Пол Андерсон - Мятежные миры

Ответом явился всеобщий хохот. Они думали, что эта шуточка последняя, но ошиблись.

— Все бортовые системы обнаружения будут работать, — сказал Флэндри после короткого молчания. — Немедленно после встречи с первым же имперским кораблем офицер-связист подаст сигнал о сдаче и потребует эскорта. Я предполагаю, что все мы можем быть арестованы, когда они взойдут на борт, и пробудем в этом состоянии некоторое время, пока наши добрые намерения не будут установлены. Однако я абсолютно уверен, что к тому времени, когда мы выйдем на орбиту вокруг Ллинатавра, мы безусловно уже будем очищены от всяких подозрений.

И последний пункт. У нас на борту есть важная пленница. Я приказал мичману Хэвлоку, который должен был сообщить это всем остальным, что леди Мак-Кормак не будет передана в руки губернатора сектора Снелунда. Теперь я хочу дать обоснования для официального, хотя и секретного приказа, иначе наши действия могут стать причиной отдачи нас под трибунал.

В обязанности флотских офицеров не входит принятие политических решений. В силу обстоятельств, связанных с леди Мак-Кормак, включая сомнения в законности ее первоначального задержания, я принял решение, что передача ее его превосходительству была бы политическим решением, чреватым многими непредсказуемыми последствиями. Поэтому мой долг передать ее флотским властям, которые могут рассмотреть ее дело наиболее справедливо. В то же время мы не можем законно отвергать требования его превосходительства о выдаче леди Кэтрин.

Поэтому, как капитан этого корабля и как офицер Императорского разведывательного корпуса, которому доверена миссия по сбору информации и дано право решать, кому передавать эту информацию, а кому — нет, я классифицирую информацию о присутствии у нас на борту леди Мак-Кормак как государственную тайну. Она будет спрятана еще до того, как к нам прибудут официальные власти. Никто не должен упоминать о ее присутствии ни тогда, ни в будущем, пока не придет время публично объявить об этом соответствующим государственным учреждениям. Нарушение этого пункта будет приравнено к нарушению закона и правил соблюдения секретности и сделает вас объектами судебного преследования и наказания. Если вас спросят, можете говорить, что она исчезла как раз перед тем, как мы покинули Дидону. Понятно?

Ответом были оглушительные крики.

Флэндри откинулся на спинку кресла.

— Ладно, — сказал он устало. — Всем вернуться на свои посты. Приведите сюда леди Мак-Кормак.

Доминик выключил интерком. Люди разошлись, «Теперь они у меня в кармане, — подумал он. — Теперь они всей командой завербуются на корабль, идущий в ад, если я буду на нем шкипером. — Восторга он не ощущал. — А я никогда больше не захочу командовать кораблями».

Он открыл новую пачку сигарет, которую нашел среди неприкосновенных запасов. Каюта угнетала его своей нищетой и неприглядностью. Под гул моторов и шум шагов в коридоре молчание каюты становилось невыносимым.

Сердце Флэндри бурно забилось, когда вошла Кэтрин. Он встал.

Она закрыла дверь и молча взглянула на него. Ее глаза были на всем корабле единственными, которые смотрели на него с презрением. На бедре висел его кинжал.

Кэтрин все еще хранила молчание, когда Флэндри промямлил:

— Я… Я надеюсь, капитанская каюта… не слишком неудобна?

— Куда вы намерены спрятать меня? — спросила она. В ее голосе слышалась только привычная хрипотца, и больше ничего.

— Митсуи и Петрович вынут всю начинку из капсулы для отправки сообщений. Мы выложим ее внутренность чем-нибудь мягким и просверлим дыры для поступления воздуха, так, чтобы их нельзя было заметить снаружи. Туда мы доставим воду и еду, и… хм… что еще понадобится. Там будет уныло и утомительно. Лежать придется в темноте, но не больше двадцати-тридцати часов.

— И что же потом?

— Если все пойдет так, как я спланировал, нам предстоит занять парковочную орбиту вокруг Ллинатавра, — сказал Флэндри. — Группе кодирования не понадобится много времени, чтобы сделать расшифровку того, что хранится в наших компьютерах. Нас же в это время будут допрашивать, и те люди, которые не приписаны к базе Катавраянниса, получат отпуск. Процедура допросов сухая, формальная, и ничего необычного в ней нет. Космофлот заинтересован в том, что мы добыли, а не в каких-то там приключениях или выяснении того, как именно мы достали эту информацию. Все это может подождать до тех пор, пока не будет создана комиссия по изучению причин гибели «Азиенны». А сейчас самое важное — нанести удар мятежникам, пока они не успели изменить свои коды.

Я объявил себя капитаном «Роммеля», выполняющим особое поручение. Мой статус может быть оспорен, но я очень сомневаюсь, чтобы какой-нибудь бюрократ в суматохе подготовки нападения на мятежников принялся проверять все параграфы уставов. Они будут рады-радешеньки спихнуть на меня ответственность за этот корабль, тем более что мои полномочия бродить в одиночку, по сути, включают и требование помогать мне в этом бродяжничестве.

Как капитан, я обязан держать на борту минимум двух вахтенных. На парковочной орбите это, конечно, формальность, но я ее предусмотрел и зачислил в реестр команды Исполненного Печали как трех космолетчиков. Я имею основания считать, что сумею отбиться от любых возражений по поводу хииша в таком ерундовом деле. Суть заключается в том, что благодаря этому варианту освобождаются два опытных космонавта, которые могут быть с успехом использованы в других местах. А когда мы останемся одни, хииш вас выпустит.

Флэндри иссяк. Его лекция произвела на Кэтрин такое же впечатление, как если б он стучал голыми кулаками по стальной перегородке.

— Почему? — спросила она.

— Почему что? — Он раздавил окурок в пепельнице и потянулся за другой сигаретой.

— Я могу понять… может быть… почему вы сделали то, что сделали с Хью… Я не считала вас способным на такое, я ведь видела вас сильным и добрым, способным стать на защиту правого дела, хотя и думаю, что где-то, в самой глубине, ваша душа в чем-то мелковата. Но чего я не могу понять, во что не могу поверить, — вздохнула Кэтрин, — так это в то, как после всего, что у нас было, вы снова ввергнете меня в неволю. Если бы вы не отдали Исполненному Печали приказ схватить меня, любой из ваших людей только отвернулся бы, дав мне возможность убежать в лес.

У него больше не было сил смотреть на нее.

— Вы нужны… — пробормотал он.

— Зачем? Чтобы выжать из меня какую-то бесполезную малость, которая мне может быть известна? Чтобы использовать в качестве приманки для Хью, в надежде довести его до безумия? Чтобы дать достойный пример другим? Ведь каково бы ни было имперское правосудие или имперская милость, я умру сразу же, когда они убьют Хью. — Кэтрин не плакала, не стыдила Флэндри. Краем глаза он видел, как она медленно, как бы не веря, качает головой. — Да, этого я понять не могу.