Игорь Вардунас - Метро 2033: Слепая тропа

– Ты чего злой такой сегодня, – подала голос сидевшая на одной из скамеек Лера. Но причину и сама понимала. Встреча была непростой из-за приезда соседей. Им требовалось показать себя и не ударить в грязь лицом, хотя в этой игре такое даже приветствовалось.

– Диванный критик, – шикнул на нее самопровозглашенный играющий тренер. – В хоккей играют настоящие мужчины. Слышала такую песню?

– Опя-я-ять…

– Вот и цыц. Или топай отсюда.

– Подумаешь, – бросила Лера, словно ей было все равно. Но тем не менее она даже и не собиралась никуда уходить. Девушка не умела стоять на коньках, хоть среди спортинвентаря были и оригинальные модификации с поддерживающими колесиками или полозьями. Попробовала пару раз, но постоянно травмируемая пятая точка очень быстро стала выражать свой протест, и Лера бросила эту затею. Тем более, посмотрев пару игр, на которых что «наши», что местные, пользуясь «нововведениями», нередко давали волю кулакам, а иногда и вовсе скатываясь в откровенный разудалый мордобой, она окончательно поняла, что фёркей – это не ее. Да и костюма подходящего у девушки не было, хотя обшивший команды портной и предлагал несколько вариантов «посексуальнее», чтобы подогревать толпу.

– А может, сразу чирлидершей, – иронично заломила бровь Лера, несмотря на свое неучастие знавшая все аспекты игры. – Водорослями трясти с юбочкой до трусов?

– И в сапожках, отличная кожа есть. – Портняга энергично закивал, улыбаясь, на что Лера хлопнула дверью. Перебьются. Пусть другую охочую до простуды найдут, она им не матрешка.

– Так, о чем это я? – продолжил Батон. – А! Про интеллект. Короче, нам нужно дорожить шайбой. Будем играть до верного. Как завещал товарищ Тарасов. В общем, смотрите…

Батон с увлечением начал чертить на полу грифелем какие-то мудреные схемы.

– Шайба должна постоянно перемещаться от игрока к игроку. Она должна быть всегда в движении. Пусть они играют без шайбы. Эта система называется «конверт». Понимаете?

Кто-то кивнул, хотя по лицам собравшихся было понятно, что речь Батона так и сквозит дырами.

– Это северо-американцы привыкли играть по принципу бей-беги, но мы же не такие? Надо заставить врага играть по нашим правилам. Измотаем, запутаем, а потом отгрузим полную кошелку. А если что не так, то не «пескуйте», сразу на дядю Батона играйте. Я-то знаю, что с шайбой делать.

Лера не удержалась от смешка.

– Еще тут? – нахмурился Батон. – Ты понимаешь, что мешаешь?

– Да чем я тебе мешаю? – не выдержав, вспылила в ответ Лера.

– Марш отсюда!

– Все-все, ухожу, – тут же поспешила ретироваться девушка, прекрасно понимая, что охотник может взорваться в любую секунду. Уж очень она хорошо его знала.

– Я русским тебе языком говорю! – ждал тренер-охотник.

– Да иду уже! – Лера демонстративно развернулась и отошла в дальний угол барака, устроилась на стуле и скрестила ноги.

– Продолжаем. – Голос Батона все равно было хорошо слышно. – Играем на большой площадке. Договорились, что в команде по семь человек. Плюс вратарь. Замены делать можно. Но целыми звеньями играть не получится, как в настоящем хоккее. Со мной выходят Паштет, Треска…

Как обычно, Лере быстро надоели речи напарника. И она не нашла для себя ничего лучше, чем пройтись вокруг импровизированного ледового стадиона.

Закатывающийся за горизонт тусклый диск солнца слал последние лучи людям, двигавшимся к Медузьей бухте. На дне, под коркой прибрежного льда, размеренно пульсировала огромная, испещренная венами и прожилками студенистая масса, подсвечивающая океан мягким голубоватым свечением. Отпрыски Горгоны плавно кружились подо льдом (который заранее проверили на прочность и вычистили), своим мерцанием придавая площадке волшебный, мистический вид.

На берегу были установлены импровизированные трибуны, приведенные в надлежащий вид к приезду гостей и оснащенные многочисленными факелами. Для высоких лиц соорудили отдельную ложу, обеспечивающую лучший обзор предстоящего действа.

Команды уже вышли на лед, зрители были на местах и ждали сигнала. Поднявшийся со своего места Турнотур по праву хозяина ударом в поднесенный гонг дал стартовый сигнал.

Протяжный вой рожка ознаменовал начало матча.

И в этот раз происходившее на льду мало походило на спорт. Замелькали разномастные шлемы, прелые от дыхания бороды, раскрасневшиеся лица. Сумбура добавляли костюмы – каждый игрок хотел выделиться и смотреться более устрашающе, чем другие.

Это была какая-то толкотня, в которой никто особенно не церемонился. Шайба как заведенная металась по площадке, а за ней толпой носились орущие друг на друга мужики. Орудовавшие клюшками кто из дерева, а кто из обработанных шлифовкой позвонков молодых гринд. Чаще всего эти инструменты использовались не по назначению, обрушиваясь то на спины, то под ноги соперников. И все это под гиканье собравшихся зрителей.

Стало сразу понятно, что все тактические заготовки Батона пошли насмарку. Но его это, похоже, ничуть не заботило. Он как оголтелый рассекал по площадке, нарушая собственные же предписания. И кажется, получал от этого громадное удовольствие.

Уже на первой минуте в Батона въехал какой-то здоровенный фаререц. Да так, что охотник сначала отлетел в сторону, а потом, перевернувшись, проехался лицом по льду, подсвечиваемый снизу разноцветными медузьими сполохами. У Леры перехватило дыхание. К счастью, он тут же вскочил и снова ринулся в самую рубку.

– Да-вай! Да-вай! – скандировала толпа, помогая себе кто во что горазд: трещотками, стиральными досками, свистульками. Кто-то выстукивал ложками по надетому на голову ярко раскрашенному ведру.

По губам Батона можно было прочитать что-то из серии «отличный силовой прием», только значительно короче и эмоциональнее. Он явно наслаждался происходящим, таким увлеченным его уже давно не видели.

– Оле! Оле-оле-оле-е! Россия, впере-ед! – тянула Пионерская молодежь, размахивая над головами шарфами.

Но постепенно чаша весов начала клониться не в пользу команды «Грозного». Физически крепкие фарерцы все чаще стали заталкивать соперников, вынуждая прижиматься к своим воротам.

Треске и вовсе саданули подножку, и растянувшийся на пузе толстяк засучил руками в перчатках, пытаясь подцепить отлетевшую клюшку. Ему на помощь заскользил вертлявый Паштет, опрокидывая обидчика, местного здоровенного кузнеца, который с азартным ревом поднялся и втащил долговязому.

– В кочергу заверну!!! – поправляя каску, прогремел он.

– Надорвешься. – Паштет показал язык. К ним уже спешили остальные игроки.

Позабыв про шайбу, которая сиротливо откатилась под коньки захлебывавшегося свистом судьи, обе команды с энтузиазмом принялись мутузить друг друга под одобряющие крики толпы. Брызнула китовьими позвонками разбитая о чей-то торс клюшка. Наконец, игроков удалось утихомирить, и «матч» продолжился.