Юлия Маркова - Великий канцлер

В полной тишине императрица выслушала покаянную речь капитана первого ранга Иванова, потом внимательным взглядом посмотрела сначала на него, потом на своего брата.

– Павел Павлович, – спросила она у своего канцлера, – а у вас какое мнение по данному вопросу?

– С этим несуразным полунезависимым государством, – ответил Одинцов, – все равно требовалось что-нибудь сделать: или отпустить совсем, или непосредственно присоединить к территории Российской Империи. Отпускать – это значит разбрасываться Кемскими волостями, что совершенно неприемлемо. В то же время попытка присоединения может вызвать возмущение у местной элиты и вспышку насилия со стороны финских националистов, которые пока находятся за кадром местной политики. Для открытого возмущения им нужен только повод. Насколько я понимаю, действия каперанга Иванова дезориентировали этих людей, которые не могут теперь привязать свое выступление к смене верховной власти. В нашем будущем времени, несмотря на так расхваливаемую либералами представительную демократию (а может, и благодаря ей), нередки мятежи, приуроченные к моменту смены власти, когда уходящий президент или премьер уже превращается в отработанный материал, а идущий ему на смену еще не принял на себя все полномочия. Будьте уверены, что вероятность мятежа в случае отречения Николая Александровича от короны Великого Княжества Финляндского так же высока, как и десять дней назад. Лидеры сепаратистов в любом случае сделают все, чтобы сорвать процесс передачи власти и учинить мятеж…

– Так, значит, – спросила Ольга, – вы, Павел Павлович, одобряете то, что сделал господин Иванов?

– Я не то чтобы одобряю, – честно ответил Одинцов, – я просто не вижу иного выхода, если, конечно, сразу после завершения русско-японской войны мы не хотим устроить еще и русско-финскую, то есть подавление националистического мятежа, с кровавым исходом…

– Очень хорошо, Павел Павлович, – сказала Ольга, – по правде говоря, все это весьма и весьма кстати. Мы давно думали о том, что наш брат, по доброй воле оставивший нам престол, нуждается в каком-нибудь удельном столе для кормления. Бывший Всероссийский Император ни в коем случае не должен превращаться в обычного обывателя. Это совершенно исключено. Думаю, что мы вполне можем сохранить за нашим братом должность и титул Великого Князя Финляндского с тем, чтобы после его смерти финский престол перешел к его старшей дочери – при условии, что после вступления в брачный возраст девушка выйдет замуж за подданного Российской Империи. Брат, готов ли ты принести мне, то есть нам, вассальную присягу за себя и свое потомство?

– Да, сестра, – произнес экс-император Николай, подходя к императрице и вставая перед ней на одно колено, – за себя и своих детей я клянусь, что буду служить тебе верой и правдой.

– Встань, брат, – сказала Ольга, беря руки экс-императора в свои ладони, – я принимаю твою клятву. Господин Иванов, проявив такую предусмотрительность, вы поступили совершенно правильно, поэтому мне не за что вас прощать. Надеюсь, что вы и дальше будете состоять при особе моего брата, чтобы подавать ему верные и своевременные советы. Пусть Великое Княжество Финляндское по размеру значительно меньше, чем Российская Империя, но я думаю, что править им будет даже сложнее…

– Сестра, – неожиданно сказал Николай, который выглядел несколько смущенным, – у меня есть к тебе одна просьба…

– Я догадываюсь, – кивнула Ольга, улыбнувшись одними глазами. – Ты хочешь, чтобы я разрешила твой брак с госпожой Лисовой?

– Да, – подтвердил экс-император, – хочу! Алла Викторовна – добрая, красивая, добропорядочная женщина, которая сможет стать для меня достойной спутницей жизни, а моим дочерям второй матерью. Она уже подружилась с моими девочками, и теперь они в ней просто души не чают. Конечно, ее происхождение не совсем соответствует остальным ее достоинствам, но я надеюсь, что ты будешь выше этого. В конце концов, я теперь уже не император Российской империи, а она – ученая, доктор технических наук, а не актриса и не приказчица в дамском магазине [9] экс-император Николай Второй апеллирует к нашему времени и к таким персонажам его истории, как Грейс Келли и Меган Маркл. …

– Происхождение ничто, – хмыкнула Ольга, – зато душа все! За заслуги перед Империей в деле продвижения новых технологий и пополнения казны я жалую госпожу Лисовую графским титулом и даю вам разрешение на брак. Dixi! Желаю тебе, Ники, счастья в личной жизни, любви и благополучия, а твоей будущей супруге стойкости и мужества.

Императрица усмехнулась и добавила:

– Знаешь, Ники, я знакома с Аллой Викторовной гораздо дольше, чем ты, и уверена, что лучшей жены тебе не найти. С нею ты всегда будешь любим и обихожен, что бы ни происходило; и именно она, а не ты, будет той каменной стеной, которая отделяет вашу семью от жизненных невзгод. Но это еще далеко не все. Также я уверена, что пройдет совсем немного времени – и несчастные чухонцы будут скрестись у меня под дверью, умоляя, чтобы я взяла Финляндию под свое прямое покровительство и избавила их от Рыжей Акулы. Но я этого никогда не сделаю, в том числе и потому, что Алла Викторовна – это их Божье наказание, которое им следует перетерпеть. В противном случае, если у тебя, твоей жены или у твоих девочек с головы упадет хоть один волос – я обещаю, что положу это землю пусту, а всех чухонцев переселю в самую глубокую Сибирь к их дальним родичам остякам и вогулам. Пусть ведут себя прилично и трепещут. Я настолько свирепа, что иногда сама себя боюсь. Ну а если серьезно, то больше доверяй своей супруге. По большей части она знает, что делает и все, за что она берется, получается очень хорошо. Также слушай советов господина Иванова – он поможет тебе там, где окажется бессильно женская хитрость и изощренный ум твоей жены. Великое княжество Финляндское – это очень тяжелый участок работы, но думаю, что втроем вы с ним справитесь.

Итак, я теперь графиня. Вот так просто, по велению императрицы Ольги, пожелавшей наградить меня за успехи, я приобрела графский титул – то есть выбралась из простолюдинок в аристократки… Странно мне как-то и неуютно быть в этом титуле, хотя это, наверное, только с непривычки. Или нет… Если задуматься с высоты самосознания человека третьего тысячелетия, так получается, что все эти титулы – вздор. Любому моему современнику ясно, что именно разделения людей на сорта создает и поддерживает неравенство, то есть несправедливость. Получается, что я как простой человек не имею такой ценности, как человек с титулом, несмотря на все мои качества и заслуги… Да, неправильно это. Но невозможно не признать, что здесь, в начале двадцатого века, без этого никак не обойтись. ПОКА не обойтись. А потом… потом, мне кажется, в этом плане что-нибудь изменится. Потому что мои современники, среди которых и Одинцов, и Иванов, и прочие – воспитаны в тех же традициях, что и я, и мыслят теми же категориями. А пока буду повторять себе, что я отныне «графиня Лисовая», преодолевая неприятие и желание расхохотаться. Но местные все эти игры воспринимают всерьез, и это надо учитывать.