И. Кирюхин - Осторожно, двери открываются, следующая станция – Война!

Подслушивающий замер, стараясь не пропустить ни слова.

– Ваше сиятельство, – Анри де Фелин склонился в поклоне, – я правильно понял, что ни одна живая душа не должна знать о нашем разговоре? – вопрос был произнесен тихим ровным голосом, лишенным каких-либо эмоций.

– Конечно, Анри! – хозяин с досадой подумал, что его выбор был неудачен, коли исполнители не понимают очевидного с первых слов.

Не успела эта мысль промелькнуть в голове графа, как де Фелин молниеносным движением выхватил из рукава нож и метнул его в гобелен, изображавший легендарного предка – графа Раймунда IV, одного из предводителей первого крестового похода. Нож вошел «предку» прямо в глаз. Раздался хрип, и ковер, увлекаемый тяжелым телом, рухнул со стены.

На лице графа не дрогнул ни один мускул. Он подошел к распростертому на полу телу. Это был смуглый крупный молодой мужчина, одетый, как монах-доминиканец – в черный плащ с пелериной и капюшоном. Смерть настигла его мгновенно. Рукоять ножа торчала из глазницы. Кровь, сочившаяся из раны, черной струйкой бежала по пыльному гобелену. На лице мертвеца застыла гримаса изумления.

Двойной хлопок графа и в покоях появился молчаливый слуга-мавр.

– Суи, кто это? – голос графа ровный, но по учащенному дыханию чувствуется, что он сильно взволнован.

– Не могу знать, сеньор, – мавр-охранник склонился в низком поклоне в ожидании справедливой кары, но она не последовала.

– Быстро обыскать все ближайшие помещения и усилить стражу! Если найдете кого-то неизвестного, постарайтесь не убивать. Необходимо выяснить, что им нужно. Эту «падаль» тщательно обыскать. И уберите его отсюда! – Под конец тирады граф не выдержал и сорвался на крик. В комнату вбежала пара слуг и вынесла труп шпиона из комнаты.

– Ваше сиятельство, разрешите забрать стилет, – де Фелин на мгновение замялся и продолжил, – это семейная реликвия, монсеньор. Этим кинжалом был убит мой пращур, сопровождавший Вашего благородного предка в первом крестовом.

– Суи, – вновь позвал хозяин, – принеси шевалье его клинок, – кстати, Анри, это Ваше, – с этими словами граф Тулузский снял с пальца перстень с большим кроваво-красным рубином и протянул молодому рыцарю.

– Это лишь малая толика моей благодарности Вам, Анри. Сегодня спасена не только моя жизнь. Возможно, Вы спасли от бесчестья весь род графов Тулузских.

Де Фелин упал на колено и поцеловал руку сюзерена. От него не скрылось, что рука господина едва заметно дрожала.

Мавр тщательно обтер кинжал и с поклоном протянул дворянину. Де Фелин хотел, было, убрать семейную реликвию в ножны, когда граф обратил внимание на это необычное оружие.

– Анри, покажите нам этот замечательный клинок.

Действительно, оружие поражало своей красотой и необычностью. Это был стилет с красивой рукоятью из резной кости. В полом пространстве рукояти безвестный мастер поместил прозрачный флакон, в котором плескалась бесцветная жидкость.

– Святая вода, – пояснил на немой вопрос графа молодой дворянин. Покрутив в руках нож, граф хотел уже вернуть его хозяину, когда обратил внимание на необычно толстый клинок.

– Анри, какое странное лезвие, в этом есть какой-то смысл?

– О, да, мой господин! В этом и заключается весь секрет. Внутри лезвия налита ртуть и, когда нож бросают, он всегда летит острием вперед.

Раймунд посмотрел по сторонам и, примерившись, метнул нож во входную дверь. Толстые дубовые доски загудели от удара. Клинок дрожал в центре дверного кольца.

– Великолепно! Поздравляю Вас де Фелин, это достойное оружие.

Пока молодой человек вытаскивал нож из дверной доски, граф Раймунд подошел к камину и поправил кочергой горящие поленья.

– Итак, господа, для выполнения дела, которое я хочу поручить вам, мне были нужны представители благородных семей, которые живут на этих землях с доримских времен.

Молодые люди переглянулись и с изумлением взглянули на сюзерена, ожидая продолжения.

– Да, да, ваши предки жили здесь с языческих времен. Задолго до Рождества Христова. Здесь, на юге Франции находилось одно из наиболее почитаемых святилищ матери богов – Иштар, Изиды, Астарты. Разные народы давали ей разные имена. Но суть от этого не менялась – Божественная мать, дающая жизнь, Мать Природа.

Молодые дворяне с испугом вглядывались в лицо сюзерена, которого всегда почитали, как доброго христианина.

– Хватит так смотреть на меня, – раздраженно бросил граф Раймунд, – или вы хотите, чтобы я освободил вас от оммажа [7] Оммаж (фр. Homage) – присяга вассального договора в Средневековой Европе. ?

При этих словах на лицах де Фелина и де Ланта отразился панический ужас и оба упали на колени.

– Наша честь и жизнь принадлежит Вам, монсеньер, – в один голос откликнулись рыцари.

– Встаньте, времени нет. Если бы я сомневался в вас, этого разговора бы не было вовсе.

Условный стук в дверь заставил графа замолчать.

– Входи, Суи!

Мавр вопросительно взглянул на господина.

– Говори, говори. У меня нет секретов от этих дворян.

– Господин, мы выяснили, кого сразил шевалье де Фелин. Это монах-доминиканец, который появился в Тулузе два дня назад. Их было двое. Второго сейчас ищут.

Слуга достал из-за пазухи мешочек и высыпал его содержимое на стол рядом с атласом.

– Это все, что мы нашли при нем.

На столе лежало несколько монет, тонкий кожаный пенал и небольшое деревянное распятие. Крест был прикреплен к тонкой цепочке простого плетения. Граф небрежно повертел его в руках, и распятие неожиданно распалось. Нижняя часть креста воткнулась в столешницу стола скрытой иглой.

По комнате поплыл запах горького миндаля [8] Запах горького миндаля свойственен синильной кислоте – сильнодействующему яду. . От неожиданности присутствующие отпрянули от стола. Первым пришел в себя граф.

– Ты уже посмотрел, содержимое пенала? – в голосе хозяина сквозило нетерпение, – только побыстрее, у нас очень мало времени.

– Да, господин. Это письмо, подписанное самим Григорием IX, – мавр протянул письмо Раймунду.

– Господа, Папа просит епископа Каркассона Кларена оказать содействие своим посланцам, которые должны подготовить резиденцию инквизиции в Лангедоке, – граф вернул письмо Суи и задумался. – Да. Времени нет, – самому себе прошептал Раймунд. Затем осторожно соединил распятие и протянул Жаку де Ланта.

– Жак, возьми эту безделушку на память. В том деле, которое я поручу вам, это смертоносное жало может сослужить хорошую службу.

Когда граф и гости остались одни, Раймунд Тулузский вернулся к разговору. Он сообщил молодым дворянам, о том, что его предок вернул из Иерусалима два трона, которые в глубокой древности во времена царя Соломона перевезли на землю Обетованную из святилища Астарты, расположенного где-то в окрестностях нынешней Тулузы. Олицетворения Жизни и Смерти некогда восседали на них. Более ста лет эти два трона в условиях глубочайшей тайны хранились в замке Керибюс. Теперь же, с началом инквизиции, сохранить секрет вряд ли удастся.