Николай Липницкий - Игры с богами

– Переносит?

– Да. Посмотрите в окно.

Мы, как по команде, повернули головы к окнам и поражённо уставились на белую муть. Темноты не было. Такое я видел однажды, когда во время бурана сидел в деревенской избе в глухой деревушке на Урале. За окном тогда была такая же белесая муть и, несмотря на ночь, в хате было светло.

– Что это? – вырвалось у меня.

– Это перенос. Нас уже нет на озере.

– Как же так? – вскочил на ноги Лёха, чуть не опрокинув стол. – Как мы вернёмся? Я не собираюсь оставаться тут!

– Не переживай. Старейшины знают, что делают. Даже, если вы будете умолять старейшин, вас тут не оставят. Тут живут только хранители.

– И ты хранитель?

– И я.

– Как он, хоть, выглядит, артефакт этот?

– Я и слова-то такого не знаю. Что это такое?

– Ну, амулет этот, который вы храните?

– Санаа, – подсказал Адуш.

– Это лучше самому увидеть. Вот, решит Эркеш-тайда вас к нему допустить, сами увидите.

– Адуш, – повернулся к охотнику Лёха. – А почему сана?

– Душа, по-нашему. Душа Ульгеня.

– Ну, надо же! Не больше, ни меньше. Звучит поэтично. А как на самом деле?

– Уж, поверь, в сана действительно есть часть души Ульгеня, – убеждённо тряхнул головой Саклай. – Иначе, как бы мы перемещались?

– Кстати, куда? – поинтересовался я. – На другое озеро, в океан, или на другой континент?

– Я не знаю. Я, всего лишь, низший хранитель. Живу, веду хозяйство, участвую в обрядах и верю. Вера – главное. Она питает санаа. И я никогда не бывал по ту сторону гор. Вам все расскажут верхние хранители, если сочтут нужным.

– Так, у вас тут своя иерархия? – заинтересовался Игорян. – То есть, все обязанности распределены?

– А, как же? Так всегда было. Кому-то надо обеспечивать общину, кому-то – учить детей, кому-то – строить, кому-то обряды вести, а кому-то – на небеса ходить, с духами верхними, а то и с самим Ульгенем говорить. Тут, от способностей зависит, которые ещё в раннем детстве проявляются.

– Слушай, Саклай, – поинтересовался я. – Что вы за народ? Вы же не алтайцы? Вот, алтаец самый настоящий. Адуш, покажись.

Адуш, явно польщённый, вниманием, поднялся во весь свой невысокий рост и важно выпятил вперёд подбородок, пытаясь сделать придать своему плоскому скуластому лицу солидное выражение.

– Видишь? – показал я на охотника. – А, теперь, в зеркало посмотрись. Я видел мало ваших. Всего два гребца, Юка-тайда, да тебя. Не знаю, как остальные, но, если всех вас переодеть в современную одежду, вы ничем не будете отличаться от европейцев. Тех же норвежцев, например.

– Я не знаю, кто такие европейцы, или норвежцы, – задумчиво потёр рукой подбородок Саклай. – Но, наши предания говорят о том, что мы – потомки древнего народа, когда-то научившего человечество науке, ремёслам и письму.

– А, откуда вы, тогда, взялись?

– Нас создал, научил всему и прислал сюда Ульгень. Для того, чтобы вытащить человечество из дикого существования.

– Ну, прямо легенды об Атлантиде и Гиперборее, – хмыкнул Игорёха.

– Я, даже, больше скажу, – засмеялся Лёха. – Живое подтверждение легенд.

– Тоже мне, нашли подтверждение, – скептически скривился я. – Вы посмотрите, они же в средневековье застряли!

– Ну, во-первых, никто эти легенды на веру принимать не собирается, – отмахнулся Игорян. – А, во-вторых, технократическое развитие цивилизации не является единственным вариантом. А то, что в нашем обществе назвали бы чудом, а учёные сплошь бы скрежетали зубами от бессилия, тут – на каждом шагу. Вот и думай теперь.

– Да, что ту думать? Голова кругом идёт!

– Я предлагаю не заморачиваться, – предложил Лёха. – Лучше поспать. А завтра встретимся с их старейшиной. Как его?

– Эркеш-тайда, – услужливо подсказал Адуш.

– Да, вот именно. Вот завтра нам Эркеш-тайда всё и объяснит. Если захочет.

Мы улеглись на уложенных на пол ватных матрасах, и, последнее, что я видел, когда уже засыпал, это Саклай, проводящий раскрытой ладонью под светящимся кристаллом. Кристалл стал затухать и, наконец, в комнате стало темно.

Утром нас разбудил хозяин дома. Его молчаливая жена быстро соорудила нам завтрак и, как и вчера, удалилась.

– Кушайте быстрее, – поторопил нас он. – Старейшины готовы вас принять.

– А Эркеш-тайда? – Игорёха со смаком намазывал на крупно порезанный кусок хлеба жёлтое, покрытое капельками конденсата, масло.

– Не знаю. Это, как он решит.

– А без него нам, какой резон с вашими старейшинами встречаться? Допуск к санаа только Эркеш-тайда даёт.

– Я не знаю, будет ли он там, – пожал плечами хозяин дома. – Мне сказали разбудить вас, чтобы вы могли направиться в Главный дом. А там всегда старейшины заседают. Может, и Эркеш-тайда там будет. Вы же сюда к санаа шли, и вас на остров допустили. А сюда мало кого пускают. Значит, покажут вам санаа.

– Ладно, мужики, – оборвал разговор Лёха. – Так гадать можно долго. Быстро завтракаем и идём. Ты же, Игорь, видишь, что он не знает ничего. На месте всё ясно выясним.

Немудрёный крестьянский завтрак умяли быстро и поднялись из-за стола, с нетерпением поглядывая на Саклая. Тот понял нас с полувзгляда, встал и кивнул головой на выход. Под навесом Буран грыз большую кость, а рядом что-то ела из миски местная собачонка, настороженно поглядывая на своего огромного соседа. Увидев нас, пёс с сожалением оторвался от своего лакомства, подошёл к Адушу и вопросительно заглянул ему в глаза.

– Пошли уже, – похлопал Адуш своего верного друга по холке. – Будет ещё на твоём веку много костей.

Только сейчас, при свете дня, удалось нормально осмотреться. Довольно большой посёлок, добротные дома с резными наличниками, под окнами высажены цветы, а во дворах крупные хозяйственные постройки. Ухо сразу уловило звуки деревенской жизни: мычание коров, блеянье коз, хрюканье свиней, кудахтанье кур, гогот гусей и вездесущий лай собак. Я оглянулся в ту сторону, откуда мы вчера пришли и увидел дорожку, выбегающую из посёлка и тянущуюся по изумрудному от травы полю до самого причала. А там, вдали, стеной поднимались мрачные скалы. Но, больше всего, меня поразило небо. Салатовые и светло-зелёные переливы волнами шли по всему небосклону и делали его пугающе красивым.

Возле ворот стояла повозка, запряжённая лошадью, понуро щиплющей траву у забора. Кажется, это была пролетка, хотя, с таким же успехом, она могла называться и бричкой, и тарантасом и, даже, дилижансом. Не силён я в гужевых транспортных средствах. Вот, если бы «Жигули» были, сразу бы сказал, какая модель. Или, «Москвич», например. В кузове пролетки сидел и спокойно смотрел на нас Юкка-тайда. Неожиданная встреча.

– Садитесь, поедем уже, – немного насмешливо проговорил старик. – Не ожидали меня увидеть?

– Признаться – нет, – ответил Игорёха. – Какими судьбами?