Дмитрий Лазарев - Вирус Зоны. Сеятель

Второй темой для размышлений была его цель под Красноярском. Базу АПБР с налета не захватить, даже если удастся запустить туда чуму – там ведь не только люди. А «лояльных» вирус не возьмет. С ними придется справляться как-то иначе. Как? Ум – это, конечно, хорошо, но на силу нужна другая сила, которой у него нет. Где ее взять? Вариант был один, и там в процессе слишком многое могло пойти не так. Но за неимением лучшего могучий мозг «лояльного» взялся за проработку этого единственного способа.

«Лояльный»-сыщик, у которого было больше прав называться аналитиком, чем у всех аналитиков-людей красноярского отделения АПБР, в процессе работы пропускал через себя огромные объемы информации, а возможности его мозга были таковы, что ни одна деталь не пролетала, не задерживаясь. Все они оседали где-то в глубоких тайниках памяти, из которых Дмитрий умел их извлекать, когда в них возникала необходимость.

Пока Обломки Сеятелей вели себя спокойно, главными задачами региональных отделений АПБР являлись поиск и ликвидация террористов НМП. Поэтому в аналитический отдел поступала вся информация о случаях появления незарегистрированных Измененных, а в особенности – о нападениях на людей или различные объекты. И вот сейчас все эти сведения пригодились, хотя за прошедший год что-то, конечно, могло и поменяться. Сводить в голове воедино всю эту статистику и мысленно наносить точки на карту Красноярского края, Иркутской области и сопредельных регионов, пытаясь вычислить, где базируется местная ячейка НМП, продолжая при этом ехать по трассе, – задача из категории невозможных. Для кого угодно, кроме Дмитрия. Он справлялся.

Постепенно на его мысленной карте формировалась зона наиболее вероятного расположения убежища террористов. Радовало то, что она сравнительно недалеко от их маршрута, и почти не придется делать крюк. Зато встретят их вряд ли радушно, и это основательно тревожило. Классические, свободные Измененные, или Новые, как их называли в АПБР, не очень-то хорошо относились к «лояльным» и, само собой, не жаловали отживших. Так что дуэт Дмитрия и Кейт рисковал быть пущенным в расход без долгих разговоров. Именно в этом состояла главная задача – подкатить к Новым с выгодным предложением, прямо как в сказке: «Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь». И успеть сделать это до того, как Новые превратят их в трупы. И вот такое выгодное предложение пока никак не вырисовывалось в голове Дмитрия.

Это нервировало не меньше, чем ощущение утекающего, словно песок сквозь пальцы, времени. С каждым часом вероятность того, что в АПБР просчитают его визит и подготовят теплый прием, возрастала, а следовательно, шансы на успех уменьшались. В раскладах следовало учитывать и еще два момента – его склонную к истерикам спутницу, которой наверняка не понравится идея сунуться в логово террористов, и, как ни странно, ту «лояльную», с которой они расстались под Лесногорском: Дмитрий чувствовал, что потенциально она еще способна доставить проблемы. Многозадачность его мозга аукалась сейчас «лояльному» очередным стрессом: мощный аналитический ум вываливал на него все проблемы разом – и действительные, и потенциальные, а психологически это было не айс. Даже для него.

И этот вал негатива вместе с большим количеством одновременно решаемых задач высшей категории сложности грозил перегрузкой мозга, а значит…

Он таки переоценил свои возможности и почувствовал надвигающийся приступ лишь за несколько секунд до него, но все же успел съехать на обочину и затормозить. А потом его мир превратился в ад.

Здесь боли нет. Только багровый сумрак мрачного заката. И странные изломанные фигуры, двигающиеся в полуприседе, словно обезьяны. А еще оранжевые огоньки глаз. Их много, этих фигур, и Дмитрий знает, кто они. Правда, только теоретически – вживую встречаться не доводилось. Истребители.

И опять впереди строения. Это уже точно промзона. Похоже на… электростанцию? Да, наверное. Что он здесь делает? Откуда тут истребители? Это что, Зона? Какая? Где? Дмитрий чувствует смятение. Он к такому не привык. Привык все контролировать, привык сам вести игру. Он всегда знал свою цель и шел к ней с невероятным упорством, и тогда его ничто не могло остановить. А здесь он ничего не знает. Не может понять. То, что впереди, – не цель. Точнее, цель, но не его. А чья?

Безумие какое-то! С тех пор как с ним поработали научники АПБР, он только и делает, что борется за независимость. За то, чтобы не рвать жилы, исполняя чужие приказы, не рисковать жизнью, преследуя чужие цели. Только за свои, только за то, к чему стремишься сам, что сам считаешь важным. И при этом все время оказывается в зависимости от кого-то еще. А в данном случае вообще неизвестно от кого. Какая вопиющая несправедливость! В нем пробуждается дикая злоба, направленная одновременно и на всех вокруг, и ни на кого конкретно. Долбаные люди! Долбаный мир! Долбаное все! Как же его это за…

Впереди начинают рваться гранаты, трещать автоматные очереди. Уродливые фигуры истребителей валятся как подкошенные, но их много. Слишком много. Некоторые, чей оттенок светящихся глаз ближе к пламенному, присаживаются и плюют ядом вперед, в сумрак, откуда гремят выстрелы, и оттуда доносятся крики боли.

Все происходящее одновременно и радует Дмитрия, и бесит, и пугает. Льющаяся впереди кровь хотя бы отчасти гасит пылающий в груди пожар ненависти. Но непонимание, ради чего все это, раздражает, а мысль, что кто-то управляет им, словно куклой, окатывает ледяными волнами страха.

«Ты хочешь этого, – звучит внезапно в голове. – Именно этого. Только сам пока не понимаешь. Они нам мешают. Очень мешают. Все должно быть правильно. Как заложено…»

«Кому это «нам»?» – внезапно перебивает Дмитрий.

«Нам. Новой, высшей ступени эволюции. Тем, кто придет на смену отжившим. Ты сам такой. Ты знаешь, что нам нужно. Можешь править».

«Я не знаю».

«Знаешь. Только не помнишь. Я помогу тебе вспомнить».

«Но я не хочу править!»

«Хочешь. И будешь. Твоя армия раздавит отживших, и тогда придет наше время. Слушай меня!»

И на сознание Дмитрия бурным потоком обрушивается информация.

Боль вернулась резко, словно взрыв, и картинка реальности мгновенно изменилась: никаких истребителей, электростанции, автоматных очередей. Лес, машина и встревоженная Кейт над ним со шприцем в руке. Дмитрий мысленно похвалил себя за то, что показал спутнице, где взять вакцину на случай приступа.

Теперь его медленно отпускало. Боль, тошнота, двоящиеся образы в глазах, хаос в голове… И жутковатый осадок от той, другой реальности. Если б только можно было считать ее просто сном, так ведь нет! Чутье говорило ему, что все не так. Этот «сон» и реальность тесно переплетались, взаимно проникая друг в друга. И проникающее оттуда очень пугало «лояльного»…