Гарри Тертлдав - Ответный удар

— И я тоже, — призналась Барбара и провела ладонью по его щеке. — Хотя ты и небрит, — добавила она. Он напрягся, готовясь перехватить ее руки: иногда она любила в шутку ткнуть его под ребра. Однако Барбара неожиданно стала серьезной. — Ты сегодня произнес замечательный тост. «Жизнь продолжается»… Иначе и быть не может, правда?

— Да, я уверен. — Иджер не знал, спрашивает Барбара его, или пытается убедить в этом себя.

Барбара все еще часто вспоминала своего пропавшего мужа. Скорее всего, он погиб, но все же…

— Ты правильно смотришь на вещи, — все так же серьезно продолжала Барбара. — Жизнь далеко не всегда бывает очевидной, да и порядка ей часто не хватает; все спланировать заранее просто невозможно, события иногда развиваются самым неожиданным образом. И случается такое …

— Да, конечно, — кивнул Иджер. — Война заставила весь мир сойти с ума, а потом еще появились ящеры…

— Это крупные события, — перебила его Барбара. — Ты прав, они действительно влияют на весь мир. Но маленькие, казалось бы, совсем незначительные, тоже могут направить твою жизнь совсем в другую сторону. Все читают Чосера в школе, но мне он показался поразительным писателем. Я заинтересовалась временем, в котором он жил, и людьми, писавшими одновременно с ним… и в результате поступила в Беркли, где изучала средневековую литературу. Если бы я туда не попала, то не встретила бы Йенса и никогда не перебралась бы в Чикаго… — Она наклонилась и поцеловала Сэма. — И мы с тобой не познакомились бы.

— Маленькие события, — повторил Иджер. — Десять, одиннадцать лет назад я выступал за команду Бирмингема в лиге А-1, второсортной даже среди мелких лиг. Я был тогда молод, играл очень неплохо и мог попасть в высшую лигу. Так бы и произошло, но в середине сезона я сломал ногу. Я потерял год, а когда нога зажила, все изменилось. Мне не удалось найти себе другого занятия, хотя я прекрасно понимал, что у меня больше нет никакой перспективы. Вот тебе и маленькие события.

— Да, конечно. — Барбара кивнула, коснувшись лбом его груди. — Маленькие события, которые, казалось бы, ничего не значат, а потом оказывают серьезное влияние на нашу жизнь.

— Подумать только, — заметил Сэм, — если бы я не читал научной фантастики, мне не поручили бы охрану ящеров, я не попал бы вместе с ними в Чикаго и не превратился бы в специалиста по инопланетянам — и мы с тобой не встретились бы.

К облегчению Иджера, Барбара не стала комментировать его литературные пристрастия; всякий, кто читает Чосера ради удовольствия, посчитал бы, что интересоваться научной фантастикой — все равно как ковырять в носу во время обеда. Вместо этого Барбара сказала:

— Йенс никогда не относился серьезно к маленьким событиям и не верил в то, что они могут все изменить. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Мм-мм, — пробормотал Сэм.

Он ничего не имел против Йенса Ларсена, но ему совсем не хотелось, чтобы его призрак вставал между ними сегодня.

— Йенс полагал, что события должны развиваться по определенным законам, — продолжала Барбара. — Не знаю, может быть, потому что он занимался точными науками, Йенс считал, будто мир устроен в соответствии с математическими формулами. Иногда бывает трудно жить с человеком, который всегда во всем уверен.

— Мм-мм, — снова пробормотал Сэм, на этот раз с облегчением.

Прежде Барбара никогда не критиковала Йенса.

И не успел он об этом подумать, как Барбара заявила:

— Наверное, я пытаюсь сказать тебе, Сэм: я рада, что живу с тобой. Принимать вещи такими, какие они есть, гораздо легче, чем пытаться уложить их в заранее придуманную схему.

— Я должен тебя поцеловать, — сказал он и наклонился к ней.

Она с энтузиазмом ответила на его поцелуй. Иджер вдруг понял, что его снова охватывает желание, и испытал самую настоящую гордость: если уж не можешь показать себя в первую брачную ночь, тебе не на что рассчитывать потом!

Барбара почувствовала его состояние.

— Что тут у нас такое? — осведомилась она, когда их поцелуй, наконец, закончился.

Барбара прикоснулась к нему, чтобы удостовериться в правильности своих подозрений, а губы Иджера вновь прижались к ее шее, а потом груди…

Через некоторое время Сэм перевернулся на спину: так легче сохранять эрекцию, в особенности, когда тебе уже не двадцать лет. Кроме того, он знал, что Барбара любит оказываться сверху.

— О, да, — тихо проговорил он, когда Барбара оседлала его.

Сэм был рад, что она позволила ему не надевать резинку сегодня ночью — без нее ощущения гораздо сильнее. Он провел пальцами по гладкой спине Барбары, и она слегка вздрогнула.

Потом она осталась лежать на нем. Сэм поцеловал ее в щеку и уголок рта.

— Замечательно, — сонно проговорила Барбара. — Я бы хотела остаться здесь навсегда. Он обнял ее покрепче.

— Я тоже, милая.

На пороге комнаты Ларсена появился Оскар.

— Полковник Хэксем хочет вас видеть, сэр. Прямо сейчас.

— В самом деле? — Ларсен лежал на койке и читал номер «Тайм» почти годичной давности — последний, который ему удалось найти. Он быстро встал. — Я сейчас приду. — Ларсен не стал добавлять «сэр», поскольку он все еще бастовал.

Возможно, это хороший знак.

Однако его охватили дурные предчувствия, когда охранник привел его в кабинет полковника. Зубочистка в уголке рта Хэксема ходила из стороны в сторону, словно метроном, а на бульдожьем лице застыло кислое выражение.

— Значит, вы отказываетесь работать до тех пор, пока вам не разрешат написать треклятое письмо жене? — прошипел Хэксем, практически не разжимая зубов, чтобы не уронить зубочистку.

— Совершенно верно, — ответил Ларсен, без всякого вызова в голосе, точно просто ссылался на всем известный закон природы.

— Тогда пишите. — Вид у Хэксема сделался еще более несчастным; он угрюмо подтолкнул к Ларсену листок бумаги и карандаш.

— Благодарю вас, сэр! — радостно воскликнул Йенс. Он написал несколько строк и только тогда спросил: — А почему вы изменили свое решение?

— Приказ. — Казалось, Хэксем выплюнул неприятное слово.

«Значит, с тобой не согласились», — злорадно думал Йенс, пока карандаш стремительно летал по бумаге.

— Я буду вынужден прочитать ваше письмо после того, как вы его закончите, — заявил полковник, чтобы хоть как-то скрасить горечь поражения. — Никаких фамилий, чтобы не нарушать секретность. Мы должны заботиться о безопасности.

— Очень хорошо, сэр. Я отправлюсь в Научный центр, как только закончу письмо.

Ларсен подписал письмо «С любовью, Йенс» и протянул листок полковнику Хэксему. Он не стал дожидаться, пока тот его прочитает, а сразу направился к выходу, чтобы выполнить свое обещание прекратить забастовку.