Виктор Мишин - Моя война. Чужой

– Не холодно? – спросил я тихонько, боясь напугать бойца.

– Ой, товарищ старший лейтенант, вы очнулись? – вздрогнул все же боец и вскочил.

– Лейтенанты на фронте, а мы в жопе. Андрей я. Как тебя?

– Леша, – неловко опустился на пятую точку боец и тут же поправился: – Рядовой Матросов. Алексей.

– Ты вот что, Лешка, перестань тянуться. Устав дело хорошее, да только где армия, а где мы. Все понял?

– Да, – вновь кивнул парнишка. Молодой он совсем. Едва ли больше восемнадцати.

– Какого ты года? – задал я следующий вопрос.

– Двадцать третьего… – увидев мои глаза, споткнулся и поправился: – Двадцать четвертого.

Опустив голову, неловко было за такую маленькую ложь, Алексей замолчал.

– За романтикой пошел? Думал, фрицев гонять на фронте будешь, да? А тут вон она, война-то какая. Алеша. Тут грязно, страшно и больно…

– Я не струсил, товарищ лейтенант. Просто заблудился. Все уходили по лесу, кто куда. Сам не понял, как остался один. Меня что теперь, под трибунал? – боится парнишка, аж трясет его.

– Дурной, что ли? – удивился я. – За что? Ты вон, даже с оружием идешь. У меня и такого нет.

– Это не мое. Потерял где-то в лесу. Эту винтовку уже здесь, на болотах подобрал. Патронов, правда, нет совсем.

– Ничего. Авось найдем. Не боись, Лешка, ещё повоюем.

И тут очнулся Олег! Господи, как он закричал. Если бы я был не в таком тяжелом состоянии, наверное, подпрыгнул бы. Вон Лешка как взлетел. Я думал, на дерево заберется от страха.

– Да прикрой ему рот уже, чего испугался-то! – шикнул я на рядового. Тот несколько поколебался, но подошел и быстро прижал ладонь ко рту Мельника, стал упрашивать того быть потише.

Олег внял, но стал выть. Больно ему, а что делать? Я и сам как овощ, Валерка тоже вон раненый, а храбрится. Один Матросов у нас целый.

– Олежка, ты как, живой? – спросил я. Лежали-то рядом, так что даже голос не повышал.

– Ой, млять! Как же больно-то! – вылетело у него. – Убейте меня уже, что вам стоит? Сколько мне мучиться еще?

– Мельник, мать твою, ты чего захлюпал тут, как баба на сносях? – пришлось рявкнуть и придавить авторитетом. Хотя хреновый у меня сейчас авторитет, сам чуть жив.

– Командир, не могу больше. Как стерпеть такое? Почему я не вижу ничего?

– Олежка, я не знаю, что у тебя с головой, сам не ходячий, лежу бревном. Но у тебя повязка на глазах, вот ты и не видишь, – спокойно пояснил я второму своему другу. Мы с ним многое прошли, так что, конечно, он мне друг.

– Зачем глаза-то замотали? – вдруг как-то разом успокоился он. – Мне же куда-то по затылку прилетело?! Мина хлопнула сзади, я даже не сразу сообразил, что мне больно.

– Лешка, ты тоже не знаешь, чего у него с головой?

– Нет, товарищ лейтенант, не знаю. Я его не бинтовал, таким и нашел.

– Развяжи, хоть глаза освободи! – немедленно потребовал Олег.

– Так у тебя руки-то целые… – недоуменно произнес рядовой.

– А, вашу маман! – Олег злобно фыркнул и начал едва ли не рвать тряпку, что закрывала глаза.

Он, видимо, так испугался темноты, не понял даже, что с руками-то все в порядке. Дойдя до последних слоев тряпицы, которая играла роль бинта, Олег взвыл, видимо, тряпка присохла, а он рванул.

– Алексей, глянь, чего у него там, а то сейчас и голову-то себе открутит! – шепнул я. Рядовой сел рядом с Олегом и попросил того убрать руки. Аккуратно, я все это время наблюдал, Валерка меня удачно расположил, Лешка отделил тряпку от раны. Олег ее уже надорвал, так что получилось легко. По лицу рядового стало понятно, что ничего хорошего там нет. Точно, побежал блевать…

– Б…! – выругался Олег. – Да что там такое-то?

– Сейчас посмотрю, – встал Валерка. Ему по фиг на вид раны, мы с ним еще когда всякого нагляделись. Точно, подошел, спокойно наклонился и даже хотел, наверное, поковырять. А, нет, взял тряпку и промакивает.

– Ну, млять, не томи уже! – Олег что-то разошелся. Надо урезонить, а то точно фрицы придут.

– Мельник, твою мать, заткнись уже, а! – рявкнул было я, и кашель скрутил меня в дугу.

– Ну, – задумчиво произнес Валера, – рана, конечно, большая, но, думаю, не опасная. А повидал уже всякого, так, командир? – Я в это время сплюнул тягучей слюной и кивнул, а Веревкин продолжил: – Тут площадь раны большая, но сама она не глубокая. Если бы глубже чуток, он бы уже не кричал.

– Так чего я, жить-то буду? – спросил вдруг успокоившийся Олег.

– Да будешь, куда ты на фиг денешься. Ты вот что, по нужде не хочешь?

– Чего? – удивился Мельник. Казалось, вопрос был не в тему. Но я сразу понял. Мы еще тогда с Валеркой через такое прошли, когда впервые по лесам блуждали.

– На тряпку помочись и приложи, а я перебинтую. Правда, нечем…

– Возьми у меня кусок рубахи, – сказал вдруг вернувшийся после облегчения рядовой Матросов. С этими словами он задрал гимнастерку и оторвал подол своего нательного.

Валерка распустил этот кусок на лоскуты, делая подобие бинта, и скрутил их в рулончик. Так удобнее потом бинтовать. С помощью двух бойцов Олег встал, но было видно, что и сам бы справился. Его, конечно, мотало еще как, но держался. Если судить по словам Валерки, то там больше контузия виновата. Ранение оказалось скальпированием, содрало здорово кожу с головы, ну, может, чуток глубже. Рана была обширной, поэтому и крови много.

Олег закончил с пропитыванием тряпки самым лучшим антисептиком и сам же приложил последнюю к ране. Валерке даже поправлять не пришлось. Брезгливости не было у нас, здесь не до нее. Веревкин был опытный в ранах, да и в школе его немного натаскали, видя то, что парня не пугают раны. Аккуратно забинтовав голову Олегу, он перешел ко мне.

– Надо смотреть, командир, как хочешь, иначе… – Что иначе, я понимал. Сепсис, гангрена и прочие радости воспалившейся раны.

– А толку-то? Все равно инструмента нет, чем доставать, даже если и нащупаешь? – передернулся я.

– Там видно будет, – многозначительно произнес мой товарищ. – К немцам надо…

– Чего? – возмутился Олег.

– Помнишь, старшой, как нам здорово их аптечки помогали?

Я кивнул.

– Да где их тут брать? Немцев много, вам одним с Лешкой не справиться. Но вот валить отсюда нужно, это точно. Лес тут редкий, это не в Белоруссии. Обложить нас, как два пальца…

– Немчура не сунется в болото, хоть оно и небольшое на самом деле, – заикнулся Валера.

– Валер, да им это и не нужно, – я поднял глаза к небу, – с голоду помирать начнем, сами выйдем.

– Я найду чего-нибудь… – уверенно заявил Веревкин.

– Да я не сомневаюсь. Только поймают тебя, и баста.

Это было правдой. У партизан всегда львиная доля времени уходит на поиски еды. Питаться ведь нужно каждый день, а где ты в лесу еду возьмешь, скажем, зимой? Вот-вот. Сейчас хоть и не зима, май стоит во всей красе, но от этого не легче. Идея у меня была, конечно, но она настолько авантюрная, что боюсь ее даже озвучивать. Вдруг ребята не поймут, что тогда?