Вадим Денисов - Жестянка

Кретова нехотя кивнула.

– Ну, тогда и обсуждать больше нечего. Садись за руль, родная… Ты вот что сделай: две батареи припрячь-ка у меня в келье, хватит надеяться на разум дурачков, в группе свой запас должен быть. Техника в такой ответственный момент у нас должна быть вся и на ходу. И я об этом теперь сам позабочусь.

.– День! – крикнула она. – Подойди!

– Сейчас, – я захлопнул дверь переднего пассажирского сиденья, посмотрел на неподвижных пассажиров, ещё раз прикинул, как разместили спасенных и опустил второго пацана чуть пониже.

– Что?

Ирка неожиданно чмокнула меня в щёку.

– Осторожней давай, не геройствуй тут один, – прошептала она, повторив наказ Деда.

– Да нафига оно мне надо? Вали уж, шурши штанами пошустрей… Не растряси.

Джип медленно тронулся, неспешно заходя в вираж по колее, далее набрал скорость и помчался к базе, я же в который раз огляделся. Затем подошёл к пассажирскому баррелю и залез внутрь. Вот он, клапан… Подёргал рычажок принудительного открывания, выпуклая круглая крышечка чуть пошевелилась с лёгким скрежетом, и окончательно встала криво. Сволочи, халтурят на сборке, неисправные модули запускают, людей гробят.

Выбрался.

Не особенно тревожно на душе. Просто есть ощущение какой-то недоработки. Сталкеры сдуру пытались отстреливаться от Деда и тем выдавали свою позицию. Но не в глупых сталкерах дело, уже ясно, что серьёзного наскока не случится. Просто у меня выработалась полезная привычка: при случае всегда неплохо вальнуть чего-нибудь копытно-трофейного, желательно покрупнее, помясистее. Некому на местных косуль охотиться, мало людей на Жестянке. Свежее мясо лишним не бывает, а зверь крупней байбака здесь тоже непуганый, на Полигоне хищников немного, если не считать нас, спасателей. Повара за свежую тушу большое спасибо скажут, а мне обломятся мозговые кости, я их зажариваю на костерке во дворе. Колю на пне топором и рубаю с солью да чёрным хлебушком.

Делать нечего, придётся ждать: раз пошёл конфликт, то без прикрытия работу по сбору по сбору и эвакуации материальных ценностей, или лута, по-простому не начнешь. Присел на корточки, поворошил веткой кучу других палок, будто специально насыпанных здесь кучей. Не найдя ничего подозрительного, в очередной раз прислушался…

И вскоре уловил приглушённый сиплый кашель. Да, животные тоже кашляют, когда пыли глотнут, а её тут предостаточно. Дичи в саванне много, но разнообразием видов здешние степи похвастаться не могут. Правда, изредка встречаются такие животные, которых на Земле никто не видел. В этой ландшафтной локации животный мир менее разнообразен, чем в весьма небольших, но всё-таки лесах. На границе степи и лесных полос водятся шакалы и лисы, там больше копытных и птиц. На небольших лесных озерцах и болотцах вдоль редких озёр и речушек гнездятся утки. Встречаются средних размеров хищники из кошачьих.

Подумать только, и этот кустарник здесь называется лесом! Нормальный лес стоит по обоим берегам Дуромоя. Чуть дальше в степь он к концу лета уже по большей части высохший, зелени мало, веретьё сплошь, иногда пальник черный.

И опять кто-то кашлянул.

В один рывок я оказался возле грузового барреля – замер возле люка, карабин наизготовку. Осторожно, стараясь не шуметь, снял «колчак» с тугого предохранителя, на «мосинке» он далеко не самый удобный. Обойдя ресурсник по кругу, я услышал слабый шорох. Дичь рядом! Зверь прятался где-то слева – в низких кустиках возле протекающего неподалёку Дуромоя.

Стоп… Звук повторился! Не совсем удачно перепрыгнув через камень, я с шумом наступил на какой-то сучок. «Звук» всё понял и тут же ломанулся прочь.

– Ну, ё-моё…

Да не жадничай ты, Денис, стажёр молодой, что ли? На сегодняшний день удач более чем достаточно: трое выживших, шесть источников питания к глайдерам, куча полезного лута! Тем не менее, я выскочил на холмик, прикрываясь корпусом пустого барреля, и торопливо вскинул «колчак» к плечу. Никого. Кабарга, скорее всего, болтается где-то рядом, их здесь часто можно встретить.

Большего я сделать не успел, потому что джип уже возвращался.

Через пару минут советский военный внедорожник, взбив большое облако серо-жёлтой пыли, остановился возле голубого барреля, и на землю спрыгнули трое пацанов: Мустафа, Ян и Спика. Молодые ребята, никому из них ещё и двадцати не стукнуло. Стажёры-спасатели. Оружие держат так, словно собираются выжать из него масло, глаза цепкие, сами настроены на активную работу, сплошной адреналин. Самый призывной возраст, эти чертенята ещё ничего не боятся. Смотри-ка, аж трясёт их! Прямо волкодавчики…

– Командир, так мы что, пошли? – нетерпеливо пританцовывая на месте как молодой рысак спросил Мустафа, старший группы.

По установленному в Пятисотке порядку группа спасателей обычно состоит из двух человек. Третий молодец, Ян, и есть то самое «усиление».

Акцента у парней почти нет. Все акценты остались в прошлом, а мальчишки остались с нами, теперь они – русские. Совсем ещё салажата. Несколько лет памяти сминусовать в таком возрасте… Что они вообще успели запомнить про былую жизнь?

Схема проста: всем выжившим, которых Владимир Викторович самолично определяет как пригодных, предлагается влиться в славную общину Пятисотки. Те, кто соглашается без всяких демократий на предложенные условия и даёт установленную присягу, остаются жить и работать в общине. Но далеко не всех устраивает военный коммунизм Пятисотки и жесткие требования беспрекословной дисциплины. Таких увозят в посёлок. Дальнейшая судьба каждого чаще всего неопределима, нашим это уже не интересно.

Фермерских деревенек и промысловых хуторов, маленьких и совсем крошечных, на Жестянке хватает. Целевых поселений, имеющих важную миссию, подобную нашей, очень мало, наверное, по одному на национальный сектор.

– Осторожней давайте там, не геройствуйте особо, – я неосознанно повторил слова Деда и Ирки.

– Так точно! – раздувая ноздри, бросил чернобровый Мустафа, оглядываясь на свою группу.

Ему хочется именно погеройствовать. Всем хочется. Мешает им командир первой, основной группы, мешает… Пока что вторая группа работает на подхвате, ребята частенько занимаются совсем не героическими спасательскими делами. Они ведут разведку местности с попутной охотой, зачистку, прикрытие и охрану. Пашут на хозяйственных работах, от этого никто не отлынивает. Тренируются, ума-разума набираются. Ничего, мы с Иркой в своё время тоже полгода честно оттрубили в стажёрах.

– Прикрою. По следу не ходить.

– Командир…

– Выполнять, – махнул я рукой, пресекая разговоры. – Кто на рации?

Мустафа молча кивнул на невысокого худощавого Яна.