Юрий Таран - Нам не нужны боги

Тот остался неприступной крепостью и сделал вид, будто очень занят дорогой. Высокомерный ублюдок.

– Ну, а Гедусциуз? – спросил я.

– Тут ничего однозначного. Слухи, мифы и просто болтовня, – ответила Кукла.

– И всё-таки в одну из версий ты веришь? – резонно заметил я.

– Одиннадцатый языческий бог, отколовшийся от своих десяти братьев и ставший тёмным, – помедлив, ответила Кукла.

– Занимательно, – сказал я скептически.

Языческие боги, только этого ещё не хватало.

– Ну, не сказать, что я в это верю, но мне кажется, эта версия наиболее правдивая на фоне других, – произнесла Аня.

– Хотелось бы верить, что всё дело в чём-то другом, – вздохнул я.

– Почему? – удивилась Кукла.

– Насколько я помню, вся эта языческая ерунда всегда была крайне жестокой и ограничивающей. А так же требовала много крови для исполнения желаний, но я бы не хотел платить за то, что получил.

– Я же тебе уже сказала про теорию с кровавой магией, чем ты меня слушал? Хочешь – не хочешь, а ты уже платишь багровую дань каждый раз, когда пользуешься силой. А насчёт всего остального, мне кажется, мы уже заплатили самую большую цену, дороже крови, – грустно сказала Аня, отвернувшись к окну.

– Главное просто не перебарщивать с силой, как я понял, – небрежно сказал я, вспомнив сгоревшую квартиру и смерть своего хитрого друга. – Чтоб эта цена не коснулась непосредственно моих интересов и свободы.

– Не коснётся, не бойся, – подал голос Герман, – ты ведь не сам искал эту замечательную силу, верно? Гедусциуз сам нас всех нашёл и одарил, значит, это нужно ему.

– Постойте, этот самый Гедусциуз же стал тёмным по мифу? Значит, мы тёмные?

– Допёрло, – хохотнул Герман.

– Значит, есть и светлые?

– Белые, – поправил он, – но ты, опять же, не бойся, их никто не видел. Это слухи. А раз так, версия пахнет пустой болтовнёй. Вот, послушай мою: все мы сошли с ума и лежим в психушке, а то, что мы видим, это галлюцинации.

– Тогда почему нам кажется одно и тоже? – хмыкнул я.

– Тьфу! Я хотел сказать, что это я сошёл с ума, а вы мне все кажетесь.

– Бред.

– Ну и иди ты…

– Ань, я бы всё-таки хотел услышать другие, похожие на правду версии, – сказал я.

Кукла, улыбнувшись, резко обернулась ко мне, но от меня не укрылись мокрые глазки и слегка покрасневшее лицо.

– Инопланетяне, – предложила она.

– Нет, давай ещё.

– Скоро будет конец света, а мы – предвестники, – посмеялась Кукла, и я понял, что первый раз услышал, как она смеётся.

– Похоже, версия с Гедусциузом, действительно, наиболее правдива, – покачал я головой.

– Вот, теперь ты меня понимаешь! – подмигнула Аня.

– Нет, не понимаю, – произнёс я.

– Тем лучше, – пробормотала себе под нос Кукла.

– Далеко до этого вашего Города Призраков? – спросил я.

– На этой колымаге будем ехать целый день, то есть там мы будем завтра утром, – ответила Аня, поймав неодобрительный взгляд Германа.

– Прекрасно, – скептически бросил я, завалившись на кровать. На циферблате наручных часов стрелки показывали пять вечера.

Проснулся я ночью, весь в холодном поту от приснившегося кошмара с непосредственным участием и демонов, и ангелов. Еще часик я пытался уснуть снова, но, кроме боли в голове и шее, это ничего не дало. Настроение у меня безнадежно испортилось, и я готов был вылить все свои нечистоты на любую чужую голову. К счастью для этих чужих они оказались заняты. Аня сном, а Герман вождением своей любимой «крошки».

В свете фар было видно, как наш тягач пробирается через лес по узкой лесной, но, что странно для нашей страны в дали от города, хорошо асфальтированной дороге без ям. Если бы навстречу выполз другой автомобиль, ему бы пришлось задним ходом ехать обратно.

Вскоре асфальт сменился на то, чему и полагается быть в таких местах. То есть на грунтовку с ямами.

От сильной тряски проснулась Аня. Она сначала заворчала, как обычная девушка спросонья, а потом, одевшись в свой любимый кукольный образ, спустилась с верхней кровати. Так мы и протряслись, не обменявшись ни одним словом до того момента, как небо стало светлеть.

Герман остановил машину, заглушил двигатель, и, крякнув, повернулся к нам:

– Не спите? Хорошо, мы приехали.

Тягач стоял в тупике, облепленный со всех сторон деревьями, и было неясно, как наш ковбой собирается потом отсюда выезжать.

– Дальше пешочком, – закончил Герман, первым вылезая из машины и закуривая по дороге.

На улице стояла тридцатиградусная жара, я даже не поверил себе, вылезая из машины. Аня поймала мой удивленный взгляд, выходя следом, и подмигнула.

– Не советую этого делать, – сказала она, заметив, что я хочу выкинуть куртку и кофту в ближайшие кусты. – Дальше нам предстоит ощутить на себе ещё один сюрприз.

– Ты это имела в виду, когда говорила про жар и холод?

– Что? Про какой такой жар и холод? – произнесла Кукла, скосив голову на бок и заглядывая мне в глаза.

Я смачно харкнул вбок и, обойдя девочку, подошёл к хозяину тягача, стоявшего на границе леса и пытающегося там что-то разглядеть.

– Много видно? – усмехнулся я, стоя рядом со своим будущим «палачом».

Тот вздрогнул, как будто я его разбудил.

– Много, – серьёзно ответил Герман и врубил большой фонарь, до этого не видимый в темноте. – Пойдём.

Ковбой уверенно и быстро зашагал в одном ему известном направлении прямиком через бурелом. Он не снял с себя ни плащ, ни свою идиотскую шляпу, и я, протопав метров двести за спиной Германа, не мог понять, как последняя не остаётся на ветках, всё время хлещущих по лицу и цепляющихся за одежду.

Я всё время спотыкался о невидимые поваленные деревья, вступал во что-то хлюпающее и застревал в ветках. Герман же умник, светил только себе под ноги!

А может, настал момент слинять? Ещё ж не рассвело, ничего не видно, лучшего времени для побега может и не представиться. С другой стороны, даже если мне это и удастся, что я буду делать дальше? В лесу можно легко заплутать, тем более в темноте, а тягач стоит в тупике, и быстро на нём никуда не уедешь. Да и вряд ли Герман оставил там ключ.

Я отбросил мысли о побеге и сосредоточился на буреломе, заметно тормозящем наше, но не Германское передвижение. Не раз мы с Аней сильно отставали, и ковбой, матерясь, был вынужден ждать нас.

Не знаю, сколько мы так шли, но я умудрился порядочно выдохнуться, а небо посветлело настолько, что всё погрузилось в серовато-синие сумерки.

Герман достиг железнодорожной насыпи, выключил свой фонарь и в который раз оглянулся. Мы с Аней пыхтели, как грузчики, поднявшие только что на пятый этаж фортепиано. По лицу стекал пот, который, попадая в глаза, сильно пёк. А вот нашему герою хоть бы хны!

Дождавшись нас около железнодорожной насыпи, он зашагал вдоль неё, не давая хотя бы минутки для того, чтобы перевести дух.