Макс Глебов - Асимметричный ответ

– Сменить позиции вы не успеете – вас застигнут на марше. Приготовиться к отражению атаки. Пушкам 52-к принять данные для ведения заградительного огня. Малые калибры открывают огонь при визуальном контакте с противником.

Больше помочь зенитчикам я ничем не мог. Мой командный пункт находился почти в сотне километров от их позиций, и мне оставалось только, сжав кулаки, наблюдать с орбиты за разворачивающимся сражением.

Эта группа пикирующих бомбардировщиков была явно домашней заготовкой противника. Видимо, немцам опять удалось в какой-то мере просчитать мои действия. Во всяком случае, они явно заранее готовились к тому, чтобы пресечь попытку разрушить воздушный мост в Московский котел. Вот только правильное ли средство они для этого выбрали? Посылать пикирующие бомбардировщики в атаку против нашпигованного автоматическими пушками позиционного района ПВО – решение довольно спорное. Потери неизбежно будут с обеих сторон, причем потери немалые. Судя по тому, как заходят на цель немцы, люфтваффе собрало в ударную группу далеко не новичков, и совершенно неясно, почему немцы готовы так рисковать своими лучшими пилотами.

На заградительный огонь 85-миллиметровых пушек я особо не рассчитывал. Тем не менее, как только немецкие самолеты пересекли невидимую черту пятнадцатикилометровой дистанции до позиций зенитчиков, орудия 52-к залпом отправили в их сторону шестнадцать осколочных снарядов – если и не сбить, то, по крайней мере, нарушить строй и заставить пилотов противника нервничать.

За три минуты, потребовавшихся немецким самолетам, чтобы добраться до зениток, батарея успела сделать два десятка залпов. Теоретически, стрелять можно было и быстрее, но немцы меняли курс, маневрировали и требовали от зенитчиков постоянной коррекции прицела. К моему удивлению их усилия не пропали даром – два пикировщика рухнули в лес и исчезли в огненных вспышках сдетонировавших авиабомб.

Первыми в атаку вышли «мессершмитты». Двенадцать самолетов, вооруженных как истребители-бомбардировщики, стремительно выскочили из-за деревьев ближайшего перелеска и обрушили на позиции зенитчиков десятки мелких осколочных бомб. Однако неожиданностью для расчетов автоматических пушек появление противника не стало – предупреждение о предстоящей атаке они получили заранее, как и информацию о направлении, с которого ожидается удар.

Навстречу «мессерам» потянулись огненные трассы, сразу перечеркнувшие две машины и заставившие сойти с боевого курса еще пять истребителей. Немецкие самолеты прошли низко над позициями пушек, стреляя из пулеметов и сбрасывая бомбы. Осколки с воем рвали воздух и собирали свою смертельную дань, но пушки стояли в окопах, и это отчасти снижало эффективность бомбардировки. Стволы орудий развернулись вслед выходящим из атаки истребителям. Один самолет взорвался прямо в воздухе, еще два получили повреждения и были вынуждены выйти из боя.

Атака мессеров стала лишь прелюдией. Почти сразу за ними над позициями зенитчиков появились пикирующие бомбардировщики. Для захода на цели им нужно было сначала набрать высоту, что потребовало некоторого времени, поэтому их удар последовал позже атаки истребителей. Зато теперь на головы зенитчиков почти отвесно падали три десятка «юнкерсов», оглашая округу вынимающим душу воем.

Бой превратился в первозданный хаос. Пикировщики взрывались в воздухе, кувыркаясь падали на окопы зенитчиков, так и не сбросив свой смертоносный груз, но большинству бомбардировщиков все же удалось прорваться сквозь плотный огонь и сбросить бомбы.

Плотность зенитного огня заметно снизилась, но позиционный район ПВО был еще далеко не уничтожен, когда я увидел нечто, заставившее меня до боли сжать кулаки. Вычислитель подал тревожный сигнал и подсветил мигающим оранжевым цветом облака белесого тумана, быстро растекающегося от мест падения бомб. Слева, на краю поля зрения, высветилась химическая формула и краткая справка о примененном немцами газе. Это было нечто, не использовавшееся ранее ни одной страной мира. Никакого иприта, хлорциана, люизита, фосгена или адамсита. Зарин! Страшный нервно-паралитический газ, поражающий нервную систему, заставляющий мышцы непроизвольно сокращаться, вызывающий остановку дыхания и полную потерю жертвой контроля над всеми функциями организма.

Там, где над землей распространялись облака газа, огонь уцелевших под бомбами зениток мгновенно стихал, и к моменту, когда оставшиеся в строю девятнадцать пикировщиков начали второй заход на цели, по ним стреляли только отдельные малокалиберные пушки, до которых еще не добрались облака газа.

– «Крот», здесь «Гюрза-2». Нас атакуют неизвестными боевыми газами! Мы потеряли расчеты орудий среднего калибра. Липкая взвесь…

Через четыре минуты после начала атаки огонь с земли прекратился полностью. В условиях морозного безветрия вся позиция зенитчиков была накрыта клубящимися облаками ядовитого тумана, затекающего в окопы и блиндажи, и не оставляющего шансов на выживание никому, кто попал в зону химического заражения.

– «Гюрза-2», ответьте «Кроту»! – продолжал вызывать зенитчиков дежурный связист.

– Отставить, старший сержант, – охрипшим голосом остановил я радиста, – они не ответят. Мне нужна связь с генштабом. Немедленно!

Немедленно не получилось, но минут через десять я услышал в трубке обеспокоенный голос Шапошникова:

– Докладывайте, подполковник.

– Товарищ маршал, случилось то, о чем я вас предупреждал. Позиционный район «Гюрза-2» подвергся атаке пикирующих бомбардировщиков, вооруженных химическими бомбами. Боюсь, там никто не выжил. Видимо, это что-то новое. Противогазы, практически не помогают, хотя вряд ли многие успели их надеть.

Шапошников молчал, а я пытался ответить себе на простой вопрос: «почему немцы ударили химией по зенитчикам?». Ответ напрашивался только один – на самом деле они хотели достать меня, и если бы я действительно находился на позиции 85-миллиметровых пушек, у них бы, скорее всего, это получилось. С такой дозой нервно-паралитической отравы даже мой организм мог не справиться, особенно в ситуации, когда вытащить меня из зоны заражения было бы некому. Использовав зарин, противник раньше времени раскрыл свои планы, но, видимо, немцы считали, что цель того стоит.

– Как отреагировали послы Великобритании и САСш на наше обращение?

– Выразили большую обеспокоенность, товарищ Сталин, – досадливо поморщился министр иностранных дел СССР Молотов, – и пообещали в кратчайшие сроки сообщить нам позицию Лондона и Вашингтона. На американцев, по-видимому, надежды мало. После удара японцев по Перл-Харбору и высадки Императорской армии на Филиппинах им, мягко говоря, не до нас. Судя по всему, за океаном опасались, что сразу после начала войны с самураями им объявит войну и Германия, однако пока этого не произошло, и провоцировать Гитлера Рузвельт однозначно не захочет [1] В реальной истории Германия объявила войну Соединенным Штатам Америки 11 декабря 1941 года – практически сразу после нападения Японии на Перл-Харбор и высадки японских войск на Филиппинах. В реальности книги вермахт оказался в гораздо более тяжелой ситуации на Восточном фронте, и Гитлер воздержался от столь опрометчивого шага. .