Владимир Поселягин - Космический скиталец: Космический скиталец. Беглец. Управленец

Никаких примесей я не почувствовал. Судя по следам, тут часто появлялась вода после дождей и испарялась, остались контуры на металле, так что я зачерпнул больше и сделал глоток, давая живительную влагу своему обезвоженному организму. После этого я осторожно промыл водой раны и, поднявшись с колен и продолжая хромать из-за изрезанных подошв, зашёл внутрь привлекшего моё внимание аппарата, благо открытый проем присутствовал, к тому же он находился на высоте полуметра. На последних силах пройдя вглубь, я запнулся обо что-то напоминающее полиэтилен и упал. На ощупь завернувшись в него, я почти мгновенно уснул. Сознание погасло, как вырубили. По-видимому, организм полностью отдал все силы на этот переход.

Вот утро встретило меня неласково, болело всё что можно. Но это меня только радовало. Жив – и это главное. Вчера я ушёл от того места где впервые пришёл в сознание, метров на четыреста, дальше уйти просто сил не было, и если кто-то захочет меня найти, то по следам крови от изрезанных ног это будет сделать не трудно, поэтому вся моя сущность кричала: нужно менять временное убежище и искать что-нибуль понадежнее.

– Да и попить не помешает, – прохрипел я, с трудом ворочая распухшим языком.

Вот ещё одна странность. Ладно, с координацией движения я справился быстро и шагал достаточно ловко по мере крохотных сил, то есть с телом освоился, благо опыт есть, но то, что за всё время, будучи в сознании, я так и не обратил внимания на строение своих зубов и челюсти, то есть не привычное мне, вот это был казус. Вон, я даже не заговорил ни разу для пробы, только одна мысль была в голове – уйти подальше. А заговорить только сейчас попробовал. Что ж, не голос, а карканье какое-то.

Открыв глаза, я с облегчением убедился, что всё ещё в детском теле и реальность вокруг настоящая. Да и боль это подтверждала. К тому же выяснилось, что у меня ещё синяки по всему телу. Вон у левого колена вообще гематома на полноги. Вчера не чувствовал, но сегодня это болело вовсю.

Шурша полиэтиленом, с кряхтением привстал на ноги и с интересом осмотрелся, осторожно крутя тяжелой головой.

Вчера, пока я шёл этими железными и стальными катакомбами, то двигался больше на автопилоте, мало обращая внимания на действительность. Сейчас же, несмотря на продолжавшуюся слабость, у меня появилось острое желание жить. Поэтому осмотрелся я не только с интересом, но и с некоторой настороженностью. Мало ли тут всяких ушлепков.

Судя по проникающим внутрь аппарата свету и лучам солнца, снаружи явно был день. Да и пустой живот это подтверждал, я наверняка пролежал тут сутки, так как в прошлое своё пребывание в сознании голода не чувствовал. Как бы то ни было, но снаружи было светло, и через проемы в помещение, или вернее отсек неизвестного мне судна, проникал свет, позволяя мне осмотреться. Что тут говорить, ветер закидал внутрь песок и мусор, в основном из того, что было лёгким, из пакетов и других материалов, поэтому полиэтилен, которым я заворачивался, сразу привлек моё внимание.

Он был тяжел, значит, его сюда принесли, и он был полузасыпан. С трудом нагнувшись, я смог выдернуть полиэтилен из-под слоя песка. Надежда не оправдалась, тайника там не было. Завернувшись в полиэтилен, – он был обрезан небольшим куском, но мне хватило с лихвой, – я вышел, даже скорее проковылял наружу и, подойдя к бадье с водой, снова попил, после чего осматриваясь двинулся дальше. Нужно было сменить убежище, мало ли. Привычка жить в одиночку и мало показываться на людях была у меня в крови. Да и в профессии прошлой жизни она пригодилась. В прошлой жизни в течение двадцати трех лет я был наемным убийцей экстра-класса, работая по всему голубому шарику, что назывался Землей.

Далеко я не ушёл, буквально через сто метров наткнулся на тропинку, что и вывела на эту улицу, которую в данный момент я настороженно рассматривал. Вроде никого нет. Мне требовалось перебраться на другую сторону. Потому что в той стороне, куда я направлялся, были отчетливо видны три столба дыма, что уходил вертикально вверх. Ветра сегодня не чувствовалось, поэтому столбы были прямые. Только на высоте изгибаясь, уходили в сторону.

После того как убедился, что «улица» пуста, я осторожно перебрался через остов какой-то рухляди и скатился на землю по ее покатому боку. Но, к сожалению, зацепился полиэтиленом за какой-то выступ и снова остался нагишом, причём не удержавшись упал на задницу. Больно.

В это время я услышал приближающийся незнакомый свист, это придало мне сил встать и дёрнуть за край полиэтилена, содрать его с подлой закорюки. Убежать я не успел, да и сил уже не осталось. Буквально в паре метров от меня завис на месте в метре от земли какой-то летательный аппарат. Не знаю, на антиграве или другой фигне, но похоже. В открытой кабине сидели двое и с удивлением смотрели на меня. Вдруг водитель зло оскалился и стал что-то делать, тут меня скрутило судорогой и бросило на землю. Тело было полностью парализовано, но я всё ещё находился в сознании.

Неизвестные, разговаривая на незнакомом мне языке, похожем на тот, на котором трещали мальчишки, подошли ко мне и осмотрели. Причём водитель кривился, рассматривая раны. Они о чём-то поговорили, покачали головами и, взяв меня за руки и ноги, бесцеремонно закинули в кузов. Стало ещё больнее. Уроды, я всё чувствовал, но так и не мог пошевелиться.

– Принц! – окликнул меня дежурный по этажу.

Обернувшись, я внимательно посмотрел на него. Сегодня у меня знаменательный день, который я довольно долго ждал, поэтому был несколько на взводе. Такое слегка незнакомое чувство неопределённости.

Принц – это моё прозвище в приюте. «Принц со свалки», так меня сначала величали за высокомерность и отчужденность, но потом сократили до Принца. Я всегда был отшельником, не пропуская в свою скорлупу других людей. Особенно женщин. Мои отношения с ними всегда были мимолётными и недолговечными. Так же я вел себя и тут, вот это прозвище ко мне и прилипло. На Земле у меня было прозвище Князь, видимо, судьба такая – носить прозвища с дворянскими корнями.

Дежурный был из второй возрастной группы приюта, то есть со дня на день им тоже исполняется шестнадцать лет и они покинут стены ненавистного приюта. Но это их проблемы, я же с удовольствием займусь основной подработкой, которой занимался последние пять лет с момента попадания в это тело.

– Что? – спросил я, слегка угрожающе показав зубы. Была у меня такая привычка ещё в той жизни, и в этой, похоже, она была также неистребима.

– Борт велел прийти к нему, после того как получишь удостоверение. Он о чём-то хотел поговорить с тобой.

– Я ему не собачка бегать по первому же вызову. Надо, пускай сам меня ищет, – хмуро буркнул я и, развернувшись на каблуках ботинок, направился вниз по лестнице в холл, чтобы покинуть здание приюта. Жаль не навсегда, мне ещё предстояло вернуться.

Читать дальше