лицом, и тот мгновенно вручил поднос с полетным завтраком.

— Взлет через десять минут, — предупредил командира экипажа и одновременно Германа, чтобы особенно не разжевывал.

Хвостовой трап был откинут, и возле него стоял гражданский с автоматом, сама машина оказалась на задворках аэродрома, прикрытая стройным рядом отработавшей свое малой «кукурузной» авиации. Четкая, неторопливо-деловитая и полувоенная обстановка внушала доверие, не говорили лишних слов, не суетились, организованно завтракали и потому никто не обратил внимания на человека, бегущего к стоянке от сетчатого забора. Лишь один из двух охранников, не переставая есть, коротким шажком двинулся ему навстречу.

Шабанов узнал товарища Жукова, когда тот был остановлен в двадцати метрах от самолета, и оставив поднос на траве, бросился к нему.

— Это ко мне! — предупредил охранника. Кадет прибежал в том же, в чем собирал подснежники с солдатами, видимо, спешил, но при этом был весел и чем-то доволен.

— Успел! — сказал он. — Гадство, пока вас высмотрел, пока стоянку нашел!..

— Что случилось? — тревожно спросил Шабанов.

— Ничего, летим!

— Куда летим?..

— Искать обломки!

Герман оглянулся на людей у самолета, приступил ближе к Олегу.

— Мы договорились!.. Остаешься здесь и прикрываешь! И больше ничего!

— В чем дело? Я прикрыл! Полная конфиденциальность, гарантия качества.

— А ты знаешь, откуда я сорвался? Знаешь, куда меня заперли?

— Знаю, в инфекционное, — невозмутимо сказал кадет. — А где тебя еще спрятать? Там же карантин по гепатиту. Никто не сунется!

— Это ты меня упек? — изумился Шабанов.

— Не упек, а прикрыл! Через папашку Харина.

Пришлось обратиться к стервецу…

Все присутствующие у самолета теперь глядели в их сторону, чуть ближе, особняком, стояли охранники, готовые прийти на помощь.

— На кой ляд ты полетишь со мной? Что делать? Видишь, сколько народу!

— Я хочу, — сказал товарищ Жуков. — Понимаешь, я хочу!

— Это я понимаю. Но захотят ли они? — Герман кивнул на самолет.

— Скажешь им: я твой адвокат! Они поймут правильно.

Когда Шабанов подвел кадета и представил хакеру, тот беглым взором окинул его кургузую фуфайчонку, больничные штаны и сразу же не поверил, однако согласно кивнул, приказал всем подниматься на борт и отозвал Германа в сторону. Вероятно, хотел что-то спросить, уточнить, обсудить, наконец, однако лишь издалека понаблюдал, как этот дуралей Жуков забылся от радости и, не касаясь руками, взбежал по хвостовому трапу.

— Он пилот, — определенно заявил хакер.

— Бывший. Отлично знает район поиска, много летал, — сказал правду Шабанов и тут же соврал. — Сейчас занимается адвокатской практикой.

— Не хотелось бы посвящать в это дело случайных и лишних. Но под вашу личную ответственность.

Герман заметил, как его отстраненные глаза налились тяжелой, неотвратимой решительностью, достойной военачальника перед крупным, судьбоносным сражением, человека, способного погнать на смерть сотни людей и взять ответственность за их смерти.