Дмитрий Протасов - Дорога в один конец

В восточной части города, дальней от меня, высилось громадное, серое бесформенное здание. Я уже знал, что это элеватор, и, если присмотреться, можно было различить бесконечную вереницу грузовых автомобилей, тянущуюся к нему по прилегающей улице. Еще одно крупное строение высилось в северной части Хопровска, но что это такое я не знал. Зрение у меня было хорошее, поэтому я смог различить и башню старинной паровозной водокачки вонзившуюся в небо совсем рядом с красным кубиком железнодорожного вокзала. В целом город, действительно, был почти весь одноэтажным. Только на северной и восточной его окраинах расположились небольшие микрорайоны из типовых пятиэтажек. Отсюда я даже не смог определить, через какой из них я попал три дня назад в Хопровск.

Между тем, пока я любовался видом широко и привольно раскинувшегося в огромной речной долине города, что-то произошло в атмосфере, и словно нарастающая тревога разлилась в окружающем воздухе. Солнце как будто стало бледнее, а на севере и на западе над горизонтом стали вздыматься все выше иссиня-черные надменные колоссы. Громадные темные тучи быстро мчались по небу, приближаясь к городу. Подул сильный порывистый ветер. Кажется, близилась сильнейшая гроза. Мне вдруг показалось, что сам воздухе пропитался ужасом и страхом.

Издалека донесся негромкий, но продолжительный перекатывающийся рокот, словно кто-то огромный перекатывался по городу и рушил одно за другим его здания. Чернота в небе подползла совсем близко, и огромную, перевернутую фиолетовую чашу, накрывшую уже половину небосвода, неожиданно прочертило целой сеткой ослепительно ярких ломаных линий.

Я только теперь спохватился и понял, что пора срочно уносить ноги. Я бросился вниз, и в это же время Солнце погасло. Опустилась темнота. На востоке еще оставался большой кусок чистого синего неба, но грозная чернильная мгла быстро пожирала и его.

Не могу сказать, как я спускался почти в полной тьме по крутому склону. Земля выворачивалась из под ног, кусты норовили схватить за ноги, а деревья метили ударить прямо в лоб при стремительном спуске. Неожиданно стало светло, как ярким днем – в небе ударила чудовищных размеров ветвистая молния. И почти следом сверху обрушился всеуничтожающий удар грома. Кажется, я ненадолго оглох. Зато хорошо видел, как с неба в землю били гигантские огненные столбы. Один ударил в склон, по которому я уже просто скатывался вниз, совсем рядом. Земля содрогнулась, запахло паленным, а на землю посыпались какие-то обломки. Первые самые крупные капли дождя защелкали по листьям.

Вновь небо прочертила молния, за ней другая, а потом все вверху расцвело одним единым неистовым огненным цветком, который вонзился в землю и судорожно корчился, словно пытаясь воткнуться как можно глубже. Огненные клинья и мелкие занозы сыпались градом, попадая в деревья совсем рядом со мной. Один разряд оглушительно громыхнул буквально за спиной, и оттуда потянуло какой-то вонью. Когда я, весь грязный и мокрый скатился со склона и подбежал к машине, обрушился настоящий ливень. Как-то мне удалось впрыгнуть в авто, а когда я захлопнул дверь, на крышу машины словно рухнула горная лавина – такой обрушился ливень.

Мотор завелся и заурчал. Даже зажженные фары почти не пробивали сплошную стену воды, низвергавшуюся с небес. Но все же, как-то я поднялся на мост и, набирая скорость, помчался по нему к городу. Машину вдруг резко бросило в сторону, словно она столкнулась с чем-то еще, или если бы ее куда-то выбросило. В потоках воды бегущим по стеклам я даже не видел, где я нахожусь, пересек я мост и с ним реку или еще нет. Еще пара секунд и вдруг ливень резко прекратился. Надо мной, перекрывая небо и заслоняя Солнце, стоящее в зените, скрестились ветви огромных древних дубов. Старая дорога, по которой я ехал, стала описывать поворот. А за ним…

ПЬЯНИЦА НА ДОРОГЕ

…Прямо посреди безлюдной дороги, в тени кроны огромного старого дуба, в инвалидном кресле, спиной ко мне, сидел тощий, неопрятно одетый мужичок с усохшими ногами. Я, не веря глазам своим, подъехал к нему, заглушил мотор и вышел. Готов был поклясться, что он даже сидел в той же самой позе, что и три дня назад. И та же бутылка с алкоголем стояла на асфальте. И жидкости в ней было столько же.

Инвалид с трудом открыл мутные глаза. Пока они сфокусировались – а сделать это было, видимо, непросто – правая рука медленно сползла вниз, ухватила бутылку и также медленно подняла ее к губам. Сделав большой глоток, мужичонка, икнул и, с трудом разлепив засохшие губы, прохрипел:

– А т-т-т-ы хто?

– Карл Иванович Шустерлинг, – громко и сердито отчеканил я ему.

– А-а-а..– с пониманием протянул пьнчуга, – уважаю.

– А не знаешь ли ты, Карл Иванович, – забубнил он, с трудом выговаривая слова, – как там Джулиан Ассандж пожи-пожива-ет? Из пос-сол-льства не сбежал еще?

– Нет, – честно ответил я – не знаю.

– Жаль, – пригорюнился инвалид, вытирая нос и слюнявые губы.

– А чего ты здесь делаешь один в лесу – на всякий случай спросил я.

– Чой-то один, – пробормотал алкоголик, – здеся рядом Дом Призрения.

– Дом чего?

Объехав калеку и безуспешно гадая, как я мог оказаться на противоположной стороне города, я поехал по уже знакомой мне дороге между кладбищем и свалкой. Над свалкой справа курился зловонный дымок, а среди могил кладбища слева кое-где копошились люди. В самом деле, не мог же я в грозу проскочить весь город насквозь, и даже не заметить этого! Дорога закончилась въездом в город и превратилась в улицу. С одной стороны остался прежний микрорайон из пятиэтажек. С другой – так же высились корпуса завода, но мне показалось, что они выглядят как-то иначе.

Улица продолжилась среди бесчисленных одноэтажных домиков с красными и зелеными черепичными крышами. На одном из домишек мелькнула табличка с названием улицы. Но я не успел разглядеть ее и прочитать. Но я был готов поклясться, что еду по той же улице, что и три дня назад.

Тем временем дорожное полотно резко повернуло вправо. Я свернул и вдруг буквально уперся в неожиданное препятствие. Улица была перегорожена полосатой лентой. На обочинах стояли патрульные авто и кареты скорой помощи, а поперек дороги растопырилась огромная красная, как кровь, пожарная машина. Из ветхого домика на правой стороне улицы слышались какие-то крики. Перед ним собралась небольшая группа первых зевак. Я вылез из машины и подошел к этим людям. Высокая, крашенная в жгучий рыжий цвет, женщина неопределенного возраста кому-то говорила: «Прямо в голову ему выстрелил, аж, мозги во все стороны брызнули!» Неподалеку, на основательно разбитом тротуаре, лежало тело, прикрытое простыней. Из-под него медленно расползалась лужа крови.