Олег Дорофеев - Рыцари потустороннего

– Послушай, парень, мы не хотим проблем.

Внутри меня как будто взорвалась граната.

– Ладно, «финики» гребаные, пошли в сортир, там разберемся!..

Моя отвага выглядела нелепо. Любой из этих здоровущих парней мог легко стереть меня в порошок. И все же они послушно отправились со мной в туалет, как я позже понял – для моего же блага. Местная охрана меня бы не пощадила, сдала бы в ментовку со всеми вытекающими.

Парни выстроились передо мной, как два огромных, невозмутимых колосса. Было ощущение, что с эмоциями они распростились еще в раннем детстве.

Я ткнул пальцем в сторону двери:

– Этот клоун увел мою девушку.

Сказал по-русски, но, похоже, смысл фразы до них дошел.

Тот, что справа, вытянул руку и что-то произнес по-фински. То ли этот трудный язык, то ли их невозмутимые рожи плюс каменное спокойствие сорвали последний клапан. Человек переживает жизненную трагедию, а они!.. Я рванулся вперед. Первый удар пришелся в мягкое, второго не случилось. Сверху на голову обрушилось что-то тяжелое, перед глазами взорвался фейерверк, потом все потемнело…

– Эй, друг, куда едем-то?

Кто-то толкал меня в левое плечо. Я с трудом разлепил тяжелые веки. К темечку словно прислонили горячую сковородку. Я нащупал пальцами огромную шишку.

– Ты кто? – спросил я незнакомого мужика за рулем.

– Приказано тебя довезти.

Немного подумав, я назвал адрес Кристи – надо же свои вещи забрать.

Дежавю! Нечто подобное уже происходило. Гостиница, любимая девушка… Одна под утро сбегает, другую «финики» уводят в номера. Мрачные мысли от потери любимой соседствовали с чувством вины перед охранниками, которые так благородно со мной поступили… где-то рядом клокотала ненависть к гитаристу. Кто она для него? Всего лишь очередная девчонка – сексуальный эпизод из бесконечной вереницы ему подобных. Завтра он даже имя ее забудет. Вспомнились слова из Священного Писания: «Не сотворите себе кумира, ибо недалек путь от кумира до божества…»

Нет, конечно, можно понять, простить, постараться все забыть, помириться… С такой, как Кристи, это несложно, ведь мы все-таки любили друг друга. Но меня не оставляло стойкое ощущение, почти уверенность в том, что это ничего не изменит. Остановка под названием «Золушка тьмы» осталась позади, и самое страшное, что я не имел представления, куда и зачем уносился мой поезд.

Магнитола мягко мурлыкала голосом Крейга Дэвида. Что-то оборвалось внутри, все тело сковала страшная усталость, как будто все события этого ужасно длинного дня приобрели тяжесть и в один момент обрушились на меня, пытаясь раздавить внезапно ослабевший костяк. Немудрено: начать утро с пива, послать начальницу, днем зависнуть в трансе под могильным крестом и закончить день потерей девушки и гематомой на черепе…

Я с трудом втиснул вещи в большой чемодан на колесиках – подарок Макса, родом из Швеции. Ключ от квартиры завернул в газету и бросил в почтовый ящик. Взглянул на часы: полчетвертого, машинально сунул руку в карман, нащупал какую-то бумажку. Двадцать евро. Зря я так плохо о них думал… Все-таки финны неплохие ребята.

Проснулся я после полудня и сразу почесал в туалет. Соседка по коммуналке Павлина встретила меня с улыбкой змеи, которой наступили на хвост. Что, привыкла жить в отдельной квартире? Ничего, это дело поправимое.

Наша жизнь состоит из мелочей, любая из них может отравить существование, а иная – просто свести с ума. Тишина и покой – вот единственное, в чем я тогда нуждался. Глухая пещера, космическая капсула, подводная лодка – что угодно, лишь бы звуки не щипали обнаженные нервы.

Обычно моя комната, окна которой выходили во двор, дарила мне желанное умиротворение, но в тот день, когда я вернулся, соседка сверху затеяла ремонт, и первое, за что она взялась: принялась сбивать молотком краску со стен, чтобы потом положить кафель. Она долбила методично, с запредельной терпеливостью одинокой ограниченной женщины, решившей сэкономить на ремонте. Бесконечное тук-тук-тук – то монотонное, то как усиленные стократ удары метронома, то подчиняющееся хаотическому ритму.

Пытка длилась с десяти утра до восьми вечера с небольшими перерывами. На вторые сутки я не выдержал. Дверь долго не открывалась, затем в проеме появилась крысиная морщинистая физиономия.

– Если хотите меня убить, лучше зарежьте сразу. Я вот и ножик принес.

Она посмотрела на меня водянистыми маленькими глазками, тонкий рот сложился в ниточку:

– По закону имею право…

Дверь захлопнулась.

Я надолго утопил кнопку звонка, забарабанил в дверь кулаком.

– Сколько это будет продолжаться?! Вы можете сказать?!

Голос по ту сторону:

– Оставьте мою дверь в покое! Я сейчас милицию вызову!

Классическая фурия. Сколько же их? Неужели трудно умереть на десять лет раньше, если есть что сказать миру, кроме ударов молотка? Может, соседку на нее натравить. Нет, они, похоже, подружки. Когда из моей жизни уходят красивые девушки, остаются лишь злобные старухи. Нет, вру, есть и милые, но их несоизмеримо меньше…

Через три часа долбежки я купил бутылку водки и врубил телевизор на полную громкость.

На четвертые сутки молоток затих. Наступила гробовая тишина, прерываемая шарканьем соседских шлепанцев. Как же все-таки мало нужно человеку для счастья… Собравшись с силами, я накарябал заявление об увольнении и отправился на работу, вернее, в тот корпус, где заседала администрация.

Главный врач глядел на меня глазами обиженной собаки.

– Ну что же вы, Владислав? Мы на вас возлагали такие надежды. Я понимаю, коллектив в основном женский, со своими, так сказать, особенностями. Со временем вы могли бы возглавить отделение.

Последнюю фразу он произнес таким неубедительным тоном, словно верил, что со временем «Зенит» завоюет кубок Европейских чемпионов.

В ответ я саркастически заметил:

– Это что, через кабиляновский труп?

– Напрасно вы так… Не спорю, женщина она своеобразная, но ответственный работник, болеет за дело.

– Пусть болеет. Меня лечить учили, а не болеть. Извините, Виктор Степанович, за прямоту, достала она меня своими придирками. Да и не вписываюсь я в этот женский батальон.

Главный устало взглянул на мое заявление.

– Место уже подыскали?

– Пока нет.

– Хорошо, если будут проблемы, позвоните. Помогу, чем смогу.

– Спасибо, Виктор Степанович. Не хотелось бы уходить на минорной ноте.

Я передал шефу пакет, в котором притаились бутылка армянского коньяка и огромная шоколадка. Главный просиял (любитель выпить), извлек из сейфа пару рюмок и лимон.

– Ну, за твою удачу!

Он тут же налил по второй.

– Жаль… Очень жаль. Хороший ты парень, – расчувствовался теперь уже бывший шеф. – Но, как говорится, что ни делается – все к лучшему…