Алексей Заборовский - Темный сон над Столбами

«Так закончился мой»

Станция внутри

По ощущениям пролетел метра четыре – пять. Распластался на твердой земле, сверху меня одеялом накрыл труп убитой твари, послушался хруст, очевидно, были сломаны ребра, мой опыт подсказывал, что, по крайней мере, не меньше двух. Туша была тяжелой, и я никак не мог ее скинуть, да еще и полученные травмы давали о себе знать. Наконец, провозившись по ощущениям не меньше десяти минут, сумел таки, наконец из-под нее выбраться. Встал на ноги. Голова трещит, словно пил всю ночь. Бедро кровоточит и болит, с плечом все было лучше, но не настолько, чтобы не обращать на него внимания. Беспокоили ребра, на каждом вдохе из груди вырывалась ужасная боль. Нужно срочно перебинтоваться. Слава богу, что, несмотря на все безумие произошедшего на станции не потерял скарб. Я сбросил рюкзак достал аптечку и методично перебинтовал бедро и повторно плечо, также укрепил грудь все тем же бинтом. Понятно, что это не спасет, но мне нужно найти другое место и попробовать зашить раны. Нужно двигаться дальше.

По освещению, проходившему через небольшую дырку сверху, можно сделать вывод – мы провалились в туннель. Из-за разыгравшейся на поверхности бури, в туннеле резко потемнело. Еще порывшись в потрепанном рюкзаке, достал армейский налобный фонарь. Напялив его на раскалывающую от боли голову, осмотрелся, вытер пот заливший глаза, побрел в сторону, откуда, как мне показалось, лились потоки теплого воздуха.

Это был технический туннель с километрами ржавых труб, он был пропитан сыростью, кругом капала вода, стены давно поросли ковром плени и грибка. Температура в туннеле становилась все выше. Хороший знак, только вот куда я приду? К спасению или смерти? Хоть мое тело и функционировало, но оно явно посылает мне сигналы, что умирает, так, что найти помощь это мой последний шанс. Главное не останавливаться.

Через полчаса непрерывного движения наткнулся на развилку, влево уходил туннель с теплым воздухом, в правом на расстоянии десяти метром была ржавая металлическая дверь, прямо же накатывал волнами холодный воздух. Не знаю почему, но я прошел прямо метров тридцать до резкого поворота туннеля вправо. Снова моя интуиция.

За поворотом открывался вид на огромный машинный зал, его освещал свет, проходивший через большое количество окон усеявших потолок зала. Хорошо было видно ряд сердец плотины – десяток турбин. Из туннеля в машинный зал вела лестница из вбитых в бетонную стену металлических скоб. В голове прокрутил короткий план действий…

Резкая боль в спине скрутила мысли в маленький шерстяной клубок…Очнулся от непрекращающейся боли; сколько я был без сознания десять минут, двадцать или шестьдесят… Руки уже сильно окоченели от холода, судорожно отогрев пальцы, в кармане нащупал шприц адреналина. Думал, уберегу до критического момента. Кажется, он настал. Ну, по крайней мере, если меня еще раз вырубит. Боюсь, уже не проснусь. Почему меня скрутило так резко? Ой, какой же тупой вопрос я себе задаю. Нужно уже дать телу запал.

Шприц то и дело старался выскользнуть из рук. Наконец, зажав его в кулаке, жадно вогнал его в вену. Возбужденная до предела нервная система погнала мое тело дальше. Лестница осталась позади, и ноги вступили на ровный пол машинного зала. Зал был скрыт под килограммами пыли вперемежку с холодными кристаллами льда, как и нашей станции на стене висел большой плакат с лысым мужиков в кепке, такое ощущение, что он построил все электростанции этого мира. А над плакатом на стене отчетливо читалось ОАО Саяно-Шушенская ГЭС.

Грустный воздух прорезал слегка уловимый гул. Механический гул привел меня к одной из турбин; прислонив к ней ладонь, почувствовал тепло и легкую вибрацию. Сердце плотины билось, в блестящем металле турбины, было отражение, на котором растянулась немного злая и ироничная улыбка. Теперь я точно знаю – плотина живая, вот только кто об этом узнает? Моя радость может остаться только моей, конечно, можно с ней молча умереть с улыбкой на лице. Но тогда все будет напрасно. В голову лезли именно такие банальные мысли; о долге, о желании доказать, что–то себе и другим. Рациональность ушла, видимо побочный эффект адреналина и разбитого организма.

Раны на теле давали о себе знать все сильнее, чувствую, что теряю силы!. Наверное, в конце останется только воля к жизни и мое временно теплое тело. Обернулся еще раз осмотреть зал, в поисках того, что меня заставит биться за жизнь. В метрах пятнадцати от меня на пыльном полу просматривались четкие отпечатки ботинок, по рисунку это были мои, но я там точно не проходил, или проходил, точно не помню, хотя след был не таким свежим, как моя тропа, по которой я сюда добрался. Может там, в конце следов лежит мой труп! Возможно, раз я его не нашел в зале управления, может он вот здесь в глубине станции. Я должен взглянуть на него. Собравшись с последними силами, медленно пополз спиной по стенке. Нужно идти.

«Новая» тропа уходила вглубь зала. Оттолкнувшись от стенки турбины, покачиваясь, перешел на, как мне показалось, спасительную дорогу. Тропа уходила в широкий туннель, ускорил шаг, старался как можно скорее добраться до конца, в какой-то момент перешел на настоящий неконтролируемый бег. В одном из поворотов не смог справиться с семидесяти пяти килограммовой тушей и с силой влетел в бетонную стену. Сознание помутилось окончательно, пришло четкое понимание – это "конечная" станция, конец жизненного пути,…но где мой труп?

Через пучину бессознательного состояния, почувствовал, как моя рука волочится по холодному и мокрому полу, сметая сантиметры пыли. Голова пульсировала, боль накатывала волнами все сильнее. Но даже через пучину боли четко ощущал движение моего обмякшего тела. Меня просто волокли, неведомо куда. Если это снова каннибалы, то лучше умереть. Не хочу быть чьим-то ужином на праздничном столе. Почему снова дурные мысли, вдруг меня хотят спасти, ведь если бы я был пищей, меня проще добить и на месте расфасовать по пакетикам, а не тащить целиком. Хотя строить логические цепочки в мертвом мире дело сугубо неблагодарное, да и глупое. Сил открыть глаза не было. Почему я не храню гранату в кармане, как это делал Магомед. Думаю лучший аргумент в последнем споре, средство на все случаи жизни. Эх, вернуть бы время немного вспять. Мы остановились, после меня подхватили и уложили на, что-то мягкое, по ощущениям это были тряпичные носилки. Тело словно бушлаты на станции скатилось к центру, когда руки прижались к кипящему от боли в боку, окончательно потерял сознание.

Очнулся на операционном столе, я понял это сразу. В глаза била характерная для операционных яркая лампа особой формы. Я видел такие раньше. Когда до станции работал в нашем госпитале. Так, что я точно знал, где нахожусь. Надо мной колдовал врач. Он бормотал двадцать шестой, двадцать шестой, двадцать шестой и продолжал ковыряться.