Виктор Точинов - ОСВОД. Хронофлибустьеры

Огляделся, прислушался: никого… Лишь где-то высоко и далеко, невидимый за кронами, стрекотал вертолет. Хотелось надеяться, что это не какая-нибудь левая вертушка, а наш «Еврокоптер», получивший задание барражировать над парком.

Медленно, осторожно двинулся к приметному месту, к двум сросшимся липам. Как раз у этого V-образного ствола я стоял десять лет назад, когда вода беззвучно раздалась и…

На стволе липы что-то белело. Как раз на уровне моих глаз. Новая записка? Плюнув на осторожность, я в три стремительных прыжка добрался до дерева.

Не бумага… Льняная салфетка или нечто вроде того. Один угол был аккуратно перевязан в двух местах ниткой и там прощупывался небольшое и твердый предмет, но я не обратил внимания, потому что на ткани были написаны слова. Даже не написаны, а вышиты. Вот какие: «Ты женишься на мне, любимый?» И сердечко вместо подписи.

Негромкий смех заставил обернуться. Она стояла по колено в воде – как тогда, как десять лет назад, единственное отличие – теперь Нейя не была полностью обнажена, надела бикини.

– Ты раздумываешь? Сомневаешься? – спросила она.

– Ни секунды… Конечно, женюсь.

Хотел было протянуть ей руку, чтобы помочь выйти из воды, и понял, что так и сжимаю дурацкий пистолет.

– Ты не желаешь взглянуть, что внутри? – Она кивнула на салфетку, ту самую, лежавшую в сторонке, на самом углу столика – я не желал случайно закапать соусом или вином будущую семейную реликвию.

Ассортимент блюд и напитков удивительно напоминал тот, что теперь пропадет на теплоходе-ресторане, – то, что люблю я, и то, что любит Нейя. Сам же столик стоял посреди пруда, но не в воде, разумеется, – на острове Любви. Сколько раз я смотрел с берега на этот крохотный кусочек суши, густо поросший деревьями, но оказался на нем впервые. Выяснилось, что здесь весьма удачное местечко для приватных свиданий в людном месте – никто из гулявших по парку, случайно забредя на берег, не смог бы разглядеть, что тут у нас происходит.

Доставать нож и разрезать нитку я не стал, размотал аккуратно и неторопливо. Что именно лежит внутри, догадывался, – не бином Ньютона, да и форма небольшого предмета хорошо прощупывалась сквозь ткань.

Кольцо, разумеется. И все же сюрприз удался. Кольцо в точности повторяло то, что я приготовил для сегодняшнего вечера, – золотой ободок с десятью бриллиантиками – но мужское, увеличенного размера.

Так, так… Паззл окончательно сложился.

Я бросил нехороший взгляд на запястье… Без электронной интриганки дело не обошлось, ясней ясного. Кольцо я заказывал при помощи Даны, она же была свидетельницей тщетных поисков свежих идей в интернете. А уж разобраться с памятью системы наблюдения для нее пустяк.

– Предательница, – констатировал я печально.

И пообещал, не помню в который уж раз:

– Я все-таки когда-нибудь придумаю, как устроить тебе перепрошивку памяти без возможности восстановления.

Интриганка ответила без слов: экранчик осветился, продемонстрировал ехидную рожицу с высунутым языком и снова погас.

– До чего же ты меня недооцениваешь… – в тон мне произнесла Нейя, столь же печально. – Даже обидно… Уже после нашей второй свадьбы, когда я вспомнила первую и поняла, что все идет по кругу, – я придумала, как быстро восстанавливать память. Нечто вроде резервных программ и файлов Даны, но на другом носителе.

На каком именно, я не стал спрашивать. Слишком был ошарашен.

– То есть каждую весну ты выходишь из воды, уже помня все?

– Нет, тогда я ничего еще не помню… Примерно через десять дней все воспоминания возвращаются.

Десять дней… Ох… Бокал с шампанским застыл в руке, не донесенный до рта. Первое свидание… первый поцелуй… моноспектакли для одного зрителя, постановщик и исполнитель Сергей Чернецов… Как бы не так. Зрителей там не было. Два режиссера, актер и актриса на сцене, – а зал пустует.

– Извини… Но тебе так нравились эти ежегодные ухаживания и свадьбы… Да и мне, честно говоря, тоже. И я бы не стала признаваться, но уже в прошлом году мне показалось, что привычное стало тебе понемногу надоедать, Сережа. Будем менять ритуал, если ты не против, – времени у нас мало, год слишком быстро заканчивается.

Ну что тут скажешь? Я поставил бокал, поднялся с легкого раскладного стула. Достал из кармана кольцо и надел ей на палец, опустившись на одно колено. Банально? Плевать… А невостребованного скрипача, оставшегося на теплоходе, с успехом заменил соловей, без труда перекрывший звонкий синичий хор.

– Предлагаю не отказываться от ежегодной свадьбы. Во-первых, это просто красиво…

– Я согласна, – сказала Нейя и надела кольцо мне.

Потом мы поцеловались и… И вновь между нами проскочила та искра, что не зависит ни от каких воспоминаний или их отсутствия, – которая, надеюсь, будет проскакивать всегда, сколько лет вместе нам ни отмеряно…

А потом мы начали менять и отменять устоявшиеся ритуалы. Начали с такого: первый секс лишь в первую брачную ночь, – и остров Любви оправдал и свое название, и уединенное местоположение.

Дану я успел отключить с легким мстительным чувством: ей всего шесть лет, рановато присутствовать при сценах 18+.

Особый вечер плавно перетекал в белую июньскую ночь. Бутылки и тарелки опустели, пора было собираться, спускать на воду легкую надувную лодку, – остров Любви хорош для ярких романтических свиданий, но надолго здесь не задержаться, даже простая ночевка доставит множество бытовых проблем… Имелся в этом некий символизм.

Когда я собирал наш столик (он достаточно компактно складывался в большой кейс, наподобие этюдника), позвонил босс.

– Отстрелялся? Вручил руку и сердце?

– Угу… ОСВОДом теперь будет руководить бессердечный однорукий начальник.

– Замечательно. А у меня для вас свадебный подарок. Или предсвадебный? Не важно… Короче говоря, сюрприз.

Он выдержал провокационную паузу.

– Какой? – спросил я подозрительно; знаем мы эти начальственные сюрпризы.

– Планы вновь изменились. На базу вы отбываете не завтра вечером, а в одиннадцать утра.

– Теперь это называется подарком?!

– Нет, подарок в том, что ты можешь вылететь вместе с супругой. Или с невестой? Сами разбирайтесь, в каком вы там сейчас статусе.

Порадовал, называется… На тренировки отведено два дня, работать придется интенсивно, – вот уж удовольствие будет Нейе общаться со мной, тупым как пробка, приходящим в себя после трансформаций…

Но все оказалось не так просто.

– Дело том, что теперь я и сам не знаю, сколько вы там просидите в пятиминутной готовности. И ты, Дарк, наверняка станешь ныть, что начальство разрушает твою семейную жизнь.

– Неизвестно сколько просидим? – переспросил я. – А что стряслось?