Сергей Куприянов - Под созвездием Меча

Это было ключевым моментом. Генрих уже в своем кабинете. А вчера вечером, помнится, он должен был присутствовать на открытии новой экспозиции в художественной галерее. Мухин приглашение ему устраивал лично: уж больно дочка его, претендующая на звание художницы, желала приобщиться к нынешним великим. Или, больше того, помелькать. В программе предусматривался небольшой фурш-банкет. То есть, говоря по-простому, пьянка практически без закуски. А учитывая повернутость дочурки на живописи и, соответственно, художниках, а с другой стороны, любовь Генриха к своему единственному произведению, можно смело предположить, что вечеринка затянулась. Мухин бывал на такого рода мероприятиях. Все эти размашистые разговоры о высоком искусстве заканчиваются банальной попойкой, после которой поутру голову не то что не оторвать от подушки, жить не хочется.

Но тем не менее Квеллер уже в офисе. Это при том, что трезвенником он никогда не был. Любит человек пожить! Да и кто бы возражал. Лишь бы делу не вредило. Делу, которое, в понимании Квеллера, служит его личному благополучию. Хотя, конечно, он работяга и службу знает. Бездельников на подобные должности не ставят.

Под ним пошатнулось.

Это Мухин понял, когда уже поднимался на лифте. Обычном, а не на этом дурацком, когда тебя сначала непонятно как разбирают на атомы или даже хуже того, а потом собирают. Кто собирает? Как? И с какой степенью достоверности? В этом конкретном вопросе, затрагивающем особо ответственную личность заведующего оперативным отделом Управления, он был консервативен больше, чем иудей по отношению к субботе.

Эту шаткость всех высоких кресел Управления могло создать только Агентство. Нет, есть и другие силы, но именно Агентство в последнее время предпринимает не всегда явные, но весьма целенаправленные ходы по, черт возьми, почти ликвидации Управы. И мишень, серьезная, настоящая, можно сказать кровоточащая, – это дикарь, которого притащил Денисов. Все его попытки замаскировать его, спрятать в толпе, разбились о происшествие на Асторе.

Нет, ликвидация, конечно, чересчур, до этого не дойдет, но вот подчинить себе, взять под контроль – это объективно возможно. Казалось бы. Если бы Мухин не знал того, что знает, то такой вариант развития событий мог бы счесть реальным и даже где-то предпочтительным.

Он вошел в приемную Квеллера.

– Роза! Доброе утро. Чудно выглядишь. – Он подбородком показал на дверь. – Пройду?

– Он вас ждет.

Это всего лишь игра. Он знает, что она его недолюбливает. Он знает, что она изменяет мужу с молоденьким инженером из лаборатории биологических исследований. Он делает вид, что она действительный страж ворот, она понимает, что он ногой эти ворота распахивает в любое время. Сплошное понимание. Но игра, она и есть игра. Лучше поддерживать видимость любви и уважения, чем поддерживать явность ненависти и, пардон, неуважения.

– Ты золото, – сказал, проходя мимо секретарши.

Квеллер был явно с похмелья. Видно, вчерашний фуршет удался.

– Доброе утро.

– Ни хрена оно не доброе. Проходи, присаживайся.

– Что случилось?

– А ты не знаешь!

– Может быть, и знаю, – пожал плечами Мухин.

– И?

– Я не понимаю.

– Не понимает он. Чаю будешь?

– Нет, спасибо. Недавно позавтракал.

– Как хочешь. Роза, чаю мне принеси. В общем, так. Денисов твой совсем обалдел.

– Все мы тут малость того, – пробормотал Мухин и спросил уже громче: – Что на этот раз?

– И не защищай его! Он решил устроить шоу с этим своим дикарем. В курсе?

– Впервые слышу.

Вошла секретарша, неся на подносе чай и блюдце с дольками лайма. Судя по той скорости, с которой она выполнила распоряжение шефа, все у нее было уже наготове. Не исключено, что это был не первый ее заход.

– Спасибо. Можешь идти. А знаешь, кто мне это рассказал? Сакабе из Агентства. Он там у них... – Квеллер нахмурился, припоминая должность источника информации, и одновременно потянулся губами к чашке. Похмелье штука тяжелая.

– Я в курсе. Работает в департаменте по связям с общественностью, но у меня есть основания полагать, что его должностные обязанности несколько шире.

– Что ты этим хочешь сказать? – вперил в него Квеллер мутный взгляд.

– Вербовка агентуры. Иначе бы зачем он стал выдавать агентурные данные первому заместителю начальника Управления?

– Ты полагаешь? – с некоторым испугом спросил Квеллер.

– Генрих, тут и думать нечего. Все ясно как день. В прошлом году он уже подкатывался к нам.

– К кому?

– Если можно, не будем сейчас об этом. Мы разработали небольшую операцию, сейчас она в самом разгаре. Думаю, в самом скором времени она принесет свои плоды. А пока я хотел бы попридержать информацию. От греха. Это не из-за недоверия, не думай.

– Хочешь сказать, я его знаю?

– Именно так. Поэтому лучше будет, если пока мы обойдемся без имен. А то, знаешь, не дай бог. Одно слово, случайный намек...

– Хорошо, – проговорил Квеллер. Вид у него при этом был недовольный. – Так что с Денисовым?

– С Денисовым? Сейчас, минуту. Давай закончим с Сакабе. Он это вчера тебе сказал? На вернисаже?

– Ну а где еще? Там, конечно. А что?

– И во сколько? Хотя бы примерно.

– Часов восемь было, наверное. Или в девятом. Я точно не помню.

– Он там с открытия находился? Или пришел позже?

– Да кто его знает. Там народу было, как селедок в бочке. А что такое, ты мне объясни. Что за допросы ты мне тут устраиваешь?

– Помилуй, Генрих. Просто я хочу понять, когда он мог получить подобную информацию. Лично я уехал с работы около половины восьмого, и мне никто ничего подобного не сообщал.

– Да во сколько угодно! Ты что, не понимаешь?

– По открытой связи? Сомневаюсь. Это во-первых. Во-вторых, сдавая тебе информашку, они наверняка посчитали, что она не имеет такой уж большой ценности, то есть они не смогут ею воспользоваться в полный рост. Не тот калибр. Иначе приберегли бы ее до лучших времен.

– Мы там крепко выпили. Шампанское, потом мартель. Он подошел, когда мы закончили говорить с Бейли, это министр, ты знаешь его. Он как раз с коллегии приехал. – Квеллер положил в рот дольку и, морщась, запил ее чаем. – Сетовал, что в последнее время работать приходится допоздна. Это было около девяти! – вспомнил он. – Точно.

Да, видно, шампанское с коньяком напрочь стирает представление о времени.

– Уже лучше, – подбодрил Мухин.

– Да-да. А потом ко мне подошли они, Сакабе с дочкой.

– С твоей?

– Естественно. Слово за слово, она потом отошла... – Вдруг глаза у Квеллера полезли из орбит.

– Ты что? – испугался Мухин. – Подавился?

– Он сказал... Вроде как бы намекнул.

– Ну?

– Что похитили журналиста.

– Какого журналиста? – похолодел заведующий оперативным отделом.