Николай Липницкий - Игры с богами

– Нельзя.

– Почему, нельзя? – спокойно, деловито, словно ничуть не удивившись, поинтересовался Игорёха.

– Нехорошее озеро.

– Правда?

– Да.

– Разве может такая красота быть нехорошей, – не унимался я.

– Может. В этом озере хозяйка воды живёт.

– Русалка, что ли?

– Нет. Злой дух, повелевающий водой, – пояснил Лёха.

– Не злой, – поправил Адуш.

– Как, не злой, если она людей в воду утягивает? Добрый, что ли?

– И не добрый. Просто дух. Хозяйка воды водой повелевает. Весной превращается в огромного зверя и взламывает рогами лёд на реках и озёрах. Она может и в воду затянуть, и помочь. Тут, как она захочет. А это – её дом. Близко нельзя подходить, чтобы не потревожить её.

– И, что, никто не тревожит?

– Нет. Видишь, тропа до озера не доводит. Сюда, даже, зверьё на водопой не ходит. Смотри на Бурана. Даже из-за деревьев не показывается.

Собака, действительно, осталась за толстой сосной и тревожно смотрела на нас. Адуш повернулся и пошёл по опушке, оставляя озерцо с правой стороны. Мы двинулись за ним, временами поглядывая на такую красивую, но опасную в своей иррациональности, природу. Они вышли из-за камней, когда мы, уже, почти обогнули озеро и приблизились к горной гряде на той стороне. Четыре волка, необычайно крупных, редкого белого окраса, оскаливших свои пасти и плотоядно смотревших на нас своими красными глазами. Красными? Почему красными? Я всегда считал, что у волков глаза должны быть жёлтыми.

Внезапно возникшее чувство опасности, не такое, какое было ещё минуту назад, а раскалённое, ослепляющее и, почти лишающее воли, паническое по своей сути, неожиданно сильно обострило зрение. Я, совершенно чётко, видел каждый волосок на морде зверя, стоящего напротив, его жёлтые клыки, с которых на прошлогоднюю хвою и выступающие из земли камни падала белая пена, прижатые к голове острые уши и эти красные злобные глаза с, почему-то, вертикальными зрачками. Что-то мешало мне, не давая сделать шаг. Я бросил взгляд вниз и увидел прижавшегося к моей ноге Бурана, оскалившего клыки, но, даже не делавшего попытки броситься на врага.

Игорёха вскинул карабин и выстрелил. Звук выстрела вывел меня из состояния оцепенения, и я тоже выпустил пулю прямо в эту клыкастую морду. Что за чёрт? Не мог же я разучиться стрелять? А стрелял я хорошо в своё время. Сейчас, я готов был поклясться, что тяжёлая пуля калибра 7,62 миллиметра, вошла точно в оскаленную пасть. Но волк стоял, как, ни в чём не бывало, только ниже пригнув голову к земле, и глухо, угрожающе, зарокотал горлом. Я выстрелил ещё раз, и ещё, безрезультатно. Над ухом грохотал карабин Игорёхи. Судя по его растерянным возгласам, у него, похоже, то же самое. Лёха, даже не стал стрелять и опустил карабин, видя всю бесперспективность этого занятия, и обернулся к Адушу, который даже не снял с плеча своё ружьё, а вместо этого, зачем-то принялся шарить по карманам.

– Что за ерунда? – поинтересовался Алексей.

– Бесполезно, – покачал головой охотник. – Их обычной пулей не возьмёшь. Тут специальную надо, над которой кам обряд провёл.

– А у тебя есть такие?

– Нет.

Волки не приближались, внимательно разглядывая и, видимо, никуда не торопились. И правильно. Куда спешить? Мы уже здесь и никуда нас не денемся.

– И, что делать теперь? – я был близок к панике.

– Сейчас, – Адуш достал из глубин своей брезентовой куртки жестяную круглую баночку из-под монпансье, поддел кривым ногтем и снял крышку, взял щепотку бурого порошка и, дунув, распылил его в сторону волков.

Зверюгам порошок не понравился, и они, глухо заворчав, отошли назад на два шага, а, потом, переглянувшись, развернулись веером и принялись нас окружать. Я, вскинув карабин, прицелился в одного волка, потом в другого, прекрасно понимая, что стрелять – только патроны тратить, и краем глаза наблюдал за охотником. А тот, словно в раж вошёл. Точно так же дунув порошком вправо, влево и назад, он извлёк из кармана резную палочку, потемневшую от времени, с привязанными к ней истрёпанными перьями филина и клыком какого-то хищника и принялся очерчивать вокруг нас круг.

Словно ничего экстраординарного не происходит, он опять спрятал палочку в карман, уселся на земле, свернув ноги калачиком, и, прикрыв свои узкие глаза, принялся мерно раскачиваться из стороны в сторону. Я, даже, про волков забыл на время. Это, что, он каким-то порошком, да чёрточкой, прочерченной по земле, защититься хочет? Волки подошли поближе, и один, покрупнее, вдруг оттолкнулся сильными лапами и прыгнул на нас. Я интуитивно отшатнулся, чуть не споткнувшись об Бурана, но зверюга, словно натолкнувшись на невидимую преграду, отлетела в сторону, взвизгнула, покатилась по земле, и, вскочив на лапы, озадаченно посмотрел на нас. Остальные, видя, что произошло с их товарищем, бросаться вперёд не стали, а, подойдя почти вплотную к черте, сели и опять уставились на нас, вывалив чёрные языки.

***

Ничего не понимающие, мы сбились в кучу, ощетинившись бесполезными карабинами и с удивлением смотрели на, сидевшего на земле и раскачивающегося, Адуша. А для охотника, казалось, ничего вокруг не существовало. Он, словно маятник качался из стороны в сторону и, временами, даже, что-то напевал сквозь плотно сжатые губы. Наконец, он открыл глаза и, улыбнувшись, легко поднялся на ноги.

– Всё, – радостно сообщил нам охотник. – Они нас не достанут.

– А мы никуда не уйдём, – мрачно добавил Лёха. – Патовая ситуация. И, чего ждать будем? Когда у нас еда и вода закончится?

– Подождём. Увидишь.

Как ни странно, но уверенность, прозвучавшая в его словах, приободрила и вселила надежду. Мы расслабились и, уже, с интересом, стали рассматривать окруживших нас волков. Не скажу, что я знаток большой, но таких зверюг я, не только не видел, но, даже, не слышал. Таких волков в природе быть не может.

– Что это за монстры? – поинтересовался я у Адуша.

– Да, – поддержал меня Лёха. – Что за животные такие, что их пуля не берёт?

– Это не животные, – покачал головой охотник. – Это злые духи. Кто-то наслал их на нас. Этот кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до кама Темичи.

– Хозяйка воды? – покосился Игорёха на виднеющееся за деревьями озеро.

– Нет. Хозяйка воды не причём. Она на подобную мелочь не разменивается. Сама всё делает.

– Даже вдали от воды? – скептически усмехнулся Лёха.

– Она терпеливая. Она подождёт, когда ты сам к воде подойдёшь.

– Духов не бывает, – убеждённо отрезал я.

– Тогда, что это? – кивнул на волков Адуш.

– Не знаю. Есть, ведь, наверное, какое-то рациональное объяснение.

– Чему? – обернулся ко мне Игорёха. – Тогда, выходит, что ни ты, ни я не попали в них.

– С двадцати шагов? В упор из карабина? Не знаю, как ты, но я промахнуться не мог.