Игорь Гардер - Грузчик!

Закончив со всеми манипуляциями, я разорвал контакт со статуей и прислушался к своим ощущением. Изменения чувствовались, не явные, а на грани подсознания, и были как после первой тренировки, скажем так, со штангой или, там, гантелями. Вроде кажется, что начинаешь чувствовать себя сильнее, но визуально это незаметно, хотя в моём случае я действительно стал сильнее. Заклинание увеличило свою пробивную способность, скорость полёта, уменьшилось время создания. Всё из перечисленного прибавило к своим значениям по десять процентов. Да и мой магический резерв стал, вроде как, заметно больше, и за счёт уменьшения расхода маны на создание своего пока единственного заклинания я смогу раз тридцать выпустить сосульку. Это без учёта всяких ухищрений в виде бутылки с водой за спиной.

***

В беседке я остался один, мужики куда-то испарились, остался лишь один пёс, что щеголял в ошейнике полного подчинения. Рядом с ним лежал пакет с другими ошейниками, про которые я делал вид, что вроде как забыл. Может товарищи обиделись, а может срочно понадобились кому-то, этот вопрос остаётся пока без ответа. Ладно, хрен с ними, не суть важно, обиделись они или нет, всё равно наши пути-дороги расходятся. Они остаются здесь, а мне надо обратно в город.

Спокойно мне не дали уйти, не успел я удалиться от беседки метров на двести, как нарисовалось небольшая группа молодёжи. Эти товарищи перекрыли мне дорогу, один из них наставил на меня охотничье ружьё и потребовал, чтобы я встал на колени и положил руки за голову. Остальные стояли за его спиной и нервно поигрывали кто железной трубой, а кто и дубинками с торчащими во все стороны гвоздями. Детишки явно пересмотрели боевиков и решили взять меня на понт. Не, я, конечно, и сам не старец седой, а без году неделя как справил своё двадцатилетие. Но даже мне было понятно, что поцаны явно, несмотря на всю их показную решимость, откровенно меня побаивались.

– И чем вызван этот перформанс? – поинтересовался я, использовав фразу, взятую из телика, и лишь смутно догадываясь, что она обозначает.

– Ты продал в рабство…

– Кого, когда и, самое главное, где и кому? Да, и кто видел?

– Все говорят! – неуверенно продолжил пацан с ружьём.

– Все говорят что? То, что я, рискуя своей задницей, спасал ваши задницы? – опять киношной фразой сыграл я крутого.

– Потому и хотим разобраться в ситуации.

– Ситуация простая: виновные там, – и ткнул пальцем в одну из летающих пирамид, – а пострадавшие здесь, – ткнув на сей раз в землю. – Если всё, вопросы сняты, то я пойду.

– А что у тебя в рюкзаке? Золото за то, что продал наших?

– А ты посмотри, – и скинул рюкзак себе под ноги.

– А я и посмотрю, – решительно произнёс пацан и, подойдя к рюкзаку, стал развязывать шнурки.

– Ты бы хоть шаг в сторону сделал, а то как он будет стрелять в меня через тебя, – усмехнулся я, смотря, как поцан нервно оглянулся и убедился, что он стоит между мной и балбесом с ружьём, дуло которого уже смотрело в землю, а затем резко задралось.

– Васька, Сашка, вы чего тут устроили? – рявкнул дед, выходя из соседней калитки с ружьём за плечом, – а ну, дай сюда! – и забрал оружие у пацана. – Ну вы дауны, вы сами видели, как он свои сосульки создает прямо из воздуха, и пошли на него без патронов!

– Дед, так кончились! – виновато ответил тот, что был с ружьём.

– А почему не снарядил?

– Не успел!

– Бегом домой, и пока все гильзы по-новой не снарядишь, из дома ни ногой, – рявкнул дед, отдавая ружьё и садясь на лавку. Свою берданку он положил себе на колени. – А ты, мил человек, далече собрался?

– До дому, до хаты! – Ответил я деду и повернулся к пацану, что усиленно ковырялся в рюкзаке, в котором, кроме полупустой бутылки, ничего не было. – Ну что, много золота нашёл? Может ещё в моих карманах поищешь?

– Васька, брысь отседова! – рявкнул дед. – Не, то что до дому, это хорошо, а вот где твой дом? – не унимался старик.

– Там! – махнул я рукой вперёд, и стал надевать рюкзак.

– И что, ты собрался до города так пешком и идти? За день-то не дойдёшь. Ты хотя бы великом разжился? Вон у Семёновых их целых три было, пусть земля пухом им будет! – произнёс дед и перекрестился.

– И?

– Так возьми один, им сейчас без надобности!

– Не дед, я по квартирам не приучен лазить!

– А к чему приучен? – спросил он, и этак с ехидством посмотрел. – Смотри-ка ты, обиделся! – вскрикнул дед мне в спину, когда я молча пошел – А нам не обидно, когда не пойми кто продал дом и половину жильцов. – Стой, я говорю, – произнёс старик, положив руку на моё плечо, хотя только что вроде сидел. – Бабка в дорогу тебе немного соберёт, а то одной водой сыт не будешь. Да и идти тут не один день, паря, пешком, это тебе не на машине. А автобусы теперь не скоро будут ходить, если вообще будут, – добавил дед, посмотрев на небо. – Сиди здесь и никуда не уходи. – велел пенсионер, посадим меня чуть ли не силой на лавку, а сам ушёл во двор.

Через пару минут на заборе уселся пацан лет восьми и молча стал смотреть на меня. На его лице было написано крупными буквами, что он что-то хочет спросить, но не решается.

– Ты Дед Мороз? – вдруг спросил детский голос с той стороны забора.

– Нет! – ответил я, слегка растерявшись от такого вопроса.

– А пёс у тебя волшебный? – не сдавался детский голосок.

– Нет! Самый обыкновенный!

– А ты можешь из земли человечка создать? – продолжал задавать вопросы всё тот же голос.

– Нет! – всё так же односложно отвечал я.

– А…

– Зато я так могу! – слегка обидевшись, произнёс я, и запустил сосульку себе под ноги.

– Не, что ты пристал к человеку, – заступился за меня пацан, спрыгнул, взял в руки сосульку и с видом эксперта покрутил её в руках. – Он только учится! – вынес он свой вердикт и потерял интерес ко мне. – Вот дядя Семён волшебник, он из земли может создать человечка и тот сражается с монстрами. Знаешь, сколько они вчера убили?

– Нет!

– Много.

– Ну, так и я вроде как немало их поубивал.

– Ну много, это больше, чем немало, – сделал сравнительный анализ малолетний эксперт.

– А ну, брысь! – рявкнул появившийся дед на малолетних дознавателей. – Держи, – и протянул мне брезентовый рюкзак, довольно-таки объёмный. А затем, поклонившись, произнёс. – Спасибо тебе за внуков, они в школе были, а я на ферме работал и не знал, что происходит. А ты молодец, не бросил незнакомых тебе людей в беде.

Попрощавшись, я чувствовал себя последней собакой, поскольку так и не простил себя за работорговлю. Хотя, кого я обманываю, простил и даже оправдал, просто остался неприятный осколок в душе и я постараюсь больше такого не повторять.

Выйдя на дорогу, я пошёл по ней в сторону города. Первые минуты были наполнены умиротворением. Ты, дорога и птичье чириканье – что ещё для счастья надо, думалось мне. Вот затем, когда рюкзак стал наливаться тяжестью, а пот покрывать всё тело, я понял, какой это кайф – ехать в машине или даже в битком набитом автобусе, чем тащится с полным рюкзаком за плечами и ещё вторым, что оттягивал руки и только мешал.