Дмитрий Даль - Археолог

Что они с Макаром не поделили, для Дмитрия так и осталось загадкой. Возможно, они были знакомы и пришлый решил свести старые счеты, заметив безоружного Савельева. Но скорее всего, он напал с целью ограбления. Хотя любой дурак в Юсово знал, что у Савельева брать нечего. Он мужик пьющий, даже запойный. Любую свободную деньгу в момент пропьет. От него из-за этого пять лет назад жена ушла, Клава, дочку забрала, и уехали они в Мышкин к родне. С тех пор Макар стал пить еще больше, поэтому его и отправили в отпуск за свой счет. Увольнять начальник Макара не хотел, говорил, Савельев – сварщик от Бога, но как выпьет – превращается в одержимого. В общем, дело туманное, а Столбов не был ментом, чтобы его расследовать.

Случилось то, что случилось. Чужак зарубил топором Макара Савельева. Видно, для залетного убийство тоже было дело непривычным. Иначе он не застыл бы как вкопанный над мертвым телом. Но, увидев подошедшего человека, чужак зарычал, как дикий зверь, и с занесенным топором кинулся на Столбова.

Дмитрий сделал шаг назад, другой и прыгнул в сторону. Вовремя. Топор просвистел в миллиметре от него. Промахнувшись, чужак не растерялся и тут же бросился на Столбова, замахнувшись для нового удара. Дмитрий, который до этого сражался только на соревнованиях по дзюдо, где все, как сейчас казалось, было несерьезно, не растерялся. Он нырнул под удар, попытался перехватить руку с занесенным над ним топором, но не успел – пришлый мужик задел его. Топор плашмя ударил Дмитрия по правому плечу. Столбов упал на колени. Плечо охватило огнем. Перед глазами полыхнули черные вспышки. Залетный радостно осклабился и ударил Дмитрия в лицо коленом. Челюсть свело от нестерпимой боли… Только чудом все зубы остались целы. Дмитрий завалился на спину. Рот наполнился кровью.

Если он и дальше будет считать птиц, лежать ему мертвым рядом с пропойцей Макаром Савельевым. А это, признаться честно, не очень хорошая компания. И вот так ему в тот момент обидно стало, что хоть волком вой.

Чужак, почувствовавший запах крови, бросился добивать раненого противника. Он замахнулся топором, и в этот момент Дмитрий извернулся и ударил его по ногам. Хорошая вышла подсечка. Пришлый от неожиданности взмахнул руками, словно пытался зацепиться за воздух, но не вышло, и он рухнул на спину. Столбов подскочил к убийце и набросился на него сверху. Он оседлал чужака, прижал к земле ногами его руки и стал методично избивать. Удар за ударом он превращал человеческое лицо в окровавленную морду зверя. Дмитрий выбил чужаку передние зубы, левый глаз поверженного убийцы заплыл..

Прошло всего с полминуты, прежде чем мужик опомнился. Он забился на земле, пытаясь сбросить с себя врага, но Дмитрий крепко его держал. Наконец чужаку все-таки удалось вырвать сначала одну руку, потом другую. Он попытался ударить Столбова, но сил на замах уже не было. Получилось невыразительно. Тогда Столбов извернулся, откинулся в сторону, зажав правую руку противника между ног и фиксируя его тело на земле ногами. Он изогнулся дугой, схватив руку убийцы, и сломал ее в локтевом суставе. После чего отпустил и нанес два удара пяткой в лицо.

Столбов откатился в сторону. Чужак больше не представлял опасности – он был повержен.

Дмитрий с трудом встал. Ноги дрожали, словно он пробежал до окраины Углича и обратно без остановки. Зубы выбивали нервную дрожь. Столбов подошел к топору и поднял его, сплюнул на землю вязкую от крови слюну. Привкус железа во рту, словно он облизывал топор. Дмитрий посмотрел на поверженного врага. Каким он теперь выглядел жалким и несчастным. А еще недавно пытался его убить, а перед этим разможжил голову Макару Савельеву, подло подкравшись со спины. И как такое отродье только земля носит. Можно было чужака прикончить, достаточно только махануть топором, но Дмитрий не мог это сделать. Он же не зверь, чтобы добивать поверженного врага.

Столбов решил сходить за мужиками. Надо скрутить чужака, пока тот не очнулся, да решить, что с ним делать. В деревне своей полиции не было. Участковый в Шевердино, старый мужик, давно ни на что не годен. Придется, похоже, вести убийцу в город. Еще Макара похоронить надо. Жене его бывшей как-то сообщить.

В голове Столбова роилось множество мыслей. Он и не заметил, как очнувшийся чужак зашевелился на земле, пытаясь встать. Дмитрий уже начал спускаться с косогора, повернувшись к врагу спиной, когда враг нанес свой последний удар.

Грохнул выстрел. В левое плечо Столбова что-то ударило.

Ему повезло, что он сломал правую руку убийце. С левой тот не умел стрелять, да к тому же от побоев ослаб. Он целился в голову Дмитрию, а попал в плечо.

Столбов развернулся и швырнул в урода топор. К своему удивлению, он попал точно в цель. Топор, кувыркаясь в воздухе, попал убийце прямо в голову и разбил ему лоб. Чужак рухнул на землю. Кровь, хлеставшая из раны, заливала ему лицо.

Столбов приблизился к гаду, встал перед ним на колени. Он должен был сразу обыскать его, пока тот лежал в отключке, тогда бы обнаружил пистолет, и одной дыркой в его теле было бы меньше, да и гадина эта жила бы еще. Пульс на шее чужака не прощупывался. Рана на голове выглядела ужасно. Похоже, он его все-таки прикончил. Обыскав карманы, Столбов нашел паспорт на имя Рубанова Виктора Геннадьевича одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения.

Рубанов этот был из местных. Деревня Золоторучье – это с другой стороны от Углича. И как его занесло в Юсово, одному только Богу известно. Пистолет валялся рядом с мертвецом. Дмитрий взял его, покачал на ладони и засунул во внутренний карман куртки. Подумал при этом, что надо бы на предохранитель поставить, а то как бы ненароком чего не отстрелить.

Так его и нашли друзья, стоявшим на коленях перед мертвым телом. Поза молящегося. Потом доктор долго отпаивал Столбова водкой. Но сколько Дмитрий ни пил, голова оставалась ясная, а мысли продолжали возвращаться к сражению на юсовском косогоре.

Такой была его первая кровь. Тогда всем казалось, что мир еще прежний, что они могут вызвать полицию, которая схватит и посадит преступника, что если случится пожар, то они позвонят в пожарную часть и профессионалы справятся с огнем. Тогда люди даже не догадывались, что отныне все эти проблемы должны решать они сами – собственными силами. И никто не придет им на помощь. Никто! И никогда!

Столбов сам не знал, почему вспомнил своего первого мертвеца. Может, его натолкнул на эти мысли бой между масловцами и часовщиками, а может, вид повешенных ополченцев из угличан, которых бандиты запрещали снимать.

Дмитрий лежал в кровати – у изголовья привычно стоял автомат Калашникова – и никак не мог заснуть. В голове крутились образы из прошлого. Как он ни пытался отвлечься и подумать о другом, мысли не переключались. Пытался о Верке думать, но мысли возвращались в тот уже далекий дождливый день. И перед глазами всплывало лицо мертвого мужика, первого в его длинном списке.